Процесс Жиля де Рэ/Свидетельство Эсташа Бланше, священника.

Свидетельство Эсташа Бланше, священника, одного из приближенных Жиля де Рэ

Священник в сцене похорон. - Неизвестный художник «Сцена похорон». - "Клермонский часослов". - Burney 332, f. 69 - Последняя четверть XV в. - Британская библиотека, Лондон.

Господин Евстафий Бланше, пресвитер, уроженец диоцеза Св. Элигия, что Монте-Альбано^[1], что в Макловианском диоцезе, сорока лет ли около того, как то полагает сказанный свидетель, присягает и приглашен принять таковую присягу касательно того, что будет свидетельствовать истинно касательно сказанного дела, беспристрастно и без всякой опаски излагая все, к таковому относящееся, подвергнут был допросу на семнадцатый день октября в год от начала вышеназванных правления и вселенского собора, касательно содержания вышеназванных тезисов а также всего дела, показал и объявил, что в в предшествующий праздник Вознесения Господня, в согласии с просьбой и ходатайством вышеназванного Эгидия де Рэ, обвиняемого, поселился вместе с таковым, и что двумя годами ранее сказанный же свидетель посетил Флоренцию, где встретился с Франциском, предшествующим свидетелем, каковой весьма часто бывал у некоего Николая де Медичи, флорентийца, а также некоего Франциска родом из Кастелланского диоцеза, каковые же вместе, согласно его убеждению, посвящали себя алхимическому искусству. О же завязал доброе знакомство с вышеназванным Франциском, предшествующим свидетелем, каковой зная, что перед ним уроженец Галлии, объявил, будто весьма охотно посетит Галлию, ибо в Британии, или иными словами, в Нанте обретается его кузен по имени де Мартеллис, и что он весьма охотно отправиться в Нант дабы увидеться с таковым кузеном, при сем же, нынешний свидетель объявил, что ежели предшествующий свидетель пожелает совершить таковой путь, они могут отправиться вдвоем. Засим же предшествующий свидетель объявил ему, что ежели во французских пределах найдутся желающие познать искусство алхимии, сказанный же предшествующий свидетель берется обучить их всему необходимому в течение трех месяцев. На что нынешний свидетель ответствовал ему, что в его земле тому найдутся желающие. Засим же, сказанный Франциск вкупе с нынешним свидетелем из Флоренции прибыли в город Св. Флорана Ветерского^[2], не принадлежащий ни к какому диоцезу, каковой город располагается в Туронском церковном округе. Будучи же там нынешний свидетель поспешил уведомить сказанного Эгидия, иными словами, обвиняемого, что таковой Франциск прибывший из Флоренции весьма искушен и знающ в том, что касается алхимического искусства, ибо нынешний свидетель в согласии с тем, что ему говорили, полагал, будто сказанный Эгидий, в обвиняемый, также весьма увлечен таковым алхимическим искусством и что сказанный обвиняемый в течение долгого времени также посвящал себя таковому искусству. Получив таковые сведения, вышеназванный Эгидий отправил им навстречу Стефана Корилльо, прозванного Пуакту, Генриета Гриара и с ними еще двоих, дабы доставить их обоих из места, где они обретались, иными словами, города св. Флорана к сказанному обвиняемому в крепость Тиффож, что в Маллецианском диоцезе, при том, что сказанный свидетель также имел там жительство, иными словами, проживал в крепости, что в названном городе, со времени праздника Вознесения Господня, бывшего в прошлом году, вплоть до следующего за тем Дня Всех Святых. Сказанный же Франциск вкупе с некоим Иоанном Парвом^[3], парижским златокузнецом, а также старухой по имени Перрота обретался вплоть до нынешнего времени по соседству с церковью Св. Николая что в Тиффоже, в общем для троих помещении. В сказанное же время вышеназванный Франциск вкупе с Эгидием де Рэ, обвиняемым, а также с названным же златокузнецом ежедневно предавались занятиям алхимическим искусством, при том, что свидетель самолично видел их за тем не более одного раза.

