Протокол заседания 22 октября 1440 г. Официальное признание Жиля де Рэ.
|
В субботу, на двадцать второй день вышеназванного октября-месяца, в суде, перед вышеназванными господами преподобным отцом во Христе господином епископом нантеским, и братом Иоанном Блуэном, викарием вышеназванного инквизитора, присутствующими в трибунале ради свершения правосудия, в вышеназванном же помещении, в час вечерни, предстали вышеназванный мэтр Гильерм Шапелион, обвинитель и прокурор, с одной стороны и вышеназванный же Эгидий де Рэ, обвиняемый, с другой.
Засим, названный же обвинитель, сообразуясь с указанным регламентом, ходатайствовал, дабы вышеназванные господа епископ нантеский и брат Иоанн Блуэн, викарий вышеназванного инквизитора потребовали у вышеназванного же Эгидия де Рэ ответа, касательно того, желает ли таковой объявить, добавить, или оспорить нечто из вышесказанного, имеющее отношение к его процессу, как то полагается в случае и случаях подобного рода. На что таковой обвиняемый ответствовал, что не желает ничего добавить, при том, что добровольно, ничем к тому не принуждаемый, с величайшей горечью и сокрушением сердечным, со слезами на глазах, впервые к тому, желает повторить признание, каковое принес внесудебным м тому образом, как то изложено было выше, в отведенных для него покоях, в присутствии преподобного отца господина епископа Бриоценского, магистра Петра Госпиталия, председательствующего в бретонском парламенте, Иоанна де Тушеронда, а также Иоанна Парва и подтверждает ныне, что все изложенное в вышеупомянутых параграфах, равно как в каждом из них по отдельности, было и остается истинным. Желая также дополнить принание сделанное им внесудебным к тому образом, и не расходясь с таковым, сказанный же обвиняемый желает ныне повторить и объявить таковое ныне, дабы сказанным образом понести покаяние в своих бесчинствах, ежели ранее упустил нечто, а также дабы таковым образом углубить и уточнить им обявленное касательно пунктов, представленных суммарным к тому образом в вышеназванных параграфах, и ныне приносит свое признание добровольным к тому образом, объявляя, что с юных лет своих виновен в совершении и деянии иных величайших и громаднейших преступлений против Бога и его Заповедей, как то изложено в вышеназванных параграфах, а также в оскорблении Спасителя Нашего, равно Господа и его Писания, по причине дурного воспитания, каковое получил в детстве, ибо не знал удержу в своих желаниях и творил все, что ему заблагорассудится, попирая все существующие запреты, и засим же наставлял присутствующих ныне, у каковых имеются дети, дабы те воспитывали таковых сообразуясь с добрыми поучениями, и прививали им привычку к добродетели равно в детские и юношеские годы.
Завершив таковое признание, каковое вышеназванный Эгидий де Рэ принес официальным к тому образом, ответствовав касательно содержания вышеназванных параграфов, а также объявив и повторив признание, сделанное им внесудебным к тому образом, и засим подтвердив, что среди прочих преступлений запятнал себя величайшими пороками, как то преступлениями против естества, каковые не были в полной мере изложены в вышеназванных параграфах, и признав истинность им сказанного тайным к тому образом в присутствии преподобного отца во Христе господина Иоанна Пригенсия, а также благородных господ вышеназванного Петра Госпиталия, председательствующего в бретонском парламенте, Иоанна Аббата, дворянина, и меня, Иоанна Парва, публичного натариуса призванного к допросу свидетелей в церковном суде[1], что в Нанте, а также к исполнению обязанностей писца в случае и случаях подобного рода, а также Иоанна де Тушеронда, выступающего в равной к тому роли писца в светском суде в названном же городе – дабы вышеназванное признание закрепилось в памяти людей наилучшим к тому образом, сказанному Эгидию, обвиняемому ныне угодно было не преуменьшить, но напротив, подкрепить и усилить таковое, он же засим ходатайствовал, дабы таковое признание донесено было до всех и каждого в отдельности из присуствующих, большей частью своей не знающих латинского языка, на языке простонародном[2], и дабы дабы объявление и признание касательно совершенных им бесчинств изложено было в полной мере способствуя в том его позору, дабы таковым образом ему легче было снискать прощение своих грехов и милость в глазах Господних, и отпущение таковых грехов, им совершенных. Засим он сказал, что будучи с юности своей слабого