Людовик Гиеньский, дофин не ставший королем/Глава 2. Регент при безумном отце
Zoe (обсуждение | вклад) (→Временщик показывает свою натуру) |
Zoe (обсуждение | вклад) м (переименовал Людовик Гиеньский, дофин не ставший королем/Глава 2. Соправитель при безумном отце в [[Людовик Гиеньский, дофин не ставший...) |
Версия 21:33, 29 октября 2019
| ← Людовик Гиеньский, дофин не ставший королем/Глава 1. Маленький принц | "Людовик Гиеньский, дофин не ставший королем" ~ Глава 2. Регент при безумном отце автор Zoe Lionidas |
Глава 3. Соправитель → |
Новый порядок
Временщик показывает свой нрав
|
Пытаясь хоть как-то взять реванш за свое поражение, Изабо 11 ноября 1409 года заключила формальный союз с победителем, заставив его письменно присягнуть на верность своей персоне, в защиту ее прав, привилегий и статуса. В качестве соратников королевы, на том же документе поставили свои подписи король Наварры Карл Благородный, герцог Брабантский, печально знаменитый Льежский епископ Иоганн, граф Геннегаусский и наконец, брат королевы Людовик. В качестве компенсации за уступку (хотя о какой собственно уступке могла идти речь?) увертливый бургундец поспешил выиграть в этой партии следующую фигуру, определив в качестве канцлера королевы – и канцлера дофина Жана де Ньеля, преданного ему что называется, душой и телом. Мы уже встречались с этим персонажем, когда в Шартрском соборе он едва ли не силой смог вытянуть для своего господина «прощение» у Орлеанских сирот. В скором времени мы встретимся с ним снова.
Между тем, королева вновь перебралась в полюбившийся ей Мелен, как видно, чувствуя себя за высокими стенами в куда большей безопасности, чем среди вечно недовольных и переменчивых жителей Парижа. Впрочем, в столице в самом деле неспокойно – простой люд, уставший ждать реформ, которые постоянно обещаются и столь же постоянно откладываются на неопределенное время, готов взяться за оружие. Под давлением улицы, правительство вынуждено учредить особую «комиссию», состоящую, конечно же, целиком из ставленников Бургундской партии, должную утвердить важнейшие пункты для будущего изменения законодательства. Один из членов этой комиссии со временем приобретет зловещую славу: Пьер Кошон, судья и палач Орлеанской Девы.
Пока что комиссия неспешно ведет свою работу, результатом которой является лишение членов противоположной партии выплат и жалования (отставка крупных чиновников всегда встречается народом с благожелательностью!) бургундец продолжает «наводить порядок» в столице, избавляясь от всех, по его мнению несогласных или представляющих угрозу. Следующим козлом отпущения для «нового» правления становится Жан де Монтегю, великий мэтр д’отель короля, в прежние времена – член совета министров при молодом монархе (т.н. «мармузетов»). Надо сказать, что до начала своей болезни, король в самом деле всерьез задумывался над реформой налогового законодательства, в чем «мармузеты» согласно ему помогали. Из начинания этого, к сожалению, ничего не вышло, т.к. королевские дяди, принявшие власть при племяннике, впавшем в буйное помешательство, разогнали «мармузетов», и жизнь продолжалась по-старинке.
Однако, деятельный и умный Жан де Монтегю, как видно, продолжал вызывать опасения у новой власти, и Жан Бургундский предпочел разделаться с ним рукой палача. Короля и королеву, как водится, поставили перед свершившимся фактом, и несмотря на удивление первого, и возмущение второй, ситуацию вспять было уже не повернуть. Зато впервые против герцога Бургундского начала роптать парижская улица – Монтегю пользовался в городе немалым авторитетом. Жан Бесстрашный, все еще не чувствуя себя достаточно уверенно в кресле временщика, желая умиротворить хотя бы партию короля, распорядился, чтобы имущество казненного перешло наследнику престола. Для нового хозяина Франции в самом деле, не было критично обладание парой-тройкой дополнительных особняков, и несколькими тысячами золотых экю. Власть могла обеспечить ему любые средства, притом, что в обратную сторону данное отношение не действовало. Но, так или иначе, волну удалось сбить, возмущение на время улеглось.
10 января следующего 1410 года, наследнику исполнялось 13 лет – возраст совершеннолетия королей. Отныне, в согласии с вековым обычаем, юноша должен был из-под женской опеки перейти под патронат мужчин, чтобы в нужный момент быть полностью готовым взять в свои руки власть над королевством и его людьми.
К этому же моменту, герцог Бургундский, как видно, все еще чувствуя непрочность положения своей дочери в качестве дофины Франции настоял на том, чтобы «новобрачные» наконец-то провели вместе ночь. Вряд ли это добавило у дофина любви к тестю и супруге, с которой даже спать ему приходилось по приказу. Впрочем, пока еще он продолжал держать свои чувства в узде.
