Костюм средневековой Франции/Украшения

Содержание 1 Пояс 2 Сумочки и кошели 3 Перчатки 4 Прочие атрибуты 5 Украшения

Пояс

Одним из самых важных аксессуаров средневекового платья был, без сомнения, поясной ремень. В одном из произведений той эпохи бог любви, обучая юного щёголя искусству обольщения, советует ему обязательно обратить внимание то, как следует выбрать и как правильно надеть на себя ремень. Два конца ремня в поэзии Средних веков символизировали рыцаря и его даму, застёгивание ремня — соединение любящих сердец. Если у молодого воздыхателя не хватает средств, чтобы приобрести себе ремень, поучает его бог любви, следует экономить на чём-то ином^[1].

Если тканые изделия, принадлежащие к средневековой эпохе, из-за разрушительного действия времени дошли до нас в достаточно скромном количестве, то ременные украшения или даже цельные ремни из прочной кожи находятся куда чаще. Ремни были настоящими произведениями искусства, для их изготовления требовались совместные усилия нескольких ремесленников разных специальностей: кожевенник выделывал сам ремень; медник, ювелир или специалист по олову или латуни (в зависимости от будущей цены изделия) изготовлял пряжку, накладные украшения, оковывал металлом острый конец ремня и часть, непосредственно прилегающую к пряжке; наконец, галантерейщик продавал готовое изделие. Самым сложным этапом считалась выделка пряжки; грубые четырёхугольные формы, характерные для Раннего Средневековья, в XIV—XV веках сменились изящными овалами с узкой бронзовой или медной стрелкой и обязательным верхним скользящим краем, облегчавшим надевание и снимание ремня. Накладные украшения могли быть выполнены в форме геометрических фигур, но среди них встречаются резные или чеканные орнаменты, изображения птиц и фантастических зверей, инкрустации полудрагоценными камнями. Согласно моде того времени, длина ремня достигала двух метров; носить его следовало так, чтобы острый конец свисал с середины пояса, доходя до нижнего края платья^[2].

Ремни были совершенно необходимы, так как в средневековом платье не было карманов и всё необходимое приходилось носить на поясе. К поясу прикреплялся кинжал (многие города запрещали ношение иного оружия), бутылочка с чернилами и футляр для перьев у писца, коробочка с лекарствами у врача, мужская или дамская сумочка для мелочей и, наконец, кошелёк. Кроме ремней существовали тканые пояса — сатиновые, парчовые, бархатные. Порой кованые и чеканные украшения покрывали подобный пояс столь плотно, что полностью скрывали под собой фактуру ткани^[2].

Пояс
	x230px	x230px		x230px
Простейшим поясом выступала обычно верёвочка. Подобный «фасон» обычно использовали крестьяне, но он также нашел себе применение для дешёвых костюмов и платьев. Рогир ван дер Вейден «Снятие с креста» (фрагмент). 1435—38. Музей Прадо, Мадрид	Шёлковый пояс с накладными коваными украшениями и без был исключительно моден эпоху Позднего Средневековья. Ганс Мемлинг «Молящаяся старая женщина и св. Анна» (фрагмент) — «Триптих Яна Краббе» (левое крыло). Ок. 1470. Библиотека Моргана, Нью-Йорк	Кожаные ремни, использовавшиеся в качестве поясов, как правило, снабжались коваными и чеканными украшениями. Карло Кривелли «Святая Луция» (фрагмент) — Центральный алтарь Сан Доменико в Асколи (крайнее правое крыло полиптиха). 1476. Национальная галерея, Лондон	Уппеланды и некоторые виды женских роб требовали высоких поясов, носившихся под грудью. Рогир ван дер Вейден «Портрет дамы». Ок. 1460. Национальная галерея искусства, Вашингтон	Мужские и женские котарди требовали низких кованых поясов. Ганс Мемлинг «Распятие» (фрагмент) — «Алтарь Страстей» (центральная часть). 1491. Музей св. Анны, Любек

Сумочки и кошели

Поясная сумочка, неотъемлемый атрибут костюма, лишенного карманов, также виделась богу любви как необходимый атрибут для опытного соблазнителя. Подобные сумочки для мелочей делились на несколько типов. Первой из них назвать следует омонье́рку (фр. aumonière), то есть «милостынную сумочку» (от французского «aumone» — милостыня). Омоньерки, как правило, были ткаными, им придавали форму квадрата и богато украшали инкрустациями и вышивкой. На поясе омоньерка закреплялась с помощью шнура, продёрнутого через её горловину. В этом случае верх затягивался и сумочка форму треугольника с вершиной, направленной вверх. Чтобы открыть омоньерку в таком виде, её приходилось приподнимать и развязывать, что не всегда было удобно. Другая возможность состояла в том, чтобы продёрнуть через горловину шнур, два конца которого выходили наружу рядом с боковым швом. Для крепления к поясу в таком случае использовалась длинная тканая лента или ремень. Третьей возможностью было придать омоньерке вид маленького портфеля, запиравшегося с помощью затейливой застежки или аграфа. Через горловину пропускали медный обруч, что облегчало возможность открывания. Края дополнительно могли украшаться кистями или подвесками любого рода. Модники и модницы порой не могли удержаться от соблазна подвесить к днищу поясной сумочки бубенец. Эта мода немедленно вызвала бурю возмущения в среде моралистов, но, как всегда, безрезультатно. Омоньерки носили и мужчины, и женщины; последние, как правило, под верхней юбкой. В этом случае вору незаметно добраться до денег было очень нелегко; хозяйка же легко манипулировала сумочкой, приподняв край юбки при помощи ленты-труссуара, крепившейся к подолу. Впрочем, стоит оговориться, что до подобного усовершенствования додумались не ранее XV века^[3].

