Джон, герцог Бедфордский, регент Франции для короля Английского/Глава 2. Брат короля

Материал из Wikitranslators
(Различия между версиями)
Перейти к: навигация, поиск
(Новое царствование)
Строка 34: Строка 34:
  
 
=== Очередной провалившийся заговор ===
 
=== Очередной провалившийся заговор ===
 +
{| width="450px" align="left"
 +
|
 +
{| width="450px" style="text-align:center; background:#FAEBD7"
 +
|-
 +
| [[Файл:WycliffeYeamesLollards 01.jpg|450px]]
 +
|-
 +
| <small><span style=="color:#EAB97D>Лолларды.<br />''Уильям Фредерик Йимз «Джон Уиклиф, дарующий бедным священникам свой перевод Библии». — Последняя четверть XIX в.- начало ХХ в. - Холст, масло. - Музей наследия Кентербери. - Кентебери, Великобритания.''</span></small>
 +
|}
 +
|}
 
[[ru.wp:Уиклиф, Джон|Джон Уиклиф]] (ок. 1320-1384 гг), как и близкий его собрат по вере [[ru.wp:Гус, Ян|Ян Гус]] в [[ru.wp:Богемия|Богемии]], был одним из первых предшественников [[ru.wp:Реформация|реформации]], выступавшим с резкой критикой распущенности и продажности тогдашнего духовенства. [[ru.wp:Плантагенеты|Плантагенеты]] прислушивались к громам и молниям этого страстного проповедника с тем большей благосклонностью, что [[ru.wp:Авиньонское пленение пап|тогдашние папы]] прочно обосновались во французском [[ru.wp:Авиньон|Авиньоне]] и во всем поддерживали враждебную Англии политику первых [[ru.wp:Валуа|Валуа]].  
 
[[ru.wp:Уиклиф, Джон|Джон Уиклиф]] (ок. 1320-1384 гг), как и близкий его собрат по вере [[ru.wp:Гус, Ян|Ян Гус]] в [[ru.wp:Богемия|Богемии]], был одним из первых предшественников [[ru.wp:Реформация|реформации]], выступавшим с резкой критикой распущенности и продажности тогдашнего духовенства. [[ru.wp:Плантагенеты|Плантагенеты]] прислушивались к громам и молниям этого страстного проповедника с тем большей благосклонностью, что [[ru.wp:Авиньонское пленение пап|тогдашние папы]] прочно обосновались во французском [[ru.wp:Авиньон|Авиньоне]] и во всем поддерживали враждебную Англии политику первых [[ru.wp:Валуа|Валуа]].  
  

Версия 16:42, 19 сентября 2020

Глава 1. Третий сын герцога Болингброка "Джон, герцог Бедфордский, регент Франции для короля Английского" ~ Глава 2. Брат короля
автор Zoe Lionidas
Глава 3. Регент Франции




Новое царствование

Коронация и служба

Henry5coronation3.png
Коронация молодого Генриха.
Неизвестный художник «Коронация Генриха V». — Джон Уоврен «Хроники Англии», т. 5. - ок. 1470-1480 гг. - MS 133 A 7 III, fol. 1r. - Королевская библиотека. - Гаага, Нидерланды.

Итак, новое царствование, как многим хотелось верить, начиналось под счастливой звездой. Молодой Генрих – двадцатичетырехлетний, прекрасно образованный, в отличие от отца не склонный к пустым авантюрам, зато показавший себя с самой лучшей стороны как на военном, так и на административном поприще, глубоко религиозный, терпеливый, умеющий и приказывать и слушать... разве можно было ожидать лучшего после многих лет гнетущего страха перед чумой, голодом, и постоянными заговорами, чем более всего запомнилось предыдущее правление?

Впрочем, у молодого короля были свои замыслы, которые он, собственно скрывать и не собирался. В течение многих часов вчитываясь в строчки древних хроник Англии и Франции, он чем далее, тем больше утверждался в мысли, что французский престол, так же как и английский принадлежит ему в полном соответствии с законом и правом; в конце концов, его прабабка, знаменитая Изабелла Французская, за свое неуемное властолюбие и неразборчивость в средствах прозванная в Англии Волчицей, приходилась старшей сестрой последнему Капетингу, и могла бы с полным правом претендовать на престол после пресечения прямой мужской линии, что, как известно произошло, после бездетной смерти Карла IV Красивого. Что касается т.н. «салического закона», лишавшего женщин права на французский престол, молодой король полагал таковой неуклюжей попыткой оттеснить английских потомков Изабеллы,в том числе его самого от законного наследства в угоду выскочке Филиппу Валуа, приходившемуся последнему каролингскому монарху всего лишь двоюродным братом.

