Процесс Жиля де Рэ/Свидетельство Этьенна Корилльо, прозванного Пуату.

Свидетельство Этьенна Корилльо, пособника Жиля де Рэ

Жиль де Рэ — убийца. Луи Шарль Бомле «Жиль де Рэ — вампир». — Иллюстрация к изданию: Жюль Мишле «История Франции» — 1855—1863 гг.

Тот же день.

Стефан Корилльо^[1], в согласии с его словами, уроженец Пузожа, что в Люционенском диоцезе^[2], двадцати двух лет или около того, как он сам полагает, свидетель, уже дававший показания касательно сказанного дела, приглашен принять присягу касательно того, что будет свидетельствовать истинно касательно сказанного дела, беспристрастно и без всякой опаски, в названный же день и год вышеназванных же понтификата и собора, подвергнутый допросу и дознанию, касательно содержимого вышеназванных параграфов и тезисов, в соответствии с их порядком, вслед за тем показал, что Ренат де Рэ, господин де ла Сюз, родной брат вышеназванного Эгидия де Рэ^[3], обвиняемого, занял крепость Шамптосе, что в Андегавенском диоцезе^[4], каковая принадлежала ранее сказанном же Эгидию де Рэ, обвиняемому, и таковой же Ренат, господин де ла Сюз засим направился в крепость, или же замок Машеколий, что в Нантеском диоцезе, и сходным же образом занял сказанный замок^[5], с того же времени успело минуть два года. После захвата сказанной же крепости Машеколий, свидетелю довелось услышать от некоего господина Карла дю Леона, рыцаря, обретавшегося вкупе с господином де ла Сюзом в сказанной же крепости Машеколий, будто в нижней части одной из башен, что в сказанной же крепости или замке Машеколий, таковому довелось обнаружить тела или же останки двоих мальчиков, и тогда же сказанный господин Карл осведомился у свидетеля, известно ли ему что-либо касательно таковой (находки), тот же ответил отрицательно, и в самом деле, в те времена не имел о том никакого понятия, в согласии с его словами, ибо сказанный же Эгидий де Рэ еще не посвятил его в свои тайны касательно похищений, а также последующих блудодеяний и убийств таковых мальчиков, каковые открыты ему будут позднее, как о том сказано будет ниже.

Засим же он объявил и засвидетельствовал, будто в то же самое время как вышеназванному Эгидию де Рэ случилось передать господину де ла Сюзу крепость Шамптосе, каковая же затем была отдана и перешла в собственность господина герцога Бретонского, каковому же была передано ранее владение, располагавшееся в таковом же месте^[6], ему же случилось заставив свидетеля поклясться, будто он никому не откроет тайны, каковая ему будет явлена, засим приказать Эгидию де Силье, Генриету Гриару, Икету де Бремону, Робену Ромулару вкупе с названным же свидетелем, каковые в те времена все состояли на службе у сказанного же Эгидия, обвиняемого, отправиться в башню крепости Шамптосе, в каковой обреталось великое множество тел или же останков умерщвленных невинных детей, и собрать таковые и положить их некий ящик или же сундук, и таковые же доставить в Машеколий, каковое дело исполнено было столь тайным образом, сколь то было возможно, в сказанной же башне ему довелось обнаружить останки тридцати шести, или же сорока шести детей, при том, что часть таковых останков уже успела иссохнуть, при том, что точного их числа он не в состоянии припомнить, и что сказанный ящик или же сундук, в каковой они были помещены, обвязан был некоей бечевой или же веревкой, из опасения, дабы таковой не раскрылся и не вызвал своим содержимым скандала по причине столь невиданного преступления или же бесчинства.

Спрошенный о способе, каковым определено было количество таковых тел, ответствовал, что они произвели таковой подсчет по количеству голов^[7], при том, что он не может с точностью припомнить числа таковых, но полагает, что их было около тридцати шести или же сорока шести, сколь то запечатлелось у него в памяти.

