Одетта де Шамдивер, фаворитка поневоле/Воспоминание шестое. Серый монах

Материал из Wikitranslators
(Различия между версиями)
Перейти к: навигация, поиск
(Процесс и смерть «маленькой королевы»)
(Не сработавшая ловушка)
Строка 59: Строка 59:
 
В данном конкретном случае, желая напасть на [[ru.wp:Филипп III Добрый|Филиппа III]] в самих его владениях, [[ru.wp:Карл VII (король Франции)|дофин]] загодя побеспокоился наводнить [[ru.wp:Бургундское герцогство|герцогство]] и [[ru.wp:Бургундия (графство)|графство]] Бургундские своими соглядатаями в рясах и без таковых. Одним таким персонажем и был францисканец Этьенн Шарло, на бумаге числившийся скромным иноком монастыря [[ru.wp:Франциск Ассизский|Св. Франциска]] близ [[ru.wp:Отён|Отена]]. Покинув обитель под предлогом визита в [[ru.wp:Лангр|Лангр]], к благочестивой [[ru.wp:Колетта|матери Колетте]], которую уже после смерти объявит святой [[ru.wp:Католицизм|католическая церковь]], он вместо того исправно изучал оборонительные мощности Дижона и впридачу к тому столь же исправно прислушивался к разговорам в тавернах, сам не упуская возможности вставить словечко.
 
В данном конкретном случае, желая напасть на [[ru.wp:Филипп III Добрый|Филиппа III]] в самих его владениях, [[ru.wp:Карл VII (король Франции)|дофин]] загодя побеспокоился наводнить [[ru.wp:Бургундское герцогство|герцогство]] и [[ru.wp:Бургундия (графство)|графство]] Бургундские своими соглядатаями в рясах и без таковых. Одним таким персонажем и был францисканец Этьенн Шарло, на бумаге числившийся скромным иноком монастыря [[ru.wp:Франциск Ассизский|Св. Франциска]] близ [[ru.wp:Отён|Отена]]. Покинув обитель под предлогом визита в [[ru.wp:Лангр|Лангр]], к благочестивой [[ru.wp:Колетта|матери Колетте]], которую уже после смерти объявит святой [[ru.wp:Католицизм|католическая церковь]], он вместо того исправно изучал оборонительные мощности Дижона и впридачу к тому столь же исправно прислушивался к разговорам в тавернах, сам не упуская возможности вставить словечко.
 
    
 
    
Нам в точности неизвестно, где и как встретились эти двое — быть может, в гостинице, где приезжий монах мог остановиться в качестве постояльца на недолгий срок, или в ближайшей церкви, где бывшая фаворитка по каким-то своим соображениям пожелала исповедаться приезжему францисканцу, которого видела в первый, и скорее всего, в последний раз в своей жизни. Но так или иначе, наша героиня посвятила внимательно слушающего монаха в тайну весьма серьезного свойства. По словам Одетты, гарнизон г. [[ru.wp:Лион|Лиона]] был осведомлен в полной мере и уже готовил ловушку для неосторожных солдат дофина, в которую их полагалось заманить и затем вырезать до последнего человека, расправившись заодно со всеми сочувствующими делу опального короля Франции. За столь циничным планом стоял не кто иной как [[ru.wp:Монтегю, Томас, 4-й граф Солсбери|Томас Солсбери]], один из ведущих английский военачальников своего времени, человек жестокий и неразборчивый в средствах, когда речь, по его мнению, шла о пользе для английской короны или для его личной славы. Через несколько лет ему предстоит сложить голову [[ru.wp:Осада Орлеана|под Орлеаном]], однако же, до этого еще далеко.
+
Нам в точности неизвестно, где и как встретились эти двое — быть может, в гостинице, где приезжий монах мог остановиться в качестве постояльца на недолгий срок, или в ближайшей церкви, где бывшая фаворитка по каким-то своим соображениям пожелала исповедаться приезжему францисканцу, которого видела в первый, и скорее всего, в последний раз в своей жизни. Но так или иначе, наша героиня посвятила внимательно слушающего монаха в тайну весьма серьезного свойства. По словам Одетты, гарнизон г. [[ru.wp:Лион|Лиона]] был осведомлен в полной мере и уже готовил ловушку для неосторожных солдат дофина. Сколь о том можно судить, часть горожан, недовольные засилием английских захватчиков, составили обыкновенный для того времени заговор, чтобы ночью впустить в город солдат дофина, и затем изнутри поддержать их, ударив по обороняющемуся гарнизону. Тайну, по всей видимости, сохранить не удалось, и английский главнокомандующий разработал свой, встречный план, в соответствии с которым у ворот, через которые должны были проникнуть дофинисты, в искомое время следовало держать хорошо вооруженную засаду, а после того, как солдаты Карла проникнут в город, вырезать их всех до последнего человека, расправившись попутно и с заговорщиками. За столь циничным планом стоял не кто иной как [[ru.wp:Монтегю, Томас, 4-й граф Солсбери|Томас Солсбери]], один из ведущих английский военачальников своего времени, человек жестокий и неразборчивый в средствах, когда речь, по его мнению, шла о пользе для английской короны или для его личной славы. Через несколько лет ему предстоит сложить голову [[ru.wp:Осада Орлеана|под Орлеаном]], однако же, до этого еще далеко.
  