Как было уже сказано выше, в те времена упорно не желала умирать сплетня, будто по причине того, супруга старшего брата Карла IV – Людовика, была особой весьма легкомысленного поведения, и вызвала нешуточный скандал, попавшись на измене с собственным конюшим – Филиппом д’Онэ, законность появления на свет единственной дочери Людовика Сварливого оказалась под вопросом, и скороспелый «салический закон», в срочном порядке выуженный легистами короны неизвестно откуда был всего лишь попыткой скрыть позор тогдашнего наследника престола. Так или иначе, молодой Генрих вполне справедливо считал, что семейные дрязги Капетингов не имеют к нему ни малейшего отношения, и посему, свое «законное» наследство собирался добыть себе добром или силой.

Впрочем, для похода во Францию требовалась долгая и терпеливая подготовка; несмотря на потрясения последних лет, эта страна была сильна и богата; кроме того, перед лицом внешней опасности арманьяки и бургундцы вполне могли забыть свои препирательства, и тогда небольшой английской армии пришлось бы худо. Однако, задавшись целью, молодой Генрих был готов идти к ней до конца, впрочем, начиная неторопливо, исподволь, чтобы грозный противник не заметил этих приготовлений раньше времени.

Посему, неопытному человеку показалось бы, что по сравнению с прежними временами, ничего не изменилось. Наш герой первым ощутил это обманчивое постоянство на собственной шкуре, т.к. по окончании коронационных торжеств, ему недвусмысленно было приказано возвращаться к прежней службе. Думается, что для Джона Ланкастерского это был достаточно тяжелый удар. Без сомнения – уже не сын, но брат короля, он надеялся занять видное место в совете при монаршей особе, и возможно, получить для себя высокий военный или административный чин; на худой конец, вслед за Томасом, стать во главе очередной армии вторжения. Как в тот момент могло показаться, мечты разбивались в прах. С тяжелым сердцем наш герой вынужден был возвращаться на постылый север – в полуразрушенный замок, продуваемый насквозь сырыми ветрами болот, к грубой солдатне, постоянно недовольной задержками жалования, шотландским набегам, и стычкам из-за похищенной отары овец или мелкой контрабанды, на которую горазда была и та и другая сторона.

Пока же Джону Ланкастерскому двадцать три года, из которых более десяти он провел на негостеприимном севере. Невысокий, кряжистый, очень сильный, с холодными серыми глазами и голосом, постоянно ровным, способным однако, вогнать в дрожь и своих и чужих, он был к этому времени уже закаленным воином, не боявшимся ни прямого столкновения ни атаки из-за угла, а также достаточно умелым дипломатом, успевшим многому научиться на горьком опыте проб и ошибок в постоянных переговорах, или скажем прямо, препирательствах с изворотливыми шотландцами.

Пока же на календаре 1414 год. В январе наш герой снова гостит у короля, в Элтемском дворце, в те времена располагавшемся вне лондонских стен. Здесь он провел Рождество, и готовится вновь вернуться к привычному прозябанию на северной границе, когда вместе с братьями неожиданно получает известие о новом заговоре. История не сохранила для нас сведений, как информация о нем достигла королевских ушей, однако, доподлинно известно, что за очередным покушением на жизнь короля стояли влиятельные лолларды. Чтобы дальнейшее стало понятным, в двух словах остановимся на том, кем были эти люди, попортившие немало крови королям Ланкастерской династии.

Очередной провалившийся заговор

WycliffeYeamesLollards 01.jpg
Лолларды.
Уильям Фредерик Йимз «Джон Уиклиф, дарующий бедным священникам свой перевод Библии». — Последняя четверть XIX в.- начало ХХ в. - Холст, масло. - Музей наследия Кентербери. - Кентебери, Великобритания.

Джон Уиклиф (ок. 1320-1384 гг), как и близкий его собрат по вере Ян Гус в Богемии, был одним из первых предшественников реформации, выступавшим с резкой критикой распущенности и продажности тогдашнего духовенства. Плантагенеты прислушивались к громам и молниям этого страстного проповедника с тем большей благосклонностью, что тогдашние папы прочно обосновались во французском Авиньоне и во всем поддерживали враждебную Англии политику первых Валуа.