Омоньерка, носимая под юбкой, конечно же, наводила на вполне определённые мысли; в многочисленных гривуазных шутках Средневековья она стала эвфемизмом женской сексуальности; манипуляции с омоньеркой воспринимались как иносказание интимных отношений с женщиной. Впрочем, поясная сумочка связывалась в литературе также с любовью к деньгам и скупостью: в богатой нравоучительной литературе того времени сребролюбцы и стяжатели в аду задыхаются под тяжестью висящих у них на шее гигантских омоньерок, наполненных золотыми безантами^[3].

Богатые омоньерки подносили в дар церквям для хранения святых мощей; часть этих даров сохранилась до нашего времени. Изготовление омоньерок было прерогативой одного из немногих в те времена женских цехов. Маленькая омоньерка, как это ни удивительно, сыграла зловещую роль в истории французской монархии. Драгоценные омоньерки, подаренные невесткой Филиппа Красивого и её младшей сестрой своим любовникам — братьям д’Онэ — стали решающей уликой, с помощью которых прелюбодеек удалось вывести на чистую воду. Разразившийся скандал заставил Людовика X усомниться в том, что его единственная дочь рождена от него. По смерти Людовика его брат, Филипп Длинный, надеясь передать престол своему сыну в обход племянницы, издал так называемый Салический закон, запрещавший женщинам занимать французский престол. Однако Филипп умер, не оставив мужского потомства, его младший брат был бездетен и также рано скончался. Династия Гуго Капета в прямой мужской линии пресеклась, и корона перешла к Филиппу Валуа. Английский король, также состоявший в близком родстве с Капетингами, немедленно предъявил свои права на трон, за чем последовала война, позднее названная историками Столетней. Первым же камешком, начавшим лавину, оказалась скромная поясная сумочка — омоньерка^[4].

В мужском варианте та же сумочка изначально также скрывалась под платьем, но когда в начале XIV века верхнее платье стало стремительно укорачиваться, омоньерка невольно оказалась у всех на виду. Следует сказать, что искусники, умевшие отрезать кошелек незаметно для его владельца, в те времена были весьма распространены. Эта нешуточная проблема породила появление чисто мужских разновидностей сумочки для мелочей. Первой из них следует назвать эскарсе́ль — крошечный портфель из крепкой кожи, прикреплявшийся к поясу посредством нескольких застёжек или составлявший с ним единое целое. С эскарселем отлично сочетался кинжал, который удобно было носить, продевая через одно или оба ушка, крепившие эскарсель к поясному ремню^[5]. Ещё одной разновидностью был кошелёк (фр. bourse, или boursière), вполне сходный с нынешним. Как и омоньерку, его прикрепляли к поясу длинной лентой (кожаной, чтобы её непросто было разрезать) или металлической цепочкой^[6].

Сумочка или кошель
		x230px
Вышитая омоньерка. Лён, шёлк, золото. Париж, ок. 1340. Музей искусств и ремёсел, Гамбург	Эскарсель. Жан Бурдишон «Ноябрь» (фрагмент) — «Большой часослов Анны Бретонской» (Lat. 9474), fol. 14. Национальная библиотека Франции, Париж	Кошелёк. Дунайская школа «Поклонение волхвов» (фрагмент крыла триптиха). Институт истории материальной культуры Австрийской академии наук, Кремс-на-Дунае	Женщины носили омоньерку, как правило, под верхней юбкой. Робине Тестар «Добыча золота» (фрагмент) — «Книга о простейших лекарственных средствах» (Fr.F.v.VI. 1). XV век. Российская национальная библиотека, Санкт-Петербург	Мужчины носили эскарсель или кошелек на поясе. Мастер молитвенников «Личина и Амур» (фрагмент) — «Роман о Розе», fol. 98v. ок. 1490—1500. Британская библиотека, Лондон

Перчатки

Третьим атрибутом, совершенно необходимым соблазнителю для успеха в его начинаниях бог любви называет перчатки. Действительно, перчатки были исключительно популярны в ту эпоху, их носили все, кто мог себе позволить хотя бы одну пару — от короля до крестьянина. Подбитые мехом перчатки служили надежной защитой от холода, рукавицы (mouffles) использовались во время выполнения тяжелых физических работ — для защиты рук — особенно охотно их надевали строители. Перчатки имели собственный язык — средневековые жеманницы умели обращаться с ними так же мастерски как дамы более позднего времени со своим веером; от чего несчастных воздыхателей бросало то в жар то в холод. Небрежно играя, вертя на пальце, роняя перчатки, можно было дать отставку надоевшему любовнику, или наоборот — внушить надежду на благосклонность, и наконец, намекнуть счастливчику на то, что он будет допущен к телу. Впрочем, кавалеры достаточно быстро переняли язык перчаток и научились обращаться с ними не менее мастерски^[7][8].