Засим же, он объявил и засвидетельствовал, что сказанные же останки перевезены были в крепость Машеколий, после чего в покоях вышеназванного Эгидия, обвиняемого, сожжены без остатка, при том же присутствовали вышеназванный Эгидий, вкупе с Эгидием де Силье, Иоанном Руксиньолем, Андреем Бюшетом, Генриетом Гриаром, и самим свидетелем.

Спрошенный касательно того, как поступлено было с пеплом или же золой, оставшейся после сожжения таковых останков, ответствовал, что таковые выброшены были во рвы сказанной крепости Машеколий, каковые на галликанском наречии именуются es doves.

Спрошенный, кем то было исполнено, ответствовал: им, свидетелем, вкупе с названными Гриаром, Бюшетом и Роксиньолем.

Спрошенный, касательно причины, по каковой уничтожение не было проведено в Шамптосе, ответствовал, что тому не было возможности, ибо сказанный Эгидий де Рэ весьма скорым образом осуществил передачу таковой крепости во владение вышеназванному господину герцогу, действуя от его имени или же по его приказу.

Спрошенный касательно причины, по каковой названные останки были весьма сильно высушены, ответствовал, что виной тому было время, в течение какового они оставались в в названной башне прежде чем названная крепость перешла господину де ла Сюз, и каковой же он владел в течение трех лет после того^[8].

Спрошенный касательно того, кто убил таковых мальчиков, и затем поместил сказанные останки в таковую башню, ответствовал, что ему о том ничего неизвестно, при том, что во время, предшествующее захвату таковой крепости, господин Рогерий де Бриквилль, рыцарь, вкупе с Эгидием де Силье, весьма часто бывали у сказанного Эгидия, обвиняемого, и были посвящены в его тайны, как то сказанному свидетелю доводилось слышать, он же полагает, что им то было досконально известно, тогда как он об этом не осведомлен.

Также среди прочего, таковой объявил и засвидетельствовал, будто сказанный же Силье, Генриет, вкупе с самим свидетелем, занимались тем, что обнаруживали и доставляли к вышеназванному Эгидию де Рэ, обвиняемому, в его личные покои, множество мальчиков и девочек, дабы тот мог с ними предаться противоестественному блуду, как о том будет подробнее сказано ниже, и поступали таковым образом повинуясь приказу сказанного Эгидия, обвиняемого.

Спрошенный касательно числа таковых детей, ответствовал, что число это было около сорока, как он то полагает.

Спрошенный о месте или же местах (где такое происходило), ответствовал, что порой то было в Наннете^[9], порой в Машеколии, Тиффоже или иных местах.

Спрошенный о количестве детей, переданных в руки вышеназванного Эгидия, обвиняемого в каждом из сказанных мест, равно им, свидетелем, а также вышеназванными Силье и Гриаром, ответствовал, что в Нанте, их было около четырнадцати или же пятнадцати, в Машеколии — большая часть из сказанных сорока, более же точного числа он назвать не может.

Засим же, он объявил и засвидетельствовал, что вышеназванный Эгидий де Рэ, дабы отвратительным к тому образом предаться с таковыми детьми, равно мальчиками и девочками, противоестественному блуду и разврату, действовал следующим же образом: <первоначально взяв в руки свой член или же мужской орган, между обеих своих рук, тер таковой и тянул и побуждал к эрекции, после чего помещал таковой между бедер или же ног сказанных мальчиков и девочек, при чем ежели речь шла о девочках, не используя для того естественное женское вместилище, таковым девочкам присущее, и с величайшим к тому вожделением, страстностью и наслаждением тер свой член или мужской орган о живот сказанных мальчиков и девочек до тех пор, пока сперма его не изливалась им на живот>^[10].

Засим же объявил и засвидетельствовал, что прежде чем предаться сказанному бесчинству с вышеназванными мальчиками и девочками, дабы не позволить им кричать, и дабы таковой же крик не был кем-либо услышан, вышеназванный же Эгидий де Рэ подвешивал их порой собственноручно, порой же — приказывая таковых подвешивать за шею посредством некоей бечевы или же веревки, на некий же стержень или крюк, обретавшийся в его покоях, засим же освобождал или же приказывал освобождать из сказанного положения, ласкал и ободрял, и лаская своей рукой, притворялся и объявлял, что отнюдь не желал им зла и или же вреда, но напротив, хотел едино с ними развлечься таковым образом, и тем не позволял им кричать.