 
Опять же, нам неизвестно, откуда и каким образом Одетта оказалась посвящена в столь важную государственную тайну, однако, по всей видимости, герцогские слуги, или знакомцы «маленькой королевы», желавшие, как водится, щегольнуть своей посвященностью в самые деликатные вопросы, не сумели удержать на привязи длинные языки. Информация благополучно перекочевала к францисканскому монаху, а тот, отлично понимая, сколь жизненно важны доставшиеся ему сведения, поспешил как можно скорее передать их по назначению.
 
Опять же, нам неизвестно, откуда и каким образом Одетта оказалась посвящена в столь важную государственную тайну, однако, по всей видимости, герцогские слуги, или знакомцы «маленькой королевы», желавшие, как водится, щегольнуть своей посвященностью в самые деликатные вопросы, не сумели удержать на привязи длинные языки. Информация благополучно перекочевала к францисканскому монаху, а тот, отлично понимая, сколь жизненно важны доставшиеся ему сведения, поспешил как можно скорее передать их по назначению.

Версия 22:29, 9 августа 2022

Воспоминание пятое. Гибель Франции "Одетта де Шамдивер, фаворитка поневоле" ~ Воспоминание шестое. Серый монах
автор Zoe Lionidas




Содержание

Серый монах

Возвращение на родину

Подаренный город

Saint-Jean de Losne - Saone.png
Сен-Жан-де-Лон, подаренный город.

Одетта де Шамдивер покинула королевский дворец так же неприметно и тихо, как появилась в нем семнадцать лет назад, навсегда распрощалась с Парижем, с которым было связано так много и радостных и печальных воспоминаний, и вместе с дочерью ушла в неизвестность. Следы королевской фаворитки затерялись на долгие четыреста лет, причем исчезновение это, как и следовало ожидать, вызвало шквал всевозможных домыслов и догадок одна другой романтичней.

В частности, еще в недалеком от нас XIX веке находились желающие совершенно серьезно утверждать, будто «маленькая королева» скончалась от горя на могиле своего царственного пациента. Несколько менее красочное мнение сводилось к тому, что она предпочла навсегда скрыться от мира в одном из многочисленных парижских монастырей, и там закончила свою жизнь столь же тихо и незаметно, как не привлекала к себе внимания в течение многих лет.

И лишь в 1855 году Сезару Лавиротту, историку, члену Дижонской академии наук, удалось наконец-то разыскать в местных архивах документы, относившиеся к последним годам нашей героини. Как и следовало ожидать, реальность оказалась куда сдержанней безудержных поэтических фантазий. Мысли о постриге, если они когда-то и вдохновляли «маленькую королеву» были оставлены раз и навсегда, у нее на руках была дочь — совсем еще юная, неопытная, и вряд ли могущая выжить в одиночку в жестокой реальности Столетней войны.