Кроме того,

• отослать кому-либо одну перчатку значило вызвать на дуэль;
• хлестнуть перчаткой по лицу — жестоко оскорбить; по сути дела, вызвать на бой до смертельного исхода;
• на руки мертвому обязательно следовало надеть перчатки;
• Не снять перчатку во время приветствия — унизить, высказать свое презрение. Чтобы подобное не могло произойти даже случайным образом, с начала XIII века вошло в обычай носить правую перчатку за поясом. В XV веке щеголи носили за поясом обе перчатки;
• при входе в дом, приличия требовали «снять с головы шаперон, и с рук — перчатки». Начиная с XI века почиталось скандальным не снять перчаток, переступив порог церкви;
• хлебосольный хозяин в завершение пира зачастую преподносил гостям перчатки в знак своего доброго к ним расположения. Пара перчаток в знак дружбы и благосклонности была и в других случаях распространенным подарком;
• вручить перчатку нижестоящему — принять его в качестве вассала или облечь особым поручением (в последнем случае по завершению такового, перчатка возвращалась хозяину);
• вручить перчатку вышестоящему (как правило, этот обряд совершался коленопреклоненно) — просить о покровительстве и защите, предлагая себя в качестве вассала;
• бросить перчатку наземь — отказать в повиновении своему господину, разорвать узы верности, связывающие сеньора и вассала (этот торжественный образ носил специальное наименование défi — вызов);
• приличия требовали от кавалера и дамы, перед началом танца снять с рук перчатки;
• позволить кавалеру поднять дамскую перчатку и вернуть её владелице (или в знак особой милости — оставить у себя) в эпоху куртуазной любви значило показать что ухаживания приняты.

В XV веке в моду вошли надушенные перчатки. Тогда же из Италии пришла сомнительная мода посылать соперникам в дар отравленные перчатки.

Перчатки
Перчатка, предположительно изготовленная для церемонии коронации Фридриха II. Алый шелк, золото, жемчуг, рубины, сапфиры, эмаль. Палермо, ок. 1220. Сокровищница, Музей истории искусств, Вена	Белые перчатки духовенства должны были символизировать чистоту веры и помыслов. Доменико Венециано «Алтарь св. Луции» (фрагмент), ок. 1445. Галерея Уффици, Флоренция(фрагмент)	Перчатка с острым клином и бусиной, по моде начала XV века. Неизвестный ткач «Дама с Единорогом»: «Вкус» (фрагмент). ок. 1484—1500. Музей Клюни, Париж	Перчатка с короткими вертикальными надрезами, сквозь которые виден перстень. Ян Мостарт «Портрет молодого дворянина» (фрагмент). ок. 1520 г. Музей Прадо, Мадрид	Кожаная рукавица рабочего. Лондон, XV век. Музей Лондона, Лондон

Перчатки шились из замши, из козлиной, волчьей, собачьей кожи. В 1442 году король Карл заказал своему перчаточнику изготовить пару из рыбьей кожи, подбитой мехом. Крепкие оленьи перчатки употреблялись во время соколиной охоты — птицу полагалось держать на запястье, или на кулаке. До нах дошли многочисленные изображения дам с сидящим на перчатке соколом. В XIV веке в моду вошли длинные перчатки, доходившие до середины предплечья. Их манжету специально делали скошенной, так чтобы вперед выдавался длинный острый клин, окончание которого дополнительно украшалось крупной бусиной или бубенцом. В середине того же века модным стало застегивать манжету на длинный ряд пуговиц, (их число могло доходить до 20 и более), причем на одной стороне манжеты пришивались собственно пуговицы, на другой делались петли. Парижские мастера в ту же эпоху придумали перчатки с раструбом, и это новшество снискало снискало успех. Края манжеты могли также украшаться фестонами или причудливой орнаментальной вышивкой — фантазия в этих случаях просто не знала границ. Тогда же стало модным снабжать перчатки у основания пальцев короткими вертикальными разрезами, позволявшими видеть дорогие перстни^[7].

Кожаные перчатки, которые мы видим на миниатюрах того времени как правило, изображаются белыми или бежевыми. Действительно ли в те времена не принято было красить кожу в иные цвета, или это дань чисто иконографической традиции на имеющемся материале определить невозможно.

Кроме кожаных перчаток известны были тканые, к ним питало особенное пристрастие духовенство. В перчатках служилась литургия, при том, что по церковным правилам ношение их запрещалось любому духовному лицу рангом ниже епископского. Дорогие перчатки делали из шерсти, шелка, хлопка, известны были также вязаные перчатки. Духовенство также питало пристрастие к белым перчаткам — символу непорочности. Впрочем, в особо торжественных случаях епископы носили пурпурные или зеленые перчатки — в зависимости от времени года. На внешней стороне перчатки зачастую золотой или шелковой нитью вышивались знаки креста, священные символы или попросту монограммы владельца в круглой рамке^[9].