Засим же показал, будто видел, как в сказанное же время сказанный же Эгидий входил в таковое помещение порой ночью, порой днем, порой с петушиным криком^[4], после того же как он являлся, сказанная же Перрота вкупе со сказанным же свидетелем удалялись прочь, оставляя сказанных Франциска и Эгидия вдвоем, при том, что сказанный свидетель вкупе со сказанной же Перротой уведомлены были касательно того, что происходило обвиняемым собственнолично. Сказанному же свидетелю случилось также видеть, как вышеназванные Эгидий и Франциск входили в низкое помещение, расположенное позади комнаты, в каковой свидетель вкупе с прочими названными выше, имел обыкновение ночевать; там же вышеназванный Эгидий, обвиняемый вкупе с Франциском оставались некоторое время. И тогда же сказанному свидетелю случилось услышать как названный же Франциск среди прочего, произносимого тихим голосом, говорил «Явись, Сатана!» или же «Явитесь!», при том, что сказанный свидетель полагает, будто сказанный же Франциск добавил к тому «во спасение наше»^[5] и ничего более не смог разобрать, при том, что сказанный Франциск произнес много иных слов, каковые сказанный свидетель не смог с отчетливостью расслышать и посему не в состоянии их воспроизвести, сказанные же Эгидий, обвиняемый, вкупе с Франциском, оставались там в течение получаса, при свете свечи, каковую сами же зажгли. По произнесении же таковых слов, по всему замку пронесся порыв ледяного ветра, чем сказанный свидетель был весьма напуган, и засим сказанный же свидетель не слышал ничего более, в согласии с его собственными словами. Размышляя же о произошедшем, сказанный же свидетель пришел к выводу, что вышеназванные Эгидий, обвиняемый, вкупе с Франциском занимались призыванием демонов. По таковой же причине, в согласии с его собственными словами, он имел разговор с неким Робином, также состоявшим в услужении у сказанного Эгидия. Засим же сказанный почтенный свидетель покинул дом сказанного Эгидия, после чего обосновался у некоего Бушарда Менарда, бывшего содержателем гостинцы, жительство свое имевшим в Мортене^[6], в каковом месте сказанный же свидетель оставался в течение семи недель или около того, в течение же какового же времени вышеназванный Эгидий де Рэ, обвиняемый множество раз писал ему, желая дабы тот приехал увидеться с ним, уверяя, что ежели тот подчиниться, то сказанными Эгидием и Франциском будет принят со всей приязнью. Сказанный же свидетель прибыть к сказанному же Эгидию отказался наотрез. В то же самое время прибыл в сказанную же гостиницу, намереваясь там задержаться, некий Иоанн Мерцерий, кастелян [селения] Роша-супер-Ойон, Люционенского диоцеза^[7], у какового сказанный же свидетель осведомился касательно новостей из Нанта и Клиссона. На что таковой Мерцерий ответствовал, будто в сказанных местах и вне таковых, распространилась дурная слава касательно вышеназванного Эгидия де Рэ, будто таковой убивал самолично и приказывал убивать великое множество детей, а кровь таковых детей использовал, дабы ею писать собственной рукой некую книгу. Закончив же таковую книгу, он получил бы силу, дабы занять таковое множество крепостей, как то сам пожелает, и никто ни в малейшей мере не смог бы чинить ему никакого вреда. На следующий же за тем день, к нему явился вышеназванный златокузнец, иными словами Иоанн Парв, каковой объявил сказанному свидетелю, что вышеназванные Эгидий и Франциск весьма желают его увидеть и требуют, дабы он к ним прибыл, на что сказанный свидетель объявил, что ни в каком случае не желает их посещать, ибо его ушей достиг сказанный слух, и также просил вышеназванного златокузнеца, иными словами Иоанна Парва, объявить им, дабы они оставили таковые занятия, ежели действительно предавались им ранее, и что негоже вершить подобные преступления, и что дурная слава касательно их обоих, весьма сильна. Свидетель же полагает, что его речи сказанный же златокузнец довел до их слуха, ибо сказанный Эгидий весьма разгневался на сказанного же златокузнеца и приказал его заключить в узилище, иными словами, в замок Св. Стефана де Маламорте^[8], в каковом узилище сказанного златокузнеца удерживал в течение долгого времени. Засим же сказанный Эгидий направил в Мортанью, в каковом месте сказанный свидетель обретался и проживал, Стефана Корилльо, иначе именуемого Пуакту, Эгидия де Силье, некоего Иоанна Лебретона вкупе с Генриетом Гриаром, состоявших у него на службе, дабы те его схватили, что таковые исполнили, и засим доставили его в Рошу-Серверию^[9], желая далее сопроводить его в сказанный замок Маламорте, в каковом заключить в узилище, о каковом их намерении сказанный свидетель прознал и отказался продолжать путь. Когда же сказанный свидетель поступил таковым образом, вышеназванные четверо доставили его в Машеколий, тогда как вышеназванный Пуакту объявил сказанному свидетелю, что ежели бы он доставлен был в замок Маламорте, сказанный Эгидий приказал бы его там умертвить, и в таковом же месте по приказанию сказанного же Эгидия обретался в узилище сказанный же златокузнец. В указанном месте, иными словами, в Машеколии, сказанный свидетель первоначально обретался в жилище некоего Стефана Феррона, меховщика, засим, по истечении двух месяцев, поселился в доме Гильерма Ришарда, ныне покойного. В течение же названного времени, иными словами, в бытность свою в доме сказанного Стефана, утром некоего дня, дату какового не может с точностью припомнить, бывшего ранее прошлой Пасхи, ему случилось видеть, как вышеназванный же Пуакту, явился в вышеназванный же замок, обретавшийся в сказанном месте, в сопровождение сына Георгета Лебарбье, пирожника, каковой Георгет проживал неподалеку от замка, обретавшегося в сказанном городе именем Машеколий, и на следующий за тем день названный свидетель услышал, будто сын сказанного Георгета, возрастом пятнадцати или же шестнадцати лет, исчез без следа, и после визита его в сказанный замок никто в Машеколии его более не видел.