Посему, с полной решимостью не возвращаться более в опостылевший за многие годы семейный дом, Одетта избрала для себя и дочери в качестве новой родины городок Сен-Жан-де-Лон, тот самый, который много лет назад подарили верной королевской сиделке.

По немногим оставшимся документам, имея представление о твердом и достаточно непреклонном характере нашей героини, закалившемся во многих треволнениях, выпавших на ее долю, рискнем предположить, что она не стала ожидать, когда ей недвусмысленно укажут на дверь, но предпочла сама избрать свою судьбу, и отдав полагающийся по протоколу визит королеве, а заодно получив на дорогу полагающееся ей скромное вознаграждение, вернуться в Бургундию. Королева Изабелла, к этому времени успевшая превратиться в одышливую старую толстуху, наверняка, с облегчением рассталась с прежней своей креатурой, тем более, что дворцовые доходы оставляли желать много лучшего, и содержать даже собственную свиту становилось все более проблематичным.

Нам неизвестно, оставил или предпочел вернуть казне подаренные фаворитке земли новый временщик — Джон Бедфорд, регент Франции для короля английского. Строго говоря, в согласии с буквой закона, пришедший к власти правитель отнюдь не обязан был соблюдать волю предшественника, но имел право таковую подтвердить или отказаться от нее по собственному усмотрению. Однако, из того обширного материала, который известен о Джоне Бедфорде, он предстает человеком жестким, трезвомыслящим, но отнюдь не бездушным. Несомненно, для наступающей армии денег постоянно не хватало и любая монета была буквально на счету, но все же — из того, что мы знаем об англичанине никак не вырисовывается образ чинуши, способного отнять последний кусок хлеба у одинокой женщины с дочерью на руках. Скорее всего, нужда, о которой будет из раза в раз упоминать Маргарита на процессе своей матери, имела в своей основе разорение страны войсками обеих армий, тем более (как уже было упомянуто) нужду пришлось испытать на себе даже королеве Франции.

Но как бы то ни было, купив или сняв для себя скромный домик в очаровательном и тихом городе Сен-Жан-де-Лон, Одетта, как видно, решила дать себе и дочери отдых после многолетнего неверного существования в атмосфере придворных интриг. Финансовое положение «маленькой королевы» и ее дочери в это время действительно было незавидным — после многолетней привычки ко дворцу и столице Франции разница становилась особенно заметной. Впрочем, герцог Филипп по каким-то своим причинам отнюдь не собирался забывать о прежней королевской фаворитке, исправно снабжая ее небольшими, но столь необходимыми в ее положении суммами. Записи бухгалтерских книг бургундского герцога за октябрь 1423 года несет в себе короткие заметки, выполненные рукой казначея Жана Френьо: «Уплачено Удине де Шамдивер, имеющим жительством своим Сен-Жан-де-Лосн в обмен на письменное ее подтверждение, сумма в ХХ франков».

В декабре все того же года, в книге появляется новая запись касательно ХХХ франков, «каковые монсеньор герцог выделил ей и дочери ее, Маргарите де Валуа, от щедрот своих по причинам, более полно изложенных в патентных письмах сказанного монсеньора, заверенных с обратной своей стороны Жаном де Нуаданом». Много это было или мало, читатель? Для сравнения, высококвалифицированный ремесленник — строитель или каменотес в Париже получал 1 ливр в неделю; иными словами, выплаты в точности соответствовали статусу скромной нетитулованной дворянки, пусть даже состоявшей долгое время при короле Франции. Обычная ситуация по тем временам — человек имел право лишь на то, что полагалось ему по статусу, и не более. Удивительно, что Маргарита, сызмальства привыкшая к роскоши королевского дворца, сколь о том можно судить, полностью поддерживала мать, и никогда ни словом ни делом не противилась ее решениям. Как видно, Одетта сумела воспитать ее более чем достойно.