Перчатки были совершенно необходимы во время езды верхом или пешей прогулки, чтобы защитить от загара нежные руки аристократок — загоревшая кожа в те времена считалась признаком грубого и неотесанного крестьянства. Авторы той эпохи не без яда замечают, что перчатки отлично маскировали уродливые руки, которые природа наградила множеством бородавок или пигментных пятен, придавая им обманчивое «очарование». Так или иначе, мода на перчатки с середины XV столетия постепенно пошла на убыль. Счетные книги бургундского двора свидетельствуют, что если в первые десятилетия XV века перчатки заказывались сотнями, пятьдесят лет спустя, их количество у герцогской пары доходило едва лишь до двадцати^[10].

Прочие атрибуты

Средневековый женский костюм непредставим без многочисленных булавок. Этот нехитрый атрибут, по виду не отличавшийся от современного, был совершенно необходим для того, чтобы удерживать на груди тонкую косынку-фишю, или позволять изобретательной хозяйке менять рукавчики на платье или вуали на головном уборе, зрительно превращая один и тот же костюм во множество разных. Декоративные крючки из мягкого металла, которым фантазия мастера порой придавала самые прихотливые формы, была также необходимы в эпоху господства обтягивающего платья. Ими можно было скрепить женский лиф или мужской камзол, чтобы костюм как можно плотнее сидел на тебе повторяя все его очертания. Крючки могли спускаться вниз по груди, но часто находились и на спине, как было привычно для женского сюрко.

Булавки и декоративные крючки
Булавка, крепящая косынку-фишю. Доменико Гирландайо (мастерская) «Портрет девушки» (фрагмент). Ок. 1490. Национальная галерея, Лондон	Рукавчик, закреплённый булавкой. Рогир ван дер Вейден «Триптих семьи Брак» — «Мария Магдалина» (фрагмент правого крыла). Ок. 1450. Лувр, Париж	Вуаль, прикрепленная булавкой к геннину. Рогир ван дер Вейден «Портрет дамы» (фрагмент). Ок. 1460. Национальная галерея искусства, Вашингтон	Позолоченный серебряный крючок. Англия, XVI век. Частная коллекция Салли Уоррел, Англия

Средневековый костюм также невозможно себе представить без шнурков (aiguillettes). Шнурки были необходимы для затягивания дамских корсетов и удерживания мужских шосс, даже на рукавах вместо пуговиц порой использовались шнурки, ими же скреплялись между собой части воинского доспеха. Подсчитано, что даже в самом скромном варианте для соединения деталей костюма их требовалось не менее 6-7, длиной от 3-4 (для скрепления жиппона и шосс) до 30 см (для женского платья). Шнурки (aiguillettes) представляли из себя плетенки из шерсти или шелка, для удобства продевания шнурка через предназначенные для него отверстия или кольца на обоих концах делались длинные конические наконечники (ferrets) из меди, латуни или свинца. С этой целью, мягкий металл резали специальными ножницами и сгибали в особой форме, придавая ему вид конуса. Последняя стадия заключалась в том, чтобы надев наконечник на предназначенный для того шнурок, с силой сжать щипцами широкую часть наконечника, закрепив его таким образом на шнурке^[11].

Пуговицы были также неотъемлемой частью повседневного и праздничного платья. Появившись около VIII века, они пережили свой звездный час именно во времена Позднего Средневековья, когда погоня за модой, требовавшей, чтобы лиф платья или мужской камзол как можно плотнее прилегали к телу вызвал появление длинных пуговичных рядов, спускавшихся от головины к поясу, и на рукавах — от локтя к запястью. Огромное количество необходимых для этого пуговиц привело к тому, что их перестали покупать на счет, вместо того приобретая целые наборы (т. н. «бутоньерки») по десять или восемнадцать штук. Старинное название для пуговицы было noyeau, то есть «фруктовая косточка». Современное bouton — однокоренное с российским «бутон (розы)», возникает около XIV века. По виду пуговицы того времени мало отличались от современных — они представляли собой те же небольшие кругляши с дырочками для продевания нити (количество дырочек варьировалось от двух до шести), или нижней петлей, с помощью которой пуговицу можно было пришить к платью. Единственной, пожалуй, особенностью пуговичного производства в ту эпоху была остроумная мысль делать петлю заостренной и достаточно узкой, так что пуговица протыкала верхнее платье, и её петля оказывалась внизу. Все эти петли можно было сразу соединить одной ниткой, и плотно закрепить на одежде, не прибегая для того к утомительной необходимости пришивать все пуговицы по отдельности.