Посему, в отличие от Гуса, Уиклиф мирно закончил свои дни, выпестовав немалое количество учеников, и оставшись в истории как автор изрядного количества богословских и политических трактатов, посвященных реформе церкви и королевского управления страной. После его смерти секта лоллардов, как стали называть многочисленных приверженцев Уиклифа, превратилась в серьезную политическую силу, не считаться с которой было уже невозможно. Эти «коммунисты от религии» по выражению Карлтона Уильямса, автора жизнеописания нашего героя, ставили себе весьма привлекательные в глазах тогдашнего населения, но совершенно недостижимые цели : всеобщее равенство, упразднение церковных владений и доходов, и наконец, всего католического богослужения. Потребуется немалое напряжение всей властной системы того времени, прежде чем утопические мечтания лоллардов исчезнут во мраке истории, однако, в те времена исходящая от них опасность для королевской власти была нешуточной.

Согласно очередному доносу, выступление должно было состояться 10 января, в день, приуроченный к очередному турниру (опять турниру!). Заговорщики в рыцарской броне, сопровождаемые многочисленными сторонниками в одежде оруженосцев и слуг, вопреки правилам, должны были захватить с собой не тупое турнирное – но острое боевое оружие, и по заранее условленному сигналу, разделаться с королем и его братьями. За спинами рядовых исполнителей маячила зловещая фигура сэра Джона Олдкасла, лорда Кобгемского. Впрочем, с этим пламенным сторонником уравнительной идеи нам еще предстоит познакомиться, пока же будем следовать канве событий.

Итак, донос опередил выступление заговорщиков на двое суток. Думается, нашему герою казалось в тот день, что время повернуло вспять, и как 14 годами ранее, вместе с братьями, ему пришлось буквально в чем есть, вскакивать с седло и нестись во весь дух к воротам столицы, моля Бога единственно о том, чтобы лондонцы оказались верны своей присяге. Но – и в этом случае обошлось.

Город с готовностью принял своего короля, который предпочел для себя сильно укрепленный Вестминстерский замок, проникнуть в который для заговорщиков было весьма проблематично. Впрочем, они и не пытались это сделать. Внезапный отъезд Генриха и его братьев внес в их ряды неизбежное смятение, и это стало концом так и не состоявшегося выступления. Король действовал с молниеносной скоростью: немедленно по его приезде, в Лондоне был арестован один из главарей несостоявшегося мятежа Джон Бергейт, и вместе с ним еще семеро сообщников. На допросе проштрафившиеся заговорщики не стали запираться, и почти немедленно раскрыли свои планы, оказавшиеся, как несложно догадаться, грандиозными. Кроме убийства королевской семьи, лолларды планировали захватить в свои руки столицу, разорить крупнейшие религиозные центры страны – лондонский собор Св. Павла и Вестминстерское Аббатство, и наконец, «уничтожить всех почтенных людей, обладающих состоянием и богатством». Планам этим, как вы уже догадались, сбыться оказалось не суждено.

В ночь с 8 на 9 января, по королевскому приказу, ворота столицы были заперты, к ним приставлена двойная стража. Будучи извещенным своими соглядатаями, что войска мятежников назначили местом сбора окрестности церкви Сент-Джайлс, в Холборне – в те времена городке, ныне – исчезнувшем в разросшейся столице. Во главе наскоро собранного отряда, Генрих самолично отправился навстречу бунтовщикам, и в момент, когда обе армии двигались навстречу друг другу, черное ночное небо вдруг пересек яркий метеоритный хвост. Это небесное явление настолько устрашающе подействовало на бунтовщиков, что они без дальнейшего сопротивления отдалить в руки вооруженных солдат. Заговор был полностью разгромлен, ускользнуть удалось немногим; среди прочих оказался рыцарь Олдкасл, должный, в согласии с их планом, дожидаться своих людей там, где ныне проходит Тоттенхем-Корт-Роуд – дорога, соединяющая церковь Сент-Джайлс с Вестминстерским дворцом. Вовремя узнав о том, что мятеж потерпел полное поражение, этот заклятый враг Ланкастерской династии повернул коня и растворился в темноте, чтобы исчезнуть на следующие четыре года. Пока же, после показательных судов и казней, Джон Ланкастерский вновь вынужден был вернуться на опостылевший север.

Личные инструменты