Засим же показал сказанный свидетель, что в бытность его в Машеколии, ему случилось слышать утверждения, будто мальчики, бывшие в услужении у некоего Соссея а также Франциска, иными словами, предшествующего свидетеля, а также племянник приора Шемерейского^[10], все бывшие возрастом около пятнадцати или шестнадцати лет, исчезли также без следа, сказанный же свидетель полагает, что все они были убиты в замке Машеколий, в каковом оказались по причине собственной доверчивости вслед за сыном сказанного Георгета, каковой, по причине того, что отец его вел себя предосудительным образом, пожелал получить долю движимого имущества, каковая переходила ему от матери, и стоимость же какового составляла или была оценена в одну марку серебра, или же собственно имущество, равное по стоимости сказанной марке, сказанную же сумму, обретавшуюся в некоей шкатулке, он принес с собой в замок Машеколий, дабы сказанную шкатулку отдать на хранение, и каковую же шкатулку некий Иоанн, пирожник госпожи Радезианской^[11], вкупе с иным добром вернул отцу сказанного юноши, прослышав же о том, сказанный свидетель решил и заключил, что сын сказанного Георгета был там убит.

Засим же показал, будто, в согласии с распространенной молвой, в темницах господина герцога Бретонского, что в Нанте, содержались некие старухи^[12], имена каковых ему неизвестны, доставлявшие детей в Машеколий и передававшие их вышеназванным Стефану Корилльо, иначе именуемому Пуакту и Генриету Гриару, каковые затем их убивали, как то утверждает молва.

Засим же показал, будто множество раз слышал из уст сказанного Эгидия, иными словами, обвиняемого, будто таковой не верил в возможность человеческими силами заставить явиться дьявола, и будто таковой собственнолично знаком был с неким человеком, предпринимавшим таковые попытки и в том потерпевшем полное поражение, тогда как сказанный свидетель полагает, будто сказанный же Эгидий, обвиняемый, говорил о себе, принимая во внимание все вышесказанное названным же свидетелем и должным образом записанное.

Спрошенный касательно присутствовавших при вышеназванных попытках, ответствовал, что таковых не помнит.

Спрошенный касательно места, где таковые осуществлялись а также касательно причин и намерений, побуждавших к действию сказанного обвиняемого, ответствовал, что в качестве такового места выступал замок Тиффож, и что свидетель, постоянно путешествуя между Бургондией и Сабодией, а также римской курией, многократно предупреждал сказанного Эгидия, что в сказанных землях нашли себе приют множество ересей, и то свидетель видел собственнолично и слышал от других, будто множество старух повешено было за преступление таковых ересей, предмет же их составляли прежде всего призывания демонов.

Засим же показал, будто ему случилось слышать от некоего Алана де Мазеркса, каковому случалось неоднократно слышать, будто сказанный Эгидий, обвиняемый, предавался подобным же занятиям.