Пуговицы для богачей — золотые, серебряные, дополнительно украшались литым, чеканным или резным узором, эмалью, драгоценными камнями, или обтягивались тканью. Дорогие пуговицы — компактные, маленькие, легко прятавшиеся в рукав или поясную сумочку представляли собой неодолимый соблазн для нечистой на руку домашней прислуги, тем более что исчезновение одной-двух пуговиц, в отличие от денег или драгоценностей ни у кого не вызывало недоуменных вопросов. До наших дней сохранилось судебное дело Марион де Дион де Боней, горничной некоего Жоффруа Робена, сумевшей ограбить своих хозяев на сумму в 28 ливров (для того, чтобы заработать столько же честным трудом ей понадобилось бы 2,5 года). Прослужив около 2 месяцев, она сбежали прочь и вернулась на родину, в Боней, где нашла себе приют в доме своего жениха, портного по профессии. Поздне, пытаясь оправдаться перед судом, Марион уверяла, что воровала исключительно для того, чтобы тот «пожелал немедля на ней жениться». Приданое ушлой невесты, которым она пыталась купить его расположение составили «ярко-алый шаперон с пуговицами из позолоченного серебра, два кошелька и пеллетон с пуговицами из позолоченного же серебра, восемь малых пуговиц и гвоздик из белого серебра». Присхождение всего этого добра она объясняла хозяйской щедростью. На беду, ограбленный Жоффруа Робен сумел разыскать её быстрее чем состоялась свадьба, и вороватая девица отправилась за решетку^[12].

Людям скромного достатка приходилось довольствоваться простыми пуговицами из олова или свинца (ближе к концу XV века появились и дешевые медные пуговицы), отлитыми в специальных формах. Однако, и здесь мастера не сдерживали своей фантазии, стараясь как можно причудливей разукрасить эти непритязательные изделия. Пуговицы XIV—XV веков порой напоминают монеты с их украшениями и вензелями, порой от центра к краям расходилось множество «солнечных» лучей, пуговицы украшали узорами из точек, геометрических фигур, буквицами или орнаментом^[13].

Шнурки, застежки, пуговицы
			x230px
Декоративная шнуровка пурпуэна. Ганс Мемлинг «Портрет молодого мужчины» (фрагмент). 1485—90. Музей Тиссена-Борнемисы, Мадрид	Застёжка в форме сердца. Золото, эмаль. Англия или Фландрия, 1400—64. Британский музей, Лондон	Застежки на котарди: две плечевые, удерживающие платье, и одна декоративная на груди. Мастер Нарбоннского парамана «Брак в Кане Галилейской» (фрагмент) — «Прекрасный часослов Богоматери» (NAL 3093), fol. 86. Ок. 1380. Национальная библиотека Франции, Париж	Латунные и свинцовые пуговицы. Франция, XIII—XV вв. Частные коллекции	Обтянутые тканью пуговицы. Джованни Беллини «Портрет дожа Леонардо Лоредано» (фрагмент). 1501. Национальная галерея, Лондон

Робер де Блуа в своем «Поучении дамам» (Chastoiement des dames, XVIII век), высказывает любопытное мнение, что застежки были специально изобретены для того, чтобы ни одна нескромная мужская рука не могла коснуться обнаженной женской кожи. Так это или нет, можно спорить, но застежки (fermails) действитвельно были незаменимы для того чтобы свести воедино разрозненные части костюма; во времена, когда стало модным обнажать грудь и плечи, застежки с левой и правой стороны выреза платья надежно удерживали его от соскальзывания, в то время как третья — на груди имела чисто декоративное значение. Мода прикрывать вырез платья тонким газовым платком также требовала застежки (или булавки), чтобы скреплять его половинки, не давая им расходиться в стороны. Мода украшать пышным пером шляпу или шаперон превратила старинную застежку в шляпную брошь (broche), как правило, крупнее и богаче тех что носили на платье; впрочем, за отсутствием пера средневековые модники и модницы также не отказывали себе в удовольствии украсить головной убор крупной, дорогой брошью^[14].

Исконная форма застежки была очень простой — плоское колечко, с закрепленной на обратной стороне иглой для крепления на одежду. Однако, с середины XIV века этот старинный форма претерпевает значительне изменения. Во-первых, он увеличивается в размере, из разряда чисто служебного аксессуара превращаясь в дорогое украшение. Плоское колечко (золотое, серебряное, бронзове, латунное — в зависимости от толщины кошелька заказчика или заказчицы) стали украшать чеканными орнаментами, эмалью и буквицами, его превращали в набор плоских или слегка выпуклых концентрических кругов, соединявшихся между собой тонкими металлическими перемычками (порой серединки этих кругов служили гнездами для драгоценных или полудрагоценных камней, а то и просто — крашеного стекла, для людей скромных возможностей. Кружки могли по произволу мастера превратиться в многоугольники, в каждой из верших которых красовался камень. Вместо кружка ювелир мог придать застежке форму сердечка или вовсе дать волю своей фантазии (так сохранилась застежка, изображающая бюст мальчишка или юноши — верхнюю часть составляют его голова, шея и плечи, а собственно кружок образуют руки, соприкасающиеся кончиками пальцев)^[15].

Полая внутренняя часть застежки также возбуждала фантазию мастеров, около 1380 года нижние часть застежек, во множестве крепившимся на головных уборах и платье превращались в насесты для металлических или эмалированных белочек, домашних и охотничьих собак, оленей, кроликов, барашков, фазанов, орлов. Порой туда попадали звери и посерьезней — медведи, тигры, львы, или фантастические животные как то единороги или сирены. Мастера изображали порой женщин и детей, отдыхающих в садах, ангелов и святых. Эта изящная мода продержалась в течение 20 лет, после чего её сменили стилизованные цветочные букеты. Из нижней части застежки вольготно раскидывали в разные стороны свои длинные стебельки маргаритки, розы, анютины глазки; но это веяние сумело просуществовать около 10 лет, когда на смену цветам пришли абстрактные узоры или орнаменты, ближе к концу века превратившиеся в россыпь драгоценных или полудрагоценных камней^[14].