сложения[3], он вершил все зло, на каковое только был способен, едино ради своего удовольствия, и направлял желания и волю свою к совершению всевозможных нечестивых и запретных к тому поступков, по каковой причине молил и заклинал здесь присутствующих отцов и матерей, друзей и близких всех отроков и всех детей, дабы те воспитывали их в добронравии, следуя в том добрым примерам и добрым поучениям, и наставлять их в том, и наказывать, опасаясь едино того, дабы они не оказались в западне, в каковой оказался он сам. Засим, по оглашении и объявлении тайного признания, в согласии со сказанным Эгидием, обвиняемым и в присутствии такового, зачитано и объявлено было в суде, вышеназванный Эгидий де Рэ, обвиняемый, добровольно, перед лицом всех присутствующих, признался в том, что в погоне за удовольствием и плотским наслажденим, захватывал и приказывал хватать великое множество детей, число каковых не может с точностью назвать, каковых убивал и приказывал убивать, и с каковыми предавался пороку или же содомскому греху, а также объявил и признал, что порочнейшим к тому образом испускал свою семенную жидкость на живот сказанным детям[4], равно до и во время и после смерти таковых, а также подвергал таковых всевозможным пыткам и истязаниям равно своими руками, или же при содействии своих приспешников, в особенности вышеупомянутого Эгидия де Силье, господина Рогерия де Бриквилля, рыцаря, Генриета и Пуакту, Россиньуля[5], и Робина-Малыша, а также порой отделял головы их от тела посредством короткого клинка, или же кинжала, или ножа, или же наносил им тяжкие удары по голове посредством палки или иного тупого орудия, порой же вешая их в своих покоях на выступ или же железный крюк, посредством веревки, с помощью каковой же их душил, когда же тела их становились неподвижны, вершил и деял с таковыми содомский грех указанным выше к тому образом, засим мертвых уже детей обнимал и покрывал поцелуями, а ежели кто-то из них обладал весьма красивой головой, любовался таковыми и приказывал жестоким к тому образом вскрывать их тела и упивался видом их внутренностей, и весьма часто во время агонии таковых детей садился им на живот, и наслаждался видом их смерти, хохоча над тем вкупе с вышеназванными Корилльо и Генриетом, засим же приказывал названным же Коррильо и Генриету сжигать их тела и обращать таковые в прах.
Спрошенный касательно того, в каковом месте свершались сказанные преступления, а также моменту, к каковому относится их начало, а также количества вышеназванных убийств, сказал и отвествовал, что начало таковым было положено в крепости Шамптосе, в год, в каковой скончался дед сказанного обвиняемого, господин де ла Сюз, и в каковом месте он убил и приказал убить множество детей, точное количество каковых не помнит, в то время как со сказанными детьми предавался содомскому греху и вступал в противоестественное сношение. Тогда же о таковых событиях осведомлен был едино вышеназванный Эгидий де Силье, засим – Рогерий де Бриквилль, засим Генриет, Стефан Корилльо, иначе именуемый Пуакту, Россиньуль, и наконец, Робин, один за другим вовлекались в таковые преступления, становясь его сообщниками и приспешниками; и добавил к тому, что приказал извлечь кости, иными словами головы вкупе с телами, принадлежавшие детям, убитым в замке Шамптосе, каковые ранее свалены были на нижнем этаже башни, что в сказанном замке, а также поместить таковые в сундик и засим водным путем доставить в вышеупомянутую крепость или же замок Машекуль, в каковом их следовало сжечь и превратить в прах, в каковом же замке именуемом Машекуль, он затем схватил, убил и приказывал также хватать и убивать великое множество иных детей, точное количество каковых не знает, а также в поместье, именуемом Ла Сюз, что в Нанте, обладателем какового он в то время выступал, убил, приказал убить, сжег и обратил в прах множество иных детей, точного числа каковых не помнит, каковых же детей растлил и предался с таковыми содомскому греху, и вступил с ними же в противоестественное сношение, каковых, так же как и ранее, сжег и обратил в прах. И также вышеназванный Эгидий де Рэ, обвиняемый, объявил и признался, что таковые преступления и бесчинства вершил едино для порочного своего удовольствия, и порочного своего же плотского наслаждения, не имея к тому иной цели или же иного намерения, не будучи к тому подвигнут никем, побуждаемый едино собственным к тому разумом и воображением.