Засим показал, что несколько ранее, иными словами, во время празднования Пасхи, бывшей ранее, сказанный Эгидий пригласил сказанного же свидетеля вкупе с господином Эгидием де Валуа, клириком, в свой рабочий кабинет, иначе же, скрипторий, располагавшийся в замке Машеколий, и показал таковым книгу, им же писанную восковыми красками, содержащую описание церемоний, должных исполняться в его собственной коллегии, что в Машеколии^[13], и тогда же сказанному свидетелю случилось заметить на столе у сказанного обвиняемого пять или шесть листов бумаги с широкими полями, на каковых рукой сказанного Эгидия сделаны были записи красным цветом, вкупе с крестами и некоими знаками, также сделанными красным, свидетель же предположил и заподозрил, будто чернила эти сделаны были из человеческой крови, принимая во внимание все, вышеназванным свидетелем слышанное касательно Эгидия де Рэ, иными словами, обвиняемого, а именно, будто сказанный Эгидий, обвиняемый приказывал убивать детей, дабы писать свои книги посредством их крови.

Засим он показал, что в день Пасхи, бывшей ранее, видел сказанного Эгидия, иными словами, обвиняемого, вкупе с неким магистром Оливером де Феррье, клириком, каковые совместно направлялись за Богородичный алтарь в церкви Св. Троицы что в Машеколии, и посему же полагает, будто скзанный Оливер выслушал исповедь сказанного же обвиняемого. Ибо вслед за тем сказанный же обвиняемый причастился св. Тайн, вместе с прочими прихожанами низкого происхождения, обретавшимися в сказанном месте, и вкупе с таковыми, каковые же миряне низкого происхождения пожелали выйти прочь, однако сказанный обвиняемый не пожелал позволить им выйти прочь, и более того, приказал им оставаться рядом с ним и принял причастие в согласии с обычаем. И тогда же некий господин Симон Луазель, бывший священником сказанной церкви преподал ему причастие.

Засим же он показал, что сыновья господина Иоанна Бриана, и в особенности же младший из них, именем Перринет, и другой именем Петр, состоявшие при особе сказанного Эгидия^[14], постоянно обретались в спальне у сказанного же обвиняемого и что сказанный же Перринет состоял у него в миньонах^[15], или же был избран на таковую роль.

Засим же, спрошенный касательно <семяизвержения>^[16], каковое сказанный Эгидий, обвиняемый, осуществлял на детей, ответствовал что не имел о том представления, прежде чем услышал от других.

Засим же свидетель сообщил, будто слышал от некоего Матвея Фуке, каковой говорил с ним касательно смерти сказанных мальчиков, или же детей, и удивлялся тому, что сказанная новость не нова, и что многие о том толкуют, и что толки эти возникли уже весьма давно, и что в замке Шамптосе найдены были кости убитых детей^[17].

Среди прочего, касательно призывания демонов и убийства детей, иными словами, в ответ на вопрос, случилось ли ему при том присутствовать и, ответил, что не желал и не желает иметь к тому касательство, но полагает таковое на признания, свидетельства и заявления обвиняемых, Франциска, маркиза^[18], Пуакту и Генриета, он же имел и продолжает иметь касательно сказанного свое мнение, и придерживаться его и далее, при том, что полагает сказанное на их совесть, как полагал и ранее и продолжает полагать ныне.

Спрошенный касательно того, отправлялся ли он во Флоренцию собственной волей, ради улаживания собственных дел, или же по приказу сказанного Эгидия, обвиняемого, дабы выискивать заклинателей демонов, ответствовал, что отправился туда по своим делам, каковое объяснение сказанный свидетель представил сказанному же Эгидию, каковой же обвиняемый, выслушав его слова, его же наставил в вышеназванных землях отыскать человека, искушенного в искусстве алхимии и умеющего заклинать демонов, и отослать ему такового, при том, что он таковому человеку весьма будет рад. Посему же, сказанный свидетель, прибыв на место, и припомнив что ему говорил сказанный Эгидий и в чем его наставлял, с великим тщанием принялся за поиски человека, искушенного в таковых искусствах, и наконец, через посредство магистра Гильерма де Монте Полициано, свел знакомство в Франциском, иными словами, предшествующим свидетелем, с ним сошелся и угощал его вином и снедью весьма изобильно, дабы теснее с ним подружиться, и ради того был с ним весьма откровенен, не соблюдая в том осторожности, ибо собирался доставить сказанного Франциска к сказанному же Эгидию, иными словами, обвиняемому, и таковым же образом, через его посредство, таковой Франциск попал сказанную страну к сказанному же Эгидию.

Спрошенный касательно того, знал ли он ранее отъезда, что сказанный Франциск владеет преступнейшим искусством призывания демонов и заклинания таковых, отвечал утвердительно, ибо подверг сказанного Франциска, иными словами, предшествующего свидетеля, в том допросу и дознанию, и был им в том уверен.