Серый монах

Не сработавшая ловушка

47.4555.tmontacute 4eofs.jpg
Томас Монтекьют, граф Солсбери, военачальник, поставивший ловушку..
Неизвестный художник «Томас Монтекьют, донатор церкви». - Витраж. - XV в. - Кентерберийский Собор. - Кентербери, Великобритания

Впрочем, в тихом провинциальном городке наша героиня задержалась не слишком долго. Филипп Тетю, ее первый и пока что единственный биограф, полагает, будто к «маленькой королеве» в это время стали проявлять неожиданный интерес представители старшей ветви Шамдиверов, чьи родовые владения находились как раз в этих местах. Действительно, если суетный Париж и думать забыл о прежней королевской фаворитке, поглощенный куда более насущными заботами, здесь в провинции, она по-прежнему вызывала повышенное к себе внимание и любопытство скучающей местной знати.

Итак, Филипп Тетю полагает, будто Одетту и Маргариту из раза в раз принялись приглашать к себе сеньор и дама де Шамдивер. Прошли времена, когда юная Одетта вместе с отцом вынуждены были сидеть на пирах едва ли не за столом для прислуги, теперь в честь именитой гостьи устраивали приемы и званые ужины, неизменно усаживая ее на самое почетное место — по правую руку хозяина. Однако, если местные досужие сплетницы надеялись услышать, что называется из первых рук, пикантные подробности политических происков и альковные тайны королей, скорее всего их ожидало горькое разочарование. За многие годы привыкшая держать при себе собственные чувства и мысли, Одетта, скорее всего отвечала на нескромные вопросы вежливо, но односложно, так что удовлетворить за ее счет праздное любопытство было невозможно ни в малейшей степени, а что касается Маргариты, она была слишком молода и не слишком много знала, да и вряд ли осмелилась бы слишком распускать язык под бдительным и предостерегающим взглядом матери.

Неизвестно, это ли навязчивое и слишком утомительное внимание, или сама по себе сонная и однообразная жизнь в городке — пусть очаровательном, однако, безнадежно провинциальном, подвигли Одетту и ее дочь вновь сняться с места, чтобы уже окончательно перебраться в шумную герцогскую столицу — Дижон. Нам известна дата этого переезда, весна 1424 года, все тот же Филипп Тетю предполагает, что обеих путешественниц с начала и до конца сопровождал и оберегал от возможных опасностей Жан Трестеле — наместник сеньоров де Шамдивер в городке Сен-Жан-де-Лон. Известно также, что в начале своего пребывания в Дижоне Одетта и Маргарита избрали себе временной резиденций скромную гостинцу под вывеской Железного Креста — вплоть до того, как им удастся подыскать себе уже постоянное жилье. Именно здесь, в Дижоне, нашей героине предстоит пережить последнее, и пожалуй, самое опасное из всех приключений, выпавших на ее короткую жизнь.

Нам неизвестно, каким образом пересеклись дороги бывшей фаворитки и францисканского монаха (или на французский лад «кордельера») Этьенна Шарло. Надо сказать, что в те времена монашеская ряса не раз и не два сослужила добрую службу лазутчикам и шпионам с обеих сторон; служители религии пользовались столь непререкаемым авторитетом, что могли практически безопасно путешествовать по территории, контролируемой обеими воюющими сторонами, опасаясь, быть может только разбойников, не считавшихся ни с Богом, ни с чертом, а также дезертиров из обеих армий — с такими же наклонностями. Однако, подобное зло полагалось, по всей видимости, неизбежным, и воспринималось философски.

В данном конкретном случае, желая напасть на Филиппа III в самих его владениях, дофин загодя побеспокоился наводнить герцогство и графство Бургундские своими соглядатаями в рясах и без таковых. Одним таким персонажем и был францисканец Этьенн Шарло, на бумаге числившийся скромным иноком монастыря Св. Франциска близ Отена. Покинув обитель под предлогом визита в Лангр, к благочестивой матери Колетте, которую уже после смерти объявит святой католическая церковь, он вместо того исправно изучал оборонительные мощности Дижона и впридачу к тому столь же исправно прислушивался к разговорам в тавернах, сам не упуская возможности вставить словечко.