Что касается шляпных брошей, бывших всегда крупнее и массивнее застежек, они с самого начала представляли собой некую единую пластину, необходимую для удержания на месте одного или нескольких перьев — а вот украшение внешнего края зависело исключительно от воли художника. До нашего времени дошли броши в форме снежинок, многолучевых крестов, квадратные или ромбовидные, с драгоценным камнем в каждой вершине, напоминающие свой формой цветов, к середине века вошло в привычку дополнять брошь одной или несколькими подвесками — они могли быть каплевидными (для этой цели зачастую употреблялись жемчужины), или повторять в миниатюре форму «основной» броши^[15].

Тассо и шляпные броши
Малые броши-тассо, скрепляющие плащ на груди. Ганс Мемлинг «Мадонна с младенцем» (фрагмент) — «Триптих Донна» (центральная часть). 1480. Национальная галерея, Лондон	Крупная брошь-тассо. Хайме Уге «Святой Михаил» (фрагмент). Ок. 1455—60. Национальный музей искусства Каталонии, Барселона	Шляпная брошь. Голландия, ок. 1430—40. Музей истории искусств, Вена	Брошь на женском геннине. Михаэль Пахер «Портрет Марии Бургундской» (фрагмент). Ок. 1490. Собрание Хайнца Кистерца, Кройцлинген	Брошь в виде цветка, крепящая перья на шляпе. «Нарцисс, любующийся своим отражением в фонтане» (фрагмент). Гобелен: шерсть, шёлк. Париж или Фландрия, ок. 1500. Музей изящных искусств, Бостон

Особое место занимали тассо́ — (фр. tasseau), парные застежки для плаща или мантии. Они как правило имели вид широкой плоской пуговицы на ножке; причем с обратной стороны последней делалось небольшое круглое отверстие, необходимое, чтобы пришить её к плащу, и кроме того — слева и справа от основного широкие квадратные отверстия для продевания шнурков. Делалось это для того, чтобы шнур или цепочка, необходимые для того, чтобы свести на груди полы плаща, не пришлось продевать собственно через ткань, так как постоянное натяжение грозило бы порвать или испортить дорогой плащ. Впрочем, парные тассо были необходимы только для длинных и тяжелых плащей и мантий, короткие их разновидности обходились одной тассо на плече, а то и попросту обыкновенной застежкой. Тассо как правило, были круглыми, сверху их украшали богатой чеканкой или драгоценными камнями, однако, на изображениях того времени встречаются и прямоугольные тассо.

Украшения

Серьги во времена Позднего Средневековья считались признаком маргинальности, порой евреев, мусульман, проституток, палачей и преступников специальными указами вынуждали носить серьги, демонстрируя подобным образом свою обособленность от «порядочного» общества. Как это может показаться нам удивительным, подобными же отщепенцами считались рыбаки, на которых с подозрением смотрели «сухопутные». Ношение серьги в правом ухе было в обычае у мужчин в рыбацких деревнях^[16].

Впрочем, в конце XV века «маргинальная» мода стала получать все большее распространение. На драгоценные серьги обратили внимание зажиточные слои города и деревни, проницательно разглядев в этом необычном украшении способ выгодного вложения капитала. Мода на серьги захватила все общество, теперь уже маргиналам специальными указами ношение серег запрещалось. Врачи настаивали на том, что прокалывание ушей негигиенично, и попросту опасно для здоровья, но, как водится, без всякого успеха^[16].

Кольца из простых металлов для людей скромного достатка, золотые и серебряные кольца для зажиточных слоев города и деревни были распространенным украшением. Следует отметить, что в Средние века ношение обручального кольца было исключительно женской прерогативой и распространилось на мужчин не ранее XIX века. Кольца носили на всех пальцах рук, порой надевая по нескольку на каждый, несколько непривычной нам может показаться мода носить кольца не только у основания пальца, как то принято сейчас, но и у средней фаланги. Кольца на большом пальце должны были символизировать силу и власть^[17].

Гладкие кольца были сравнительно редки, и наоборот, искусные ювелиры из одного куска золота или серебра, способны были отлить кольцо в форме поясного ремня с пряжкой, или сердечко, прикрепленное к ободку. Кольца украшались чеканкой и резными узорами. Известны были также печатки, должные служить для наложения оттиска на воск, которым заклеивалось письмо, такие кольца могли нести на себе изображение герба своего владельца. Часты были также девизы, в том числе и любовные. До нашего времени дошло мужское кольцо, на котором написано слово «Единственная». Перстни с драгоценным или полудрагоценным камнем в оправе должны были служить талисманами для владельца, камням предписывалась способность сохранять здоровье, отводить беды, помогать своему владельцу в делах и т. д.^[18].