Спрошенный случилось ли ему по приказу сказанного же Эгидия, иными словами, обвиняемого, изыскивать иных заклинателей или таковых к нему направлять, отвечал утвердительно, иными же словами, назвал имена некоего магистра Иоанна де ла Ривьера^[19], медика, сведущего также в искусстве вершить сказанные же заклинания, как тот сам его уверил. Он же, повинуясь приказу и воле сказанного же Эгидия, отправил такового из Питавии в Пузож, засим же таковой вершил таковые заклинания для сказанного же Эгидия, при том, что однажды ночью ему случилось отправиться в некий лес, расположенный по соседству с вышеуказанным местом, именуемым Пузож, будучи облаченным в белый доспех, имея при себе меч и иное оружие, тогда как названный же обвиняемый а также вышеуказанные Стефан Корилльо, именуемый также Пуакту, Генриет а также нынешний свидетель сопровождали его вплоть до такового леса, после чего сказанный же де ла Ривьер отпустил их прочь, и вошел в вышеназванный же лес один, дабы по его же собственным словам там творить таковые заклинания, сказанный же свидетель вкупе со всеми прочими остались дожидаться его снаружи вплоть до того, как он закончит творить сказанные же заклинания. Во время же такового ожидания, сказанному свидетелю вкупе со всеми прочими довелось услышать, как он то полагает, будто сказанный же де ла Ривьер бил мечом по сказанному же доспеху, в каковой был облачен, или же по чему-то иному, тем производя тем громкий шум и грохот, словно бы вел войну или же сражение. Засим же таковой де ла Ривьер выйдя наружу, достиг места, где его дожидались сказанный Эгидий обвиняемый вкупе со всеми прочими указанными выше, сказанный же Эгидий завидя такового, немедля у него осведомился, случилось ли ему что-либо увидеть, и ежели да, каковую важность это имело, на что сказанный же де ла Ривьер словно бы потрясенный и подавленный объявил, что видел демона, принявшим форму схожую с леопардом, каковой же демон в сказанной форме прошел мимо такового ла Ривьера, не обращая на него никакого внимания и не желая с ним объясниться или даже сказать ему что-либо, и посему сказанному же де ла Ривьеру нечего было сообщить обвиняемому. По завершению же такового дела, таковой же Эгидий, обвиняемый, вкупе со всеми прочими, отправились в сказанный замок Пузож, там же предались увеселениям и засим провели остаток ночи. На следующий же затем день, сказанные де ла Ривьер объявил, будто испытывает нехватку неких вещей необходимых дабы иметь возможность продолжать таковые заклинания, посему же сказанный Эгидий, обвиняемый, выдал ему двадцать золотых экю, иными словами, золотых реалов, наставив такового, дабы он, изыскав все ему нужное, иными словами, вещи ему необходимые, не медлил с возвращением к сказанному же обвиняемому, и понудил сказанного де ла Ривьера в том ему дать слово. Засим же он удалился прочь, и никогда более не возвращался к обвиняемому, сколь свидетель может о том судить по собственному разумению и с чужих слов.

Засим спрошенный, случилось ли ему присутствовать при таковых заклинаниях демонов, совершаемых сказанным же Франциском или кем-либо иным, ответствовал отрицательно, при том, что ему случилось присутствовать при вычерчивании круга и знаков внутри такового круга, происходившем в сказанной же зале, в замке Тиффож, а также приносить с собой уголь, огонь и прочее, необходимое сказанному Франциску для таковых заклинаний. Засим, прежде чем сказанный Франциск приступал к сказанным же заклинаниям, таковой свидетель вкупе с Эгидием де Силье, Стефаном Корилльо, иначе именуемым Пуакту, и Генриетом, едва лишь покончив с вычерчиванием такового круга и приготовлениями к таковому заклинанию, по приказу сказанного обвиняемого удалялись прочь в его покои, где спали прочие люди, и они также укладывались спать, в то время как сказанный обвиняемый вкупе со сказанным же Франциском оставались в одиночестве в сказанной же зале, предавались сказанным же заклинаниям как на то была их воля, при том, что ему, по его собтвенным словам, не известно, являлся ли к ним кто-нибудь.

Засим же сказанный свидетель объявил, будто ему неоднократно доводилось слышать некое время назад от сказанного же Эгидия, обвиняемого, что таковой имел намерение покончить с негодной жизнью, каковую до сего времени вел, и отправиться паломником в Иерусалим к св. Гробу и прочим св. местам, и там молить о прощении своих грехов, и это же повторяемо было как в Машеколии, так и в Новом Бурге^[20], что в Радезианской (земле)^[21].