Нам в точности неизвестно, где и как встретились эти двое — быть может, в гостинице, где приезжий монах мог остановиться в качестве постояльца на недолгий срок, или в ближайшей церкви, где бывшая фаворитка по каким-то своим соображениям пожелала исповедаться приезжему францисканцу, которого видела в первый, и скорее всего, в последний раз в своей жизни. Но так или иначе, наша героиня посвятила внимательно слушающего монаха в тайну весьма серьезного свойства. По словам Одетты, гарнизон г. Лиона был осведомлен в полной мере и уже готовил ловушку для неосторожных солдат дофина. Сколь о том можно судить, часть горожан, недовольные засилием английских захватчиков, составили обыкновенный для того времени заговор, чтобы ночью впустить в город солдат дофина, и затем изнутри поддержать их, ударив по обороняющемуся гарнизону. Тайну, по всей видимости, сохранить не удалось, и английский главнокомандующий разработал свой, встречный план, в соответствии с которым у ворот, через которые должны были проникнуть дофинисты, в искомое время следовало держать хорошо вооруженную засаду, а после того, как солдаты Карла проникнут в город, вырезать их всех до последнего человека, расправившись попутно и с заговорщиками. За столь циничным планом стоял не кто иной как Томас Солсбери, один из ведущих английский военачальников своего времени, человек жестокий и неразборчивый в средствах, когда речь, по его мнению, шла о пользе для английской короны или для его личной славы. Через несколько лет ему предстоит сложить голову под Орлеаном, однако же, до этого еще далеко.

Опять же, нам неизвестно, откуда и каким образом Одетта оказалась посвящена в столь важную государственную тайну, однако, по всей видимости, герцогские слуги, или знакомцы «маленькой королевы», желавшие, как водится, щегольнуть своей посвященностью в самые деликатные вопросы, не сумели удержать на привязи длинные языки. Информация благополучно перекочевала к францисканскому монаху, а тот, отлично понимая, сколь жизненно важны доставшиеся ему сведения, поспешил как можно скорее передать их по назначению.

Одетта могла быть довольна в полной мере: план Солсбери бесславно провалился, армия дофина и многочисленные сочувствующие дофинистам в самом городе благополучно избежали расправы, однако, брат Этьенн оказался не только негодным лазутчиком, но и трусом. Коротко говоря, на обратном пути из ставки дофина, Этьенн Шарло на свою беду решил заночевать в городе Рош-Миле, воспользовавшись гостеприимством местного сеньора, Луи де Монтагю, по прозвищу Листенуа.

Процесс и смерть «маленькой королевы»

Villacreces17.png
Францисканский монах. Таким же, по виду, благочестивым паломником был брат Этьенн Шарло.
Неизвестный художник «Преподобный Педро де Вилласерес». - Дерево, масло. - XVII в. - Санктуарий Сен-Педро-Регаладо. - Ла-Агилера. - Бургос, Испания

Неизвестно, сам ли хозяин что-то заподозрил, или пронырливый монах уже был на примете у герцогских соглядатаев, однако же, Листенуа счел за лучшее уведомить местные власти, тогда как монах, вслед за многими представителями своей профессии имевший отличный нюх касательно близкой опасности, попытался скрыться, по всем канонам приключенческого романа, спустившись вниз на связанных между собой простынях. Узел, к сожалению, не выдержал, и незадачливый беглец с размаху приземлился в замковый ров, сильно при этом разбившись.

Как видно, серый монах был пленником весьма и весьма ценным, так как о его лечении и срочной доставке в столицу распорядился сам «генеральный капитан», или на современный лад — наместник герцогства Бургундского, один из самых доверенных людей Филиппа III — Антуан де Вержи, причем известно, что приказ об аресте изворотливого монаха отдал собственной персоной Бургундский герцог. Более того, в Отен, куда спешно следовало доставить раненого, его поджидал канцлер герцогства Бургундского, второй человек по значимости после своего господина, Николя Ролен.

Впрочем, опытным лекарям, по всей видимости, удалось поставить предателя на ноги, так как после короткого пребывания в Отене его под сильной охраной доставили в столицу герцогства — Дижон, где серия допросов должна была продолжиться. Опять же, неизвестно, применялась ли по отношению к лазутчику пытка, или одного взгляда на соответствующий инвентарь и страха за свою шкуру предателю хватило, чтобы признания посыпались из него «как горох и дырявого мешка».

Jan van Eyck 070 Virgin of Chancellor Rolin.png
Канцлер Бургундии Ролен — судья «маленькой королевы»..
Ян ван Эйк «Мадонна канцлера Ролена». - Холст, масло. - ок. 1435 г. - Луврский музей. - Лувр, Франция

На вопрос, откуда он узнал о готовившейся операции, он без всяких колебаний указал на «маленькую королеву», которой вместе с дочерью, отныне предстояло оправдываться перед герцогским правосудием. Известно, что «учитывая достоинство обвиняемых» (все же речь шла о королевской фаворитке, пусть и бывшей!) дело лично вел канцлер Бургундии Ролен. Надо сказать, что опасность, нависшая над нашей героиней была далеко не шуточной — по законам того времени обвинение в измене могло закончиться плахой — но ко всеобщему удивлению, нашу героиню эта угроза не испугала.

Стоя перед следователем, маленькая Одетта в первый и последний раз в своей жизни заговорила повелительно и непреклонно. Не отрицая очевидного, она твердо настаивала на том, что открылась монаху во время исповеди, желая единственно не допустить пролития христианской крови, а если он нарушил таинство, и полученные сведения использовал в политических играх — вина полностью его самого и никого иного. Сбить ее с толку или запугать не получалось никакими средствами, на очной ставке с монахом, она продолжала держаться своей позиции. Добиваться чего-либо от юной Маргариты было занятием столь же бессмысленным, единственное, что услышал от заплаканной девушки канцлер Ролен были слова, о том, что лишившись земных благ, Одетта де Шамдивер не желает вместе с тем губить свою душу.

К сожалению, документы процесса дошли до нашего времени только частично, и потому с полной ясностью нам трудно ответить, по каким соображениям герцог Бургундский, внимательно следивший за происходящим, приказал прекратить дело касательно бывшей королевской фаворитки, и отпустить ее с миром, тихо доживать свой век. Более того, сколь о том можно судить, до самой смерти «маленькой королевы» она продолжала несмотря ни на что пользоваться благосклонностью бургундского двора, по-прежнему получая от него скромные подарки и денежную помощь, хотя болтливый монах, сколь, опять же, мы можем о том судить, заплатил за свои преступления сполна.

Вполне возможно, что двуличный герцог Бургундский попросту не пожелал создавать для своего противника «мученицу» и знамя (хотя, пять лет спустя — пусть и под сильным давлением англичан он пойдет на подобное касательно Жанны!). Столь же вероятно, что после смерти английского короля и жестокой ссоры с Бедфордом, ставшей первой трещиной в англо-бургундском союзе, вплоть до этого времени казавшемся незыблемым, дальновидный бургундский герцог попросту не желал окончательно сжигать за собой мосты, и оказав подобную небольшую услугу опальному дофину, исподволь готовил возможное примирение. И наконец, можно предположить, что в этом холодном и высокомерном человеке еще не совсем погасла божья искра, и война с беззащитной женщиной показалась ему занятием слишком унизительным и потому несовместимым с положенным ему по статусу благородством. Также возможно, что Одетту уже исподволь точила болезнь, которая в скором времени сведет ее в могилу, и посему, ускорять конец и пятнать собственную репутацию не было никакого резона… коротко говоря, догадок и предположений можно создать огромное множество, но факт остается фактом. Одетту и ее дочь отпустили с миром.

