Одетта де Шамдивер, фаворитка поневоле/Воспоминание второе. Париж
Воспоминание второе. Париж
Париж Одетты
|
_XV.jpg)
К моменту появления нашей героини, столица Франции насчитывала в своей истории более полутора тысяч лет. Огромный, двухсоттысячный человеческий муравейник, рядом с которым даже богатый шумный Дижон казался провинциальным и скромным, был настоящим мегаполисом Средневековья. Здесь процветало ремесло и торговля, создавались шедевры литературы, живописи, ковроткачества, которые переживут века,и даже в нашу прагматичную эпоху не могут не вызывать искреннего восхищения. Здесь шли бесконечные богословские споры,знаменитый Парижский университет считался одним из столпов тогдашней науки, здесь вершилась большая политика – открыто, в тронной зале королевского дворца Сен-Поль, и конечно же, кулуарно, в бесконечных коридорах, потайных комнатах и уютных гостиных, надежно защищенных от чужих глаз и ушей толстыми стенами и заблаговременно выставленной стражей.
В долгой своей истории город переживал и взлеты и падения, видел и мятежи, и благочестие и отчаянный героизм.
Судя по всему, Удинетта в самом скором времени узнала Париж в достаточной полноте. Огромная, никогда не спящая столица Франции вольготно раскинулась на обоих берегах Сены, широкой и неторопливой в нижнем своем течении. Левый и правый берег связывались между собой множеством мостов, между тем и другим на острове Сите находились собор Парижской Богоматери, а также городская ратуша и Дворец Правосудия – религиозное и политическое сердце города. Левая сторона, располагавшаяся на соответствующем берегу Сены именовалась «купеческой», в самом деле, именно здесь находились крупнейшие парижские рынки – Крытый, на котором торговали платьем, скотом, а также охотничьей добычей, мясной, рыбный, молочный - у «Молочного Камня» - «Пьер-о-Ле», здесь селились представители многочисленных ремесленных и торговых корпораций, здесь держал свою администрацию купеческий прево – выборный глава трудового и торгового Парижа, в обязанности входило придирчиво следить за правильностью мер и весов, за порядком на городских рынках и складах, а также разрешать многочисленные торговые споры.
Правая, университетская сторона, получила свое название, видимо, в царствование королевы Бланки,великой матери Людовика Святого, когда прежние разрозненные и даже враждующие между собой мелкие школы, наконец-то слились в единую университетскую корпорацию, слава которой гремела по всей Европе. Здесь также располагалась добрая половина многочисленных парижских монастырей – в прежние времена, да и поныне,предоставлявших свои трапезные для профессоров и студентов, здесь располагались многочисленные особняки (или как говорили тогда «отели») знати, среди которых, как и следовало ожидать, особенно выделялся королевский дворец Сен-Поль, представлявший собой даже не одно, а добрый десяток зданий, соединенных между собой крытыми анфиладами.
Дворец плотным кольцом окружали службы: булочная, фруктовая, ткацкая, кузнечная, и конечно же, конюшенная. Конюшен было даже две - одна из них принадлежала королеве и ее придворным дамам, вторая, соответственно королю и королевским отпрыскам. Не стоит думать, но монарх, из раза в раз впадавший в сумеречное состояние, не нуждался в лошадях. Как раз наоборот: в то время еще молодой, не перешагнувший сорокалетний рубеж Карл VI, приходя в себя после очередного приступа, самозабвенно придавался своему любимому времяпровождению – охоте, которая,как вы понимаете, требовала немалого эскорта, и самых лучших чистокровных коней. Кроме того, опять же, во время периодов просветления, король часто отбывал прочь из столицы на переговоры с тем или иным представителем иностранного двора, для чего опять же, требовались самые лучшие кони – ударить в грязь лицом перед немецким или итальянским принцем было немыслимо.
И посему, где-то здесь, неподалеку от королевского дворца находился небольшой, но уютный, нанятый взаймы у хозяина домик, где расположилось семейство Одотта де Шамдивера.
Кстати говоря, здесь его имя в скором времени перекроили на парижский лад: подобные переименования были вполне в обычае эпохи, не желавшей утруждать себя попытками освоить чуждое произношение той или иной далекой провинции. Как мы уже говорили, немецкая Лизхен превратилась здесь в Ее Величество Изабеллу Баварскую, супруга Иоанна II, деда царствующего монарха, Гута, чье имя показалось для французов столь же мудреным, в скором времени стала «Бонной» - кстати говоря, и то и другое имеет значение «добрая», соответственно на немецком и на французском языках.
Посему, нет ничего удивительного, что новоиспеченного конюшего с непривычным для парижского уха именем «Одотт», в скором времени превратили в «Одена». Автор последней по времени, хотя и сильно беллетризированной биографии нашей героини, Филипп Тетю предполагает, что в этом случае могла сыграть свою роль память о некоем ином Одене де Шамдивере (представителе старшей ветви того же семейства) служившем на королевской конюшне двадцатью годами ранее. Может и да, может и нет – трудно гадать на пустом месте. Несомненно лишь, что бургундка Удинетта в столь же скором времени стала парижанкой «Одеттой». Под этими именами они останутся в истории – Оден де Шамдивер и дочь его Одетта.