Засим же объявил и засвидетельствовал, что в другой раз сказанный Эгидий де Рэ, обвиняемый в бытность свою в Андевегенской гостинце под вывеской Серебряного Льва^[22], прямым своим приказом, следуя собственным словам свидетеля, побудил того изыскать и отправить к нему некоего златокузнеца, каковой объявил себя знатоком в искусстве алхимии, в каковом имел большой опыт и был весьма искушен. Таковому же златокузнецу сказанный Эгидий, обвиняемый выдал марку серебра, дабы тот немедля приступил к упражнению в сказанном искусстве. Таковой же златокузнец ему дал в том слово, после чего заперся в комнате, в каковой напился пьяным и отошел ко сну. Сказанный же Эгидий обнаружил его спящим, и весьма тем раздраженный, преисполнился к тому презрением и счел его человеком пустым иными словами, глупым, объявив, что не питает касательно него более никаких надежд, в том, что желает получить. Таковой же златокузнец унес с собой прочь сказанную же марку серебра, каковая раннее сказанным обвиняемым ему была вручена и каковой ныне же обвиняемый лишился.

Таковым же было его свидетельство, при том, что он объявил, что ничего более ему не известно, за исключением людской молвы, каковая же молва, по мненю его находится в согласии с им изложенным.

Засим же он объявил и засвидетельствовал, будто в некий день, в каковой же в точности он не помнит, будучи в городе Тиффож, за стенами замка, расположенного в таковом месте, тогда как он там имел обыкновение обретаться, отправился в замок, дабы там иметь встречу с некими духовными лицами, и прочих дел, сказанный Эгидий, обвиняемый, направил посланца дабы разыскать сказанного же свидетеля и обязать без промедления явиться к сказанному же обвиняемому. Таковой же свидетель тому повиновался и обнаружил сказанного же Эгидия в некоей галерее сказанного замка, охваченного печалью и скорбью. Тогда же сказанный же обвиняемый объявил сказанному же свидетелю, что полагает, будто сказанный же Франциск преставился, ибо ему довелось слышать, как из замковых покоев, где таковой обретался, доносится громкий шум, и звуки ударов, словно бы там выбивают перину, при том, что не находит в себе силы войти в сказанный же покой, засим же просил свидетеля отправиться посмотреть, что там происходит. Свидетель же отвечал, что также не решается туда войти. Засим же, дабы угодить сказанному же Эгидию свидетель направился к вышеуказанному покою, однако не вошел, но ввиду того, что сказанный же покой с задней своей стороны снабжен был слуховым окном, через таковое позвал сказанного же Франциска, каковой не отвечал ему ни единым словом, при том, что сказанный же свидетель слышал как изнутри доносились жалобные стоны, каковые издает человек тяжко раненый, страдающий от боли. С таковыми же известиями он вернулся к сказанному же Эгидию, обвиняемому, чем таковой обвиняемый был весьма удручен. Засим же сказанный Франциск сам вышел вон, с лицом покрытым бледностью, и отправился в покои сказанного же Эгидия, где и рассказал, будто дьявол сказанных покоях подверг его весьма жестокому избиению, по причине такового же наказания, сказанный Франциск заболел лихорадкой и оставался больным в течение семи или же восьми дней. Сказнный же Эгидий, обвиняемый, полностью принял на себя заботу о сказанном же Франциске в течение всего времени вышесказанной болезни, и не позволял никому иному о нем заботиться, и уговорил его принести исповедь, и сказанный же Франциск таковой болезни оправился.

Засим спрошенный, известно ли ему, или доводилось ли ему слышать от других о причине такового наказания, ответствовал, что ему доводилось слышать от сказанного же Франциска, что это произошло по той причине, что однажды ему случилось в разговоре с таковым свидетелем касательно заклинания духов зла, каковые заклинания сам же совершал, услышать от такового свидетеля, что таковые духи зла обладают натурой низменной, и не обладают при том никаким могуществом, таковые же ополчились против сказанного же Франциска, а также по той причине, будто сказанный Франциск раскрывал свои тайны сказанному же свидетелю, в согласии с его собственным утверждением. Таковые же духов зла изгнаны были прочь высшей силой, как то Благословенной Марией Девой.

Таковым же было его свидетельство.

Засим свидетель обязался в соответствии с принятой к тому процедурой — и т. д.

Примечания

© Zoe Lionidas (text). All rights reserved. / © Зои Лионидас (text). Все права сохранены.