Впрочем, «маленькой королеве» в самом деле оставалось уже недолго. Год спустя, ее имя окончательно исчезнет из документов. Однако же, наша героиня не была бы собой, не позаботься она о собственном ребенке. Как видно, Маргарите, остававшейся после смерти матери круглой сиротой, практически без средств к существованию, было приказано отправиться в Бурж к дофину в изгнании. Скорее всего, она везла с собой письмо матери, поручавшее новому королю позаботиться о единокровной сестре.

Мы не знаем, где навсегда упокоилась «маленькая королева», Одетта де Шамдивер. Место захоронения ее неизвестно; быть может, оно и сейчас находится на старом кладбище Дижона, среди множества древних могил, отмеченных безымянными крестами. Впрочем, Филипп Тетю, автор многажды упомянутой романтической биографии нашей героини, полагает, что это произошло в Бурже, куда в свой последний год наша героиня успела доставить дочь. Все опять же, остается на уровне чистейших догадок — никаких документальных подтверждений этому нет или пока не найдено.

В память о «маленькой королеве» останется только герб — золотое стропило на лазоревом фоне, в настоящее время принадлежащий коммуне Шамдивер. Одетта прожила недолгую, и можно сказать, не слишком яркую жизнь, однако, с начала до конца прошла ее с высоко поднятой головой, ни разу не склоняясь перед несправедливой и грубой силой. Положа руку на сердце, неужели этого мало, читатель?…

Эпилог

Rue Odette.png
Улица Одетты де Шамдивер (Шамдивер, департамент Юра, Франция)

Так или иначе, попечение Одетты о своей единственной дочери не пропало даром. Молодой Карл официально признал Маргариту, вновь подтвердив за ней право носить фамилию Валуа, и также даровал ей право на герб — королевские лилии на лазоревом фоне, и пересекающая их наискосок широкая золотистая перевязь — неизбежный геральдический знак незаконного рождения. Два года спустя он благополучно выдал ее замуж за богатейшего сеньора де Белльвилль, Жана д’Арпедана, и кроме того, приставил в качестве фрейлины к своей мягкой и незлобливой супруге — высшая честь, которая могла быть оказана девушке-бастарду. В этой роли Маргарита будет подвизаться до самой смерти в 1458 году, после чего вдовец, выдержав положенный ему срок траура, обвенчается вторым браком с Марией де Валуа.

Одетта никогда не увидит троих своих внуков: Людовика, Марию (ей достанется титул Дамы де Белльвилль и она также унаследует от матери позицию фрейлины при постаревшей королеве Марии), и Жиля, который уже в детстве будет подвизаться в качестве пажа опять же при дворе Марии Анжуйской. Младший из братьев, Клод, погибнет 20 октября 1487 года в битве при Кутра, во время восьмой, и к счастью, уже последней религиозной войны между католиками короля Генриха III и гугенотами претендента на престол — Генриха Наваррского, в недалеком будущем — короля Генриха IV. Годы будут неторопливо тянуться далее, как положено им природой, однако же, многочисленный род де Шамдивер, как видно, не отличавшийся крепким здоровьем, будет тихо угасать в каждой из своих ветвей, пока в Новое время не пресечется уже окончательно.

Последние годы жизни нашей героини ознаменовались высшим триумфом английского оружия, когда после жестокой битвы при Вернее, где особенно отличился молодой Бедфорд, регент Франции для короля Английского, северная Франция (как тогда казалось — уже навечно) окажется в руках у англичан.

Одетте не суждено будет увидеть, как победоносные войска графа Солсбери выйдут к Орлеану, и вдруг, неожиданно для всех, война покатится назад, на север, усилиями одной никому ранее не ведомой девушки из деревеньки Домреми. Одетта никогда не узнает, что легендарную Жанну досужие болтуны ХХ века пожелают объявить ее собственной «тайной» дочерью, или даже переодетой Маргаритой, дамой де Белльвилль.