Засим сказанный Эгидий де Рэ, обвиняемый, объявил и сознался в том, что около полутора лет назад, вышеупомянутый Евстафий Бланше из области, именуемой Флоренцией, что в Ломбардии привез вышеназванного господина Франциска Прелати, и доставил его к вышеназванному Эгидию, обвиняемому, дабы таковой Франциск призвал для него демонов, каковой же Франциск объявил ему, будто в стране, из каковой он прибыл, ему удалось изыскать способ к тому, дабы посредством заклинаний вынудить предстать перед собой некоего духа, каковой в свою очередь обещался вышеназванному Франциску доставлять к нему некоего демона именуемого Баррон, сколько раз, сколь вышеназванному Франциску то будет угодно.
Засим сказанный Эгидий де Рэ, обвиняемый, объявил и сознался в том, что вышеназванный Франциск, повинуясь его приказу, множество раз предавался заклинанию демонов, в его отсутствие, равно как в и его присутствие, и что он сам вышеназванный обвиняемый, вкупе со сказанным Франциском присутствовал трижды присутствовал во время таковых заклинаний, производимых вышеназванным же Франциском, как то единожды в замке Тиффож, другой раз в Новом Бурге Радезианском, при том, что объявил, что не помнит, каковым было третье для того место, прибавив к тому, что вышеназванный господин Евстафий Бланше вполне был осведомлен, что таковой Франциск предается таковым заклинаниям, но при том не присутствовал, по той причине, что обвиняемый, вкупе с Франциском не питали к нему доверия, ибо язык у господина Евстафия был весьма хорошо подвешен и весьма злобен.
Засим вышеназванный обвиняемый объявил и сознался в том, что для таковых заклинаний, они имели обыкновение чертить на земле фигуры в форме окружности или же в форме креста, вкупе с некими знаками[6], а также что вышеназванный Франциск имел при себе некую книгу, им привезенную из Италии, как то сам утверждал, в каковой книге содержались имена множества демонов а также заклинания, необходимые для призыва таковых, каковые имена и заклинания он не помнит, и каковую книгу вышеназванный Франциск держал в руках и читал в течение двух часов, в течение каковых призывал и заклинал демонов, в то время как он, обвиняемый, ни в каком из сказанных мест не видел и не ощущал присутствия ни единого демона, и тем был весьма раздражен и подавлен.
Примечания
- ↑ Для подготовки материала обвинения, епископ обычно возлагал на одного из своих подчиненных обязанность разыскивать и допрашивать свидетелей по делу. В данном случае в этой роли выступает нотариус Жан Пети (или на латинский манер Иоанн Парв).
- ↑ Т.е. по-французски.
- ↑ В латинском подлиннике это обозначено через прилагательное delicatus, вызывающее разногласие в среде переводчиков Процесса.
- ↑ Эти слова в издании о. Боссара заменены точками, текст восстановлен по книге Ж. Батая (перевод с латинского языка - П. Клозовски)
- ↑ Россиньоля. По-видимому, нотариус Парв записывает имя на слух, или приводит его диалектную форму.
- ↑ Согласно ритуалу черной магии, заклинатель чертил на земле окружность, и сам становился в ее центре. Полагалось, что войти в этот «магический» круг духи не могут. Знаки креста должны были удерживать их на расстоянии. каббалистические знаки или символы - побудить их явиться и подчиниться воле заклинателя.
© Zoe Lionidas (text). All rights reserved. / © Зои Лионидас (text). Все права сохранены.