Засим же, сказанный Эгидий де Рэ, закончив предаваться со сказанными мальчиками и девочками отвратительному и мерзкому греху блудодеяния, таковых убивал или же приказывал убивать.

Спрошенный, кем то исполнялось, ответствовал, что порой сказанный Эгидий, обвиняемый убивал их собственными руками, порой же приказывал таковых убивать сказанному Силье или же Генриету, или таковому свидетелю, или тому или иному из них, совместно или же порознь.

Спрошенный касательно способа (такового убийства), ответствовал, что порой им отрезали головы или же таковые отделяли от тела, порой же им перерезали горло, порой их рубили на куски, иными словами же расчленяли или же ломали шею посредством палки, и что у них для того заготовлен был меч, обыкновенно именуемый braquemart, предназначавшийся для таковых расправ.

Спрошенный, имел ли сказанный Эгидий де Рэ в таковых покоях блудодействовать со сказанными (мальчиками) и девочками единожды с каждым ли множество раз, ответствовал, что единожды, или же дважды или же более раз с каждым из таковых.

И далее, среди прочего, объявил и засвидетельствовал, что сказанный Эгидий де Рэ имел обыкновение блудодействовать с девочками тем же способом как и с мальчиками, пренебрегая и гнушаясь сноситься посредствои их половых органов, и множество раз утверждал, будто ему много более по нраву блудодействовать со сказанными девочками, как о том сказано выше, <нежели использовать для того природное их вместилище и естественный к тому способ>^[11].

Спрошенный касательно того, каковым образом они обходились со сказанными мальчиками и девочками после убийства таковых, или же с их телами, ответствовал, что таковые подлежали затем сожжению вкупе с их одеждой.

Спрошенный касательно того, кто помещал таковые тела в названный огонь, отвечал, что то имели обыкновение делать он сам, иными словами сказанный свидетель или же Генриет.

Спрошенный касательно места, где происходило таковое сожжение, ответствовал, что таковым были покои сказанного Эгидия, или же привратное [помещение] сказанного замка Машеколий.

Спрошенный касательно способа такового сожжения, ответствовал, что тела помещали поверх дров в камине в покоях сказанного Эгидия, при том, что для того использовали крупные поленья, поверх же мертвых тел укладывали хворост, и под ними разводили жаркий огонь, одежду же их помещали в огонь предмет за предметом, в той же последовательности, в каковой ее же снимали, дабы горение происходило равномерно, и зловонный запах не распространялся вокруг.

Спрошенный касательно места, куда выбрасывался затем оставшийся пепел или же зола, ответствовал, что порой для того использовались клоаки, или же рвы (на галликанском наречии именуемые douves), или иные потайные места, в зависимости от того, где они в том момент обретались.

Спрошенный касательно мест где происходили таковые убийства, ответствовал равно как и ранее, иными словам, что порой то происходило в Машеколии, как то в большинстве случаев, порой же в Тиффоже или же иных местах.

Засим же объявил и засвидетельствовал, что большей своей частью, иными же словами, наибольшим числом сказанные мальчики и девочки, с каковыми сказанный же Эгидий де Рэ предавался любодеянию, и каковые были убиты в те времена, когда ему, свидетелю, случилось нести свою службу, избирались из среды нищих, искавших себе милостыни, порой самим сказанным Эгидием самолично, или же иным к тому способом, ибо иногда случалось, что сказанный Эгидий сам производил отбор по своей прихоти, или же приказывал таковой произвести сказанному же Силье, Генриету, или же таковому свидетелю, каковые затем тайным к тому образом их доставляли в покои сказанного же Эгидия.

Засим же, особо обращая на то внимание, он объявил и засвидетельствовал, что некая Катерина, супруга некоего же художника именем Тьерри, обретавшаяся в Наннете, передала сказанному же Генриету, собственного своего брата, о каковом деле сказанный же свидетель о его же утверждению прослышал от такового Генриета самолично, дабы таковой доставлен был к сказанному же Эгидию де Рэ дабы таковой принят был на службу при его капелле, каковую надежду питала, каковой же Генриет его принял и привел к названному же Эгидию, обвиняемому, иными словами, его доставил или же переправил к нему в сказанный же замок Машеколий. Сказанный же и названный Эгидий, обвиняемый в скором после того времени познал вышеуказанного мальчика телесно и любострастно, после чего собственной же рукою погубил. Спрошенный, каковым образом он о том узнал, ответствовал, что при том присутствовал и то видел самолично.

Засим же, таковой свидетель объявил, что по приказу сказанного же Эгидия, желая таковым образом снискать его благосклонность, доставил ему некоего юного и красивого мальчика из Роши-Бернарды^[12], Нантесского диоцеза в сказанный же замок Машеколий, какового передал затем сказанному же Эгидию, тот же, предался с таковым преступному любодеянию, после чего сказанному мальчику перерезали горло вслед за прочими, названными выше.

Засим же объявил и засвидетельствовал, что сказанный Эгидий заполучил к себе некоего мальчика, состоявшего в услужении при сказанном магистре Франциске Прелати, каковой отличался особенной красотой, при том, что сказанный Эгидий, обвиняемый, совершив с таковым блудодеяние, такового же убил или приказал убить вышеуказанным способом.

Засим же объявил и засвидетельствовал, что он сам, то есть сказанный свидетель вкупе со сказанным Генриетом на праздник Пятидесятницы Господней прежде того бывший^[13], вдвоем отыскали в Новом Бурге, что в приходе Св. Сириция, что в Нантесском диоцезе, некоего мальчика или же юношу, весьма красивого собой, возрастом около пятнадцати лет, обретавшегося в доме некоего Родиго, и такового доставили к сказанному Эгидию, обвиняемому, каковой в те времена располагался в монастыре кордельеров^[14] в сказанном же месте, где сказанный же Эгидий совершил и предался с таковым ребенком блудодейству, отвратительным к тому образом, как то указано было выше, после чего сказанный свидетель вкупе с Генриетом, по приказу сказанного же Эгидия, умертвили сказанного же юношу, перерезав ему горло, и доставили его в крепость Машеколий, где и предали сожжению в покоях сказанного же Эгидия, обвиняемого.

Засим же, объявил и засвидетельствовал, что около двух с половиной лет назад, как он то полагает, некий житель Нанта, именем Петр Жаке, обыкновенно именуемый Принсе^[15], при особе какового состоял некий слуга, внешности весьма приятной, бывший четырнадцати лет от роду, или около того, какового он отдал в услужение сказанному Эгидию, обвиняемому, дабы тот заступил на место постельничего и комнатного слуги, ибо сказанный свидетель изъявлял желание таковое покинуть, и с таковой просьбой неоднократно обращался к Эгидию, обвиняемому, каковой затем, предавшись со сказанным мальчиком отвратительному блудодеянию, способом, каковой изложен был выше, засим же умертвил его собственными руками.

Засим же, он объявил и засвидетельствовал, что некий Андрей Бюше, обретавшийся первоначально при капелле сказанного Эгидия де Рэ, а позднее — при таковой же, принадлежащей господину герцогу, одного из своих слуг, именем Раулет, из окрестностей Венета, доставил к сказанному Эгидию в Машеколий, где сказанный Эгидий, обвиняемый, его принял, сказанный же ребенок носил одежду слуги, и в награду за доставку такового, сказанный же Эгидий отдал сказанному же Бюше лошадь, им купленную у некоего Петра Ома, ценой шестьдесят золотых реалов, каковой же ребенок сказанным же Эгидием был одет и принят, и что сказанный же Эгидий с таковым ребенком предался отвратительнейшему блудодеянию, вслед за чем сказанный же ребенок был убит вслед за прочими ранее названными.

Засим же, он объявил и засвидетельствовал, что ему самому, иными словами, сказанному свидетелю, многократно довелось слышать как в присутствии его сказанный Эгидий де Рэ, обвиняемый, заявлял, будто убивая и перерезая горло сказанным мальчикам и девочкам, или приказывая таковых убивать или же перерезать им горло, и видя их агонию и смерть, а также текущую из них кровь, отрубая их головы а также руки и ноги а также, получал большее наслаждение чем занимаясь с таковыми любодеянием.

Засим же, он объявил и засвидетельствовал, что ежели сказанный Эгидий обнаруживал или же видел двух мальчиков или же девочек, бывших братьями или сестрами, или иными родственниками, или же иным способом связанными между собой, при том, что один из них был ему не по душе, а он желал предаться блуду и любодеянию с лишь с тем, кто ему понравился, дабы второй из них не смог предать огласке, что другой был им схвачен, сказанный Эгидий, обвиняемый забирал или приказывал забирать обоих, после чего предавался ужасному и отвратительному плотскому греху способом, каковой изложен был выше, едино с тем, каковой был ему по душе, при том, что затем предавал смерти или же приказывал предать смерти их обоих.

Засим же, он объявил и засвидетельствовал, что сказанному Эгидию, обвиняемому, случилось однажды предаться плотскому сношению с ним самим, иначе говоря, с таковым свидетелем, при том, что сказанное произошло едва лишь он, иными словами, сказанный свидетель, нанялся в услужение к сказанному Эгидию, к тому же добавил, что весьма опасался им быть убитым, и полагал, что тот покончил бы с ним посредством кинжала, ежели сказанному Силье не довелось помешать сказанному Эгидию это совершить, и объявить, что он был весьма добрым малым, и сказанному Эгидию стоило его оставить в живых и превратить в своего слугу, посему же, сказанный Эгидий его пощадил и после чего взял с него, иными словами, такового свидетеля клятву хранить таковую тайну вкупе с иными его тайнами, и не открывать их никоим к тому образом.

Засим же, он объявил и засвидетельствовал, будто ему случилось слышать от господина Евстафия Бланше, пресвитера, каковой со сказанным Эгидием поддерживал весьма тесные отношения, что тому никоим образом не удавалось достичь желаемой цели, каковую преследовал, не предложив и не предоставив дьяволу ножку, ручку или же иную часть тела мальчика.

Спрошенный касательно того, случалось ли ему самому видеть или иным образом узнавать, что сказанные части тела предложены или предоставлены были сказанным Эгидием демонам, ответствовал, что нет. При том что, среди прочего, ему случилось увидеть, как сказанный Эгидий взял кисть руки (при том, что ему неведомо, правую или же левую), вкупе с сердцем ребенка, умерщвленного по приказу такового Эгидия в сказанной же крепости Тиффож, засим же поместил сказанную руку вкупе со сказанным же сердцем в некую стеклянную емкость, поставив таковую в нишу, на галликанском наречии именуемую symayse, в очаге, что обретался у него в покоях, и прикрыв таковые отрезом льняной ткани, приказал таковому свидетелю вкупе со сказанным Генриетом закрыть и запереть сказанные покои.

Спрошенный касательно того, что стало с таковыми частями тела, ответствовал, что не знает, притом что полагает, будто сказанный же Эгидий, обвиняемый, затем отдал таковые сказанному же магистру Франциску для последующего приношения в жертву демону.

Засим же он объявил и засвидетельствовал, будто сказанный Эгидий де Силье донес до сведения его самого, вкупе со сказанным Генриетом, что пятнадцатью днями или же тремя неделями ранее когда господа де Суза а также де Лоеак^[16] посетили сказанный замок или же крепость Машеколий, ему случилось вынуть и извлечь из башни, обретавшейся по соседству с нижней залой сказанной крепости кости сорока мальчиков, или около того, и таковые предать огню, каковым делом весьма услужил сказанному Эгидию, обвиняемому вкупе с самим собой, а также всем, питающим добрые чувства к таковому Эгидию, обвиняемому, и тем, к кому он таковые чувства питает. Засим же, говоря о том со сказанным свидетелем вкупе со сказанным же Генриетом, сказанный же Силье добавил к таковому рассказу словам на простонародном наречии^[17] «Воистину мессир Роже де Бриквилль показал себя подлинным предателем, ибо позвал даму де Жарвилль и Томена д’Арагена^[18] наблюдать через слуховое окно, как мы выносили оттуда сказанные кости, при том что осведомлен был о (смысле) происходящего?»

Спрошенный касательно того, кто убил или же уничтожил вышеназванных мальчиков, и когда это произошло, и кто разместил таковых или же таковые их кости в сказанной башне, ответствовал, что таковые мальчики убиты были сказанными Эгидием де Рэ, Эгидием де Силье и Рогерием де Бриквиллем, как он то видит и полагает, это же случилось еще до того времени, как он начал свою службу при особе сказанного Эгидия, и более ничего о том ему не известно.

Засим же объявил и засвидетельствовал, будто когда сказанному Эгидию, обиняемому, не случалось отыскать детей, как то мальчиков и девочек, отвечающих его желаниям, дабы предаться с таковыми отвратительному любострастию, он предавался таковому с детьми из своей капеллы^[19], для того прибегая к вышеописанному способу, в особенности же выбирал для таковой цели младшего из двух сыновей магистра Иоанна Бриенция, проживающего в Нанте, как ему о том доводилось слышать.

Спрошенный касательно того, убивал ли таковой или же приказывал убивать некое число мальчиков из своей капеллы, после того, как осуществлял с таковыми акт любострастия, ответствовал, что нет, ибо весьма высоко их ценил^[20], при том, что они сами по общему сговору, воздерживались о таковом сообщать.

Засим же объявил и засвидетельствовал, что вышеназванный господин Евстафий Бланше, пресвитер, по приказанию и требованию сказанного Эгидия де Рэ, отправился в Италию, дабы оттуда доставить к сказанному же Эгидию, обвиняемому, изначально в Тиффож, магистра Франциска Прелати, дабы тот занимался алхимическим искусством вкупе с призыванием демонов. Он же объявил, будто ему случилось слышать, как господин Евстафий, говоря с вышеназванным магистром Франциском, произнес таковые слова на простонародном наречии: «Это побудит явиться мессира Алиборума», под таковым именем «Алиборум» разумея дьявола, тем желая сказать, что посредством бокала с вином сказанный магистр Франциск сумеет побудить дьявола прибыть и явить себя.

Засим же, он объявил и засвидетельствовал, будто сказанный магистр Франциск Прелати в таковом же замке Тиффож в присутствии сказанного Эгидия де Рэ вкупе с господином Евстафием Бланше, Генриетом и таковым свидетелем, посредством острия своего меча начертал и изобразил в зале крепости или же замка Тиффож, иными же словами, на полу таковой залы, нечто вроде большого круга, или же фигуру, имеющую вид такового круга, каковой круг затем дополнил крестами и другими знаками или же фигурами, как то рисуют на щитах, с четырех сторон сказанного круга, и в место, где располагался таковой круг он сам, то есть нынешний свидетель, вкупе со сказанным же господином Евстафием и Генриетом принесли весьма большое количество угля, благовоний, адамант или же магнесский камень, по-галликански именуемый «магнитом», а также глиняный горшок, факела или же светильники, свечи, и также горящий огонь, и еще многие вещи, каковых он ныне припомнить не может, засим же сказанный Эгидий, обвиняемый, вкупе с Франциском разместились в некоей части сказанного же круга, и в сказанном же горшке, наполненном сказанным же углем, зажжен был большой огонь. Засим же сказанный Франциск продолжал изображать иные знаки или же фигуры, по-прежнему сходные с теми, каковые рисуют на щитах, напротив стены или же на самой стене сказанной залы, а также в углу двери, и рядом с последними им начертанными знаками также зажег большой огонь. В скором же времени после того сказанный же Франциск приказал распахнуть четыре окна сказанной же залы крестообразно или же в виде креста^[21], после чего сказанный же Эгидий потребовал, дабы таковой свидетель вкупе со сказанным господином Евстафием и Генриетом покинули залу и удалились в покои сказанного Эгидия, и в таковых покоях дожидались и оставались на страже, при том запретив им приближаться и пытаться увидеть или же услышать то, что в сказанной же зале будет происходить при участии сказанных Эгидия де Рэ вкупе с Франциском, и никому не говорили ни слова о произошедшем. Сказанный же свидетель вкупе с господином Евстафием и Генриетом в согласии с приказом сказанного Эгидия вышли прочь и удалились в сказанные же покои, сказанные же Эгидий, обвиняемый, вкупе со сказанным же Франциском остались в таковой зале вдвоем. Он же заверяет, будто ему неизвестно, чем таковые занимались после того, однако ему доводилось слышать позднее от сказанного господина Евстафия а также Генриета, будто они слышали, как магистр Франциск возглашал нечто громким голосом, при том, что слов его разобрать не могли, засим же им также довелось слышать по их же словам некий шум, будто некий четвероногий зверь топал по крыше замка и желал через чердачное окно^[22] попасть внутрь, туда, где находились сказанный Эгидий, обвиняемый, вкупе с Франциском, при том, что таковой свидетель сам ничего не слышал, в согласии с его же словами, ибо прежде того, оказавшись в сказанных покоях, побежден сморен был некоей истомой и уснул.

Спрошенный касательно времени и часа [такового события], ответствовал, что время тому было летнее, час же ночной, с того же времени минул уже год, ничего же иного он припомнить не может, кроме того, что таковое действо началось за час до полуночи или около того, и что сказанные Эгидий и Франциск явились в покои сказанного же Эгидия около часа после полуночи.

Засим же, объявил и засвидетельствовал, что следующим вечером после того, в час уже достаточно поздний, он, иначе говоря, нынешний свидетель, по приказу сказанного Эгидия, каковому не смел противоречить, ни воспротивиться исполнению такового приказа, но против своей воли, ибо сказанный же магистр Франциск ему же дал слово, что он не подвергнется никакой опасности, и никакой беде, и телу его не нанесен будет никакой вред, отправился вкупе со сказанным магистром Франциском прочь из таковой крепости Тиффож, они же вдвоем достигли некоего небольшого луга, расположенного от таковой крепости Тиффож на расстоянии около четверти меры, на простонародном языке именуемой лье^[23], в направлении Монтисакута, что в Люционенском диоцезе^[24], при том, что сказанный свидетель весьма страшился идти со сказанным магистром Франциском, ибо знал, что тот собирается заклинать дьявола, и отказывался идти с таковым сколь то было возможно, и не пошел бы, ежели сказанный Эгидий, обвиняемый на том бы не настоял, и ежели бы сказанный же Франциск не успокоил его как то изложено выше. Сказанный же Франциск вкупе с таковым свидетелем захватили с собой огонь, уголь, благовонную смолу или же эссенцию, восковую свечу или же факел, магнесский камень или же адамант, а также книгу, описывающую заклинания демонов, каковую нес с собой сказанный же магистр Франциск. Когда же таковые достигли сказанного луга, сказанный же магистр Франциск там начертал посредством ножа некий круг или подобную тому фигуру, вкупе с крестами и прочими символами, как то делал в сказанной же зале. Засим же, сказанный Франциск зажег таковую свечу или же факел вкупе со сказанным же углем, и запретил сказанному свидетелю осенять себя крестным знамением, и понудил его вместе с собой вступить во внутренность круга, и с ним вместе вступил в вышеназванный круг. Оказавшись же внутри, сказанный же магистр Франциск принялся творить заклинания, при том, что сказанный же свидетель не знает, в чем таковые состояли, ибо не понял из них ничего, по его же собственному уверению, за исключением единого слова «Баррон», каковое магистр Франциск выкликал громким голосом, при том, что по его собственному уверению, вопреки запрету сказанного Франциска тайно осенял себя крестом, когда сказанный же Франциск того не видел.

Спрошенный касательно того, каковой был исход у сказанного заклинания, и ежели сказанный Франциск имел или получил в том отклик, ответствовал, что нет, сколь он то видел и слышал.

Засим же, он объявил и засвидетельствовал, что покончив с таковым делом, они оба, иными словами, он сам, вкупе со сказанным Франциском, вернулись в сказанный же Тиффож, однако не могли войти в таковую крепость вплоть до утра, ибо она был заперта, при том, что в деревне у некоего человека оказано им было гостеприимство, в каковом доме их уже дожидался сказанный же господин Евстафий, каковой уже распорядился разжечь огонь и приготовить постели для него самого и для них обоих. К тому же он добавил, что когда ему, иными словами, нынешнему свидетелю вкупе с магистром Франциском случилось обретаться в сказанном же кругу, налетел весьма сильный ветер вкупе с проливным дождем, и настала темнота столь непроглядная, что им удалось найти обратный путь едино с немалым трудом.

Засим же, таковой свидетель объявил и засвидетельствовал, что в предшествующем тому июле, сказанный же Эгидий де Рэ отправился в Венет, дабы предстать перед господином герцогом, при том, что гостеприимство ему оказал некий Лемуан, дом какового располагался за стенами сказанного города Венета, напротив и по соседству с дворцом епископа сказанной местности обыкновенно именуемой Ла-Мот, куда сказанному же Эгидию де Рэ Андрей Бюше, о каковом речь шла выше, доставил некоего мальчика, возрастом около десяти лет или около того, с каковым же сказанный же Эгидий вышеуказанным же способом, равно как и с прочими детьми, совершил и предался отвратительному греху любострастия, после чего сказанный же мальчик доставлен был к некоему Боэтдену, чей дом располагался по соседству с Венетским рынком, неподалеку от дома сказанного же Лемуана, в каковом же месте, иначе говоря, в доме сказанного Боэтдена расположились оруженосцы сказанного же Эгидия. Причина же, по каковой сказанного же мальчика туда доставили, заключалась в том, что в у сказанного же Лемуана не нашлось помещения в достаточной мере сокрытого, дабы там его убить, посему сказанному же мальчику перерезали горло в некоем помещении дома, принадлежавшего таковому Боэтдену, при том, что голова такового мальчика была отрублена и отделена от тела, и таковая же в сказанном же помещении было предано огню, при том, что тело, связанное ремнем или же поясом, принадлежавшим самому сказанному мальчику выброшено было в отхожее место, располагавшееся в доме сказанного же Боэтдена, куда сказанный свидетель спустился с величайшим трудом и тщанием, дабы протолкнуть сказанное тело в глубину сказанного же отхожего места, при том что названный Андрей Бюше обо всем был осведомлен и знал.

Засим же он объявил и засвидетельствовал, что сказанный же Эгидий, обвиняемый, перерезав жилу на шее или же горле таковых мальчиков, или же отделив иные части тела, в то время как кровь продолжала течь и после обезглавливания таковых, имел обыкновение, как о том сказано было ранее, садиться к ним на живот, наслаждался видом их смерти, и проделывал это намеренно, дабы насладиться зрелищем их кончины и смерти.

Засим же [объявил и засвидетельствовал, что] порой и при том достаточно часто, после отсечения головы и кончины таковых мальчиков, причиненной таковым или же иным к тому образом, как о том сказано было ранее, сказанный же Эгидий наслаждался тем, что рассматривал их и принуждал к такому же рассмотрению его самого, иными словами нынешнего свидетеля, а также прочих, каковые посвящены были в его тайны, и демонстрировал им голову или же иные части тела убитых детей, требуя у таковых ответа, у кого из сказанных детей самые красивые части тела, а также самое красивое лицо, и самая красивая голова, и зачастую он же находил удовольствие в том, чтобы целовать того или иного из убитых мальчиков, части тел же каковых уже успел рассмотреть и чье лицо находил самым красивым.

Таковым же было его свидетельство. Засим свидетель обязался в соответствии с принятой к тому процедурой — и т. д.

Примечания

© Zoe Lionidas (text). All rights reserved. / © Зои Лионидас (text). Все права сохранены.