Браслеты, как мужские так и женские, украшались чеканкой или резными узорами с изображением орнаментов, растений, животных или птиц. Так известен браслет с белочками, датируемый XIV—XV веками. Браслеты носили в знак любви, известны случаи, когда рыцарь, получая от дамы сердца браслет, надевал его на левую руку, обязываясь при этом биться за неё с любым, осмелившимся ответить на вызов^[17].

Кольца, браслеты, серьги
				x210px
Кольцо на большом пальце выступало в качестве символа власти и силы, подобный стиль предпочитали мужчины из аристократических слоев населения. Ганс Мемлинг «Юноша за молитвой» (фрагмент). Ок. 1475. Национальная галерея, Лондон	Средневековой моде соответствовали как узкие, так и массивные кольца и перстни с чеканными узорами, и драгоценными камнями. Герард Давид «Портрет ювелира» (фрагмент). 1505. Музей истории искусств, Вена	Замужняя женщина обязательно должна была носить обручальное кольцо, прочие зависели от ее личного вкуса и достатка семьи. Рогир ван дер Вейден (мастерская) «Женский портрет» (фрагмент). Ок. 1460. Национальная галерея, Лондон	Медный браслет последних лет Средневековья. Англия, 1500 или позднее. Частная коллекция Питера Ривилла, Англия	Серьги вошли в моду в последние годы средневековой эры. Франческо Убертини «Сивилла» (фрагмент). Ок. 1525-1550. Музей истории искусств, Вена

Высоко ценимые в средневековую эпоху ожерелья оставались в основном прерогативой имущих классов, хотя ушлая прислуга, не желавшая отстать от хозяев, порой заказывала себе подобные же украшения из дешевых металлов и стеклянного «жемчуга». Мода начала XIV века требовала сложных и громоздких форм, сплетенных из множества цепочек, столь широких, что начавших у основания шеи они покрывали собой плечи и грудь. Простые звенья, переплетенные между собой перемежались растительными и цветочными мотивами. Для того, чтобы ожерелье никоим образом не скособочилось и не заняло некрасивое положение, его укрепляли на груди застежкой. По желанию владельца или владелицы, к ожерелью дополнительно укреплялись подвески или бубенцы. Однако, в начале следующего за тем XV века, для женщин стали привычными короткие ожерелья и цепкочки, не скрывавшие более декольте, и наоборот своим металлическим блеском оттенявшие белизну дамской кожи. Мужчины в скором времени также подватили новое веяние, однако вплоть до 1420 года длинные ожерелья ещё встречались наравне с короткими, и наконец, во втором двадцатилетии века, короткие ожерелья победили окончательно. Впрочем, «хорошо забытое старое» сумело вернуться в 1460—1480 гг. когда нити бус и переплетения цепочек удлинились вновь, как и ранее покрыв плечи и грудь, чтобы затем исчезнуть уже до конца Средневековой эпохи^[19].

Прихотливых форм и разновидностей этого любимого аристократией украшения в те времена было настолько много, что классифицировать их не представляется возможным. Скорее всего, многое зависело от индивидуального вкуса или каприза конкретного заказчика. Так простейшей известной формой «шейного украшения» была нитка жемчужных бус. Дорогое ожерелье могло состоять из двух или более ниток с нанизанным на них жемчугом, порой жемчужины перемежались другими драгоценными камнями, подобранными в тон; нитка жемчуга могла заканчиваться подвеской или кулоном. Для тех, кто не мог позволить себе жемчуг, стоивший достаточно дорого, существовали искусственные его разновидности, впрочем, сделанные достаточно грубо. Это были стеклянные шарики, заполненные изнутри перламутром. С другой стороны, в отличие от подлинных жемчужин, искусственным можно было придать любую форму, чем охотно пользовались женщины скромного достатка^[19].

В моде также были золотые и серебряные цепочки, как правило, двурядные, металлические звенья могли перемежаться эмалированными. К подобной цепочке зачастую полагался богато украшенный эмалью и драгоценными камнями крест или подвеска, кроме того, по желания владельца, дополнительными украшениями могли служить чеканные или эмалированные листья и неизменные бубенцы. Также тяжелые золотые цепи были незменным атрибутом орденского облачения — так у рыцарей Ордена Золотого Руна до нынешнего времени сохранился обычай в торжественных случаях надевать золотую кованую цепь с кулоном в форме крошечной бараньей шкуры из литого золота^[19].

И наконец, тот же крест, кулон или подвеска можно было носить на шелковой или атласной ленте, и наконец, оригинальной разновидностью «колье» служил кожаный или тканый шарф, не менее обильно украшавшийся драгоценными камнями и листиками из чеканного металла.

Ожерелья
Длинные ожерелья, спускающиеся на грудь, характерны для XIV века. Нероччо де Ланди «Портрет дамы» (фрагмент). Ок. 1485. Национальная галерея, Вашингтон	Особенной сложностью в изготовлении отличались витые ожерелья. Плетеное ожерелье XV века. Ганс Мемлинг «Портрет Марии Портинари» (фрагмент) — «Томмазо и Мария Портинари» (диптих, правое крыло). Ок. 1470. Музей Метрополитен, Нью-Йорк	Короткие ожерелья, плотно охватывающие шею, были очень модны в первой четверти XV века. Рогир ван дер Вейден «Портрет Изабеллы Португальской» (фрагмент). 1445—50. Музей Гетти, Лос-Анджелес	Кулоны, как правило, носились на кованых или витых цепочках. Ганс Мемлинг «Портрет молодой женщины» (фрагмент). 1480. Музей Мемлинга, Брюгге	Мужчины предпочитали шейные цепочки, на которых при желании мог разместиться кулон или знак ордена. Рогир ван дер Вейден «Портрет Филиппа Доброго» (фрагмент). Ок. 1450. Музей изящных искусств, Дижон

Но самым необычным аксессуаром того времени были, конечно же, бубенцы (фр. grelots или sonnettes). Это было чисто дворянское украшение, овеянное славой идеального рыцарственности. В одном из самых известных романов куртуазной эпохи «Тристан и Изольда» волшебный бубенец на золотой цепочке, надетой на шею волшебного пса успокаивал тревоги и давал умиротворение всем, кто слышал его звон, и потому королева Изольда, догадавшись, что бубенец отнимает у неё любовь, смягчая боль разлуки, нежно сняла его с собачьей шеи и выбросила в море^[20].

В реальной жизни бубенцы служили украшением и геральдического и обычного костюма. Модники и модницы не могли отказать себе в удовольствии прикрепить бубенец к перчатке, там, где она переходила на предплечье в острый клин или же к днищу поясной сумочки. Впрочем, существовали и ещё более щегольские возможности, например — приказать себе изготовить шейную цепочку, на звеньях которой через определенные промежутки крепились бубенцы, или таким же образом прикрепить их к поясу, надеть гремящую связку на манер портупеи — от плеча к противоположному боку, прикрепив нижний конец к поясу или оставив свободно висеть, или спустить длинную цепочку с бубенцами с пояса до колен, закрепив её второй конец на спину — опять же, варианты зависели исключительно от фантазии конкретного щеголя или щеголихи^[20].

Бубенцы носил, примеру, на своем алом плаще Ла Гир, соратник Жанны д’Арк, сохранились и упоминания в документах, датируемые 1369 годом о некоем богаче, заказавшем себе жиппон, к каждой застежке и пуговице которого (не забыв про поясной кошелек) следовало прикрепить по серебряному бубенцу. Но всех затмил известный мот, щеголь и сердцеед — герцог Людовик Орлеанский, имладший брат короля Карла VI, приказав изготовить для себя в честь праздничного въезда своей невестки — королевы Изабеллы Баварской в Париж «пурпуэн из алого бархата… на верхней части которого, выше пояса обретались сорок овец и сорок лебедей, шитые жемчугом, притом что к шее каждой овцы прикреплен был бубенец, и каждый лебедь имел таковой же бубенец в клюве». Несложно представить, какой оглушительный звон издавали все 80 бубенцов при каждом движении высокопоставленного модника. Ещё два пурпуэна, изготовленные для того же праздника, были украшены не столь пышно, однако, к обоим прилагалось по «гремящей» шейной цепочке^[20].

Бубенцы
Серебряный бубенец. Англия, XV век или позже. Музей и художественная галерея Дерби	Бубенцы в связке и перчатка с бубенцом. Псевдо-Жакмар «Трое мёртвых и трое живых» (фрагмент) — «Малый часослов герцога Беррийского» (Lat. 18014), fol. 282. Национальная библиотека Франции, Париж	Поясные бубенцы на женском платье. Неизвестный художник «Портрет Лизбет ван Дювенворде» (фрагмент). Ок. 1430. Государственный музей, Амстердам	Каплевидные поясные бубенцы. Мастер молитвенников около 1500 года «Влюблённый и Друг» (фрагмент) — «Роман о Розе» (Harley 4425), fol. 67v. Ок. 1490—1500. Британская библиотека, Лондон	Шейные бубенцы. Ученик Мастера Бьюфорта «Александру подносят кубок с отравленным вином» (фрагмент) — «Книга Тальбота Шрусбери» (Royal 15 E VI), fol. 22v. 1444—45. Британская библиотека, Лондон

Средневековый бубенец представлял из себя две соединенные между собой полусферы, иногда полированные и гладкие, порой украшенные резьбой или чеканкой. В нижней полусфере обязательно делалась прорезь для лучшего звучания, верхняя столь же обязательно заканчивалась металлическим ушком, необходимым для крепления на платье. Впрочем, на сохранившихся миниатюрах видны порой и каплевидные бубенцы. Внутри всегда перекатывался шарик из металла или прочной глины, а порой и просто небольшой камушек.

Дорогие бубенцы изготовлялись из серебра, золота и многочисленных сплавов с добавлением благородных металлов, дешевые — из латуни или бронзы. Гремящая мода просуществовала довольно долго, так известны бронзовые бубенцы, датируемые началоа XVI века. Как было уже сказано, подобное «излишество» вызывало немалый гнев церковников, и как обычно — на него никто не обращал внимания^[20].

Ошибка цитирования Для существующего тега <ref> не найдено соответствующего тега <references/>