CharlesVI Odette de Champdivers.png
Одетта и король.
Виктор Югенен «Карл VI и Одетта». - Мрамор. - 1835 г. - Музей изящных искусств. - Доль. - Юра, Франция

Одетта будет спать в своей маленькой могилке, когда победоносный Карл VII, тот самый, чье право на трон ей пришлось защищать с отчаянным риском для своего положения и самой жизни, с триумфом вступит в Париж, после чего освободит Нормандию и вслед за тем Аквитанию такими молниеносными темпами, что современникам это покажется едва ли не чудом. И Франция возродится вновь — столь же богатой и процветающей, какой ее никогда не знала «маленькая королева» безумца Карла VI.

Дворец Сен-Поль, оставшийся нежилым после нищей смерти Изабеллы Баварской «презиравшейся даже англичанами», будет медленно разрушаться, навсегда забытый новыми поколениями королей, в 1519 году часть его будет продана в частные руки, и наконец, в рамках модернизации старого Парижа окончательно обветшавший особняк будет полностью снесен, и на его месте возникнут современные здания. От прежних времен останется только звонница королевской церкви Сен-Поль, которая и сейчас возвышается на хлопотливой парижской улице, между парочкой бистро и ресторанов, а также новомодным жилым комплексом, оставаясь последним воспоминанием о «маленькой королеве» Одетте де Шамдивер и ее тяжко больном возлюбленном.

В 1477 году в городке Шамдивер во время войны за бургундское наследство между Людовиком XI и Максимилианом Габсбургским, отель сеньоров де Шамдивер, где (может быть!) принимали в качестве гостьи нашу героиню, будет разрушен до основания, и через его фундамент проляжет широкая и вполне современная улица, до настоящего времени именуемая Замковой. В 1985 году улица, к ней примыкающая получила имя Одетты де Шамдивер, причем, дело не обошлось без споров и трений, включая демонстративные отказы некоторых щепетильно настроенных граждан покупать дома на улице, названной именем (какой ужас!) королевской любовницы. Впрочем, все треволнения давно позади, и жизнь давно вошла в привычную колею.

Но несмотря на все войны и катастрофы, которыми будет не менее богата история Нового Времени, Франция не забыла, да и не забудет имя «маленькой королевы». Ей посвящали стихи поэты, в частности, малоизвестный в России но хорошо знакомый французам Казимир Делавинь (чьи строчки приведены в качестве эпиграфа к этому изданию), ее жизни отдал один из своих романов великий Бальзак, и это уже не говоря о многих второ- и третьесортных авторах исторических и любовных романов.

Художники предпочитают изображать ее всегда вместе с королем — так великий Эжен Делакруа запечатлел ее — как обычно невозмутимую и мягкую — рядом с буйствующим в очередной раз монархом, которого она вот-вот успокоит словами и лаской. На гравюре знаменитого Гизо черно-белой и строгой, Одетта держит в объятьях короля, и сколь о том можно судить из нашего исторического далека, на этом изображении более всего напоминает реальную себя. На полотне Альбрехта де Вриендта (конец XIX века) она присела на ковер рядом с королем, расположившемся в кресле, и составляет компанию несчастному безумцу в карточной партии, которую последний ведет против шута. В недавно закончившемся ХХ веке именем Одетты де Шамдивер будет назван новый сорт нежной розовой розы.

И наконец, в 1839 году скульптор Жан-Пьер Виктор Югенен, земляк нашей героини, уроженец Доля что во Франш-Конте, высечет из глыбы снежно-белого мрамора скульптурную пару — Одетту в мягком шелковом платье, с непокрытой головой, как то полагалось в те времена для юных девушек, и несчастного короля, который как ребенок, доверчиво засыпает у нее на груди. В настоящее время скульптура эта обретается в музее Изящных Искусств в Доле (совр. департамент Юра), где видеть ее может любой желающий. А на постаменте скульптуры высечена цитата из романа Александра Дюма-отца «Изабелла Баварская».

« - Карл, тебе так хорошо? - спросила Одетта.

Король поднял на неё глаза. О, да! - ответил он. - Карлу хорошо… так хорошо… Сейчас Карл будет спать, а Одетта - хранить его сон(…)

»

Личные инструменты