Джон, герцог Бедфордский, регент Франции для короля Английского/Глава 1. Третий сын герцога Болингброка

Версия 19:27, 26 июля 2020

От сердцевины клубка

Противостояние

Регент Франции Бедфорд. Мастер Бедфорда «Джон Ланкастерский, 1й герцог Бедфордский в молитве перед Св. Георгием» (фрагмент). — «Бедфордский часослов». - ок. 1410-1430 гг. - BL Add MS 18850, f. 256v. - Британская библиотека, Лондон.

На сей раз, дорогой читатель, мы переносимся с вами в «веселую Англию», как она неизменно именуется в балладах о Робин Гуде и его разбойниках.

В отличие от ближайшей континентальной соседки — Франции, Британские острова и по своему расположению, и по истории, имели множество неоспоримых преимуществ. Начнем с того, что они располагались на перекрестье тогдашних торговых путей с Севера на Юг — из Скандинавских стран и той же Франции в Испанию и далее — в сказочный Левант. Теплое Атлантическое течение — Гольфстрим, обеспечивает здесь сравнительно мягкие зимы и столь же нежаркое, приятное лето.

Английские земли плодородны, многочисленные реки несут свои воды в океан, представляя собой надежные транспортные артерии. Густые леса изобилуют дичью, на меловых утесах и в зеленых от пышной растительности долинах издавна паслись овечьи стада, принося своим хозяевам стабильную и весьма немаленькую прибыль. Стоит помянуть добрым словом королеву Филиппу — жену дальновидного Эдуарда III, своим приказом открывшую повсеместно первые прядильные и ткацкие мастерские, после чего в Англию потекли деньги Фламандского графства, ставшего постоянным и весьма богатым покупателем английской шерсти, пряжи, а также грубых и тонких тканей, в которые одевались затем все слои населения, не исключая коронованных особ.

В отличие от континента, постоянно терзаемого войнами, Англия пережила последнее иноземное нашествие за три с половиной века до описываемых событий, когда Вильгельм Бастард сумел покорить страну, став ее первым королем из нормандской династии. В отличие от обширных — с географической точки зрения, континