Глава XXIII. О битве при Монтаржи
|
В год тысяча четыреста двадцать седьмой, графы де Варвик и де Суфолк, англичане, решили подступить с осадой к городу Монтаржи и собрали к нему огромное количество людей, среди коих были и англичане и их союзники, и снабдили из артиллерией, после чего взяли в осаду город и вместе с ним замок. В городе же был гасконский дворянин по имени Бузон де Фай[1] и с ним доблестное войско. Когда англичане окружили город, некоторые из отрядов стали предпринимать вылазки и многократно сталкивались с англичанами в жестоких схватках. Англичане же так обложили город, что невозможно было без великого труда ни войти ни выйти из него, ввиду того, что они окружили город рвами и частоколами, оставив в них несколько проходов для войска. К указанному Бузону и его людям примкнули жители города, каковые были преисполнены решимости защищаться. Англичане же подвергли город жестокому обстрелу из бомбард и пушек, так что во многих местах внутри стен причинили большие разрушения; но несмотря на то, бывшие в городе доблестно защищались и нанесли англичанам немалый урон, в особенности стрельбой со стен, каковую вели из больших арбалетов и пушек.
Однажды во время вылазки в руки англичанам попал один из солдат гарнизона, до того бывший человеком герцога Бургундского[2]; и дабы получить свободу, сказал англичанам, что ежели они согласятся его отпустить, он сумеет по всей видимости найти способ, чтобы помочь им захватить замок, и впустит их через то окно, возле какового он несет караульную службу; когда приходит его очередь стоять на часах; и среди прочего сказал мессиру Симону Морьеру[3] этот французский рыцарь, что снаружи готов показать тому способ и место; и англичане посовещавшись между собой, пришли к решению, что это вполне осуществимо, и тому избран был день и час, после чего рыцаря отпустили на свободу. Он же вошел в крепость, и сразу после этого сообщил указанному Бузону обо всем, что сказал и сделал; каковой был этим весьма доволен; ибо был уверен, что воспользовавшись указанным способом, сможет захватить неприятеля врасплох и победить.
В назначенный день и указанный час, англичане и бургундцы подступили к крепости; и поспешно приставили к стене лестницы, и далее проникли внутрь; но немедленно после того, как оказались внутри, их схватили и разоружили, и среди прочих указанный мессир Симон пытался войти в крепость и оказался в плену; и никто из вошедших через указанное окно, не вернулся назад; по каковой причине англичане догадались о предательстве; при том, что пятнадцать или шестнадцать из них попало в плен. Осажденные держались крепко, и защищались изо всех сил, но стали испытывать нужду в продовольствии и припасах, и поняли, что не смогут долго сопротивляться.
Каковые известия достигли слуха графа Ришмона, коннетабля Франции, и графа де Дюнуа[4], и они собрали припасы сколько то было возможно, и набрали войско; среди прочих, с ними были сеньоры де Гравилль, де Гокур, Этьен де Виньоль, прозванный Ла Гир, и другие, дабы держать совет, каким образом было возможно доставить припасы в город и замок. И было предложено, завязать с англичанами конную стычку в некоем месте, а тем временем пробиться в другом и доставить припасы куда то требовалось.
Коннетабль оставался в Жаржо вместе со своими людьми, в то время как граф де Дюнуа отправился в Монтаржи, и его сопровождали Этьен де Виньоль, прозванный Ла Гир, какового сопровождали шестьдесят копейщиков, и каковой был отправлен вперед с приказом высмотреть укрепления англичан, дабы знать, каковой силой они располагают, и далее указанный де Дюнуа обязался последовать за ним, и сделал так, как то было сказано.
Англичане же, как то было упомянуто ранее, замкнули кольцо и окружили свой лагерь рогатками и рвами, вдоль каковых тянулся ряд временных построек для тех, кто держал осаду, каковые постройки были покрыты соломой, сеном и сухой травой. Также были с Ла Гиром капитан родом шотландец по имени Кеннеде[5] и аббат де Серкенсьё, каковых сопровождали около трех или четырех тысяч пеших воинов. Когда же Ла Гир приблизился к осадным укреплениям и увидел, что весьма трудно будет пробиться через них в город, он посоветовал пытаться пройти так, где как ему казалось это было легче сделать. Таким образом он вместе со своими воинами надели шлемы, и взяли копья наперевес, и были там сеньоры де Гравилль, Брангоннет д’Арпажон, Сультон де Маркадьё и другие.
Ла Гир нашел некоего капеллана, у какового просил как можно скорее выслушать его исповедь, и капеллан ответил ему, что готов отпустить ему грехи. Ла Гир ответил ему, что долгое время не знал отдыха, потому что беспременно бился с врагом, и делал то, что привычно делать на войне. На что капеллан отпустил ему грехи каковые бы они ни были; и в это же время Ла Гир сотворил молитву Всевышнему, говоря по-гасконски, и сложив руки: «Господи, молю тебя сотворить сегодня Ла Гиру то, что ты желал бы получить от Ла Гира будь он Господом, а ты — Ла Гиром.» И далее принялся молиться и говорить и молиться как то следует.
Вызнав таким образом проходы через осадные укрепления, он вместе со своими людьми прошел через них во время около полудня, с копьями наперевес, в то время как ведшие осаду сели обедать. Часовые подняли тревогу, и англичане оделись и вооружились, а французы вместе с шотландцами с каковыми были указанные аббат и Кеннеде, стали наступать вдоль рва, каковым англичане окружили осадные укрепления, и подожгли их дома, и бились с теми, каковые попадались им навстречу, и далее соединились со своими конниками; знамена же и штандарты англичан были захвачены и свалены в кучу и французы многими способами насмехались над ними.
Сеньоры пожелали чтобы их сопровождали в битве лишь разведчики и ближние воины; и с обеих сторон было совершено множество подвигов; и знамена и стандарты повергались на землю. Графы де Варвик и де Суффолк начали отступать с частью своих людей, по направлению к реке, и французы преследовали их неотступно, до тех пор пока англичане не были разбиты и разгромлены и много среди них было убито и захвачено в плен.
Указанный граф де Дюнуа появился также в срок с отборным войском, и с того времени французы уже не встречали сопротивления, кроме как со стороны английского рыцаря именем Генри Бизе, каковой еще удерживал свой участок, и с ним было около двухсот англичан. Он защищался доблестно, но в конце концов был захвачен в плен[6], а его люди перебиты; осажденные также совершили вылазку, и убили множество англичан. Те же, что стояли на другом берегу реки, также вступили в сражение и французы обернулись против них, и никто не возвращался в город и замок Монтаржи, пока окончательно не стемнело и англичане были разбиты и вынуждены были отступить и уйти прочь от города.
Таким образом осада была снята; что было, как то говорили, весьма доблестным деянием, каковое совершил указанный Этьен де Виньоль прозванный Ла Гир. И также оказались у них в руках множество бомбард и пушек, всевозможного добра, мебели и припасов. И посему бедные люди в городе всю ночь предавались великому веселью и пиру. Сеньор де Гравилль и указанный д’Арпажон также сражались доблестно, и то же делал Сольмон де Маркадьё, каковому дротик прошел через обе щеки и далее высунулся на полфута; и он сам без чужой помощи выдернул его вон, и продолжал сражаться словно бы ничего не произошло[7].
Примечания
- ↑ Бузон ле Фай был главнокомандующим городского гарнизона.
- ↑ Мелкий дворянчик, чье имя история не сохранила, перебежал от бургундцев к их противникам, и потому его ждала смертная казнь как предателя.
- ↑ Симон де Морье, прево Парижа, был особенно ненавидим войсками дофина. Под Монтаржи этот персонаж попадет в плен, однако, сумеет выйти на свободу за выкуп.
- ↑ Строго говоря, Жан, Бастард Орлеанский получит титул графа де Дюнуа много позднее — подобный анахронизм свидетельствует о том, что «Хроника» писалась много позднее событий, о которых рассказывает.
- ↑ Этого персонажа, известного как «Кеннед» или «Кеннеде», часто полагают далеким предком клана Кеннеди.
- ↑ В знак уважения к столь великой доблести, его отпустят на свободу без выкупа.
- ↑ Современный историк Кафен де Мирувилль, автор биографии Жана де Дюнуа не без оснований полагает, что не случись осады Орлеана, битва под Монтаржи могла бы по праву считаться самым славным сражением последнего периода Столетней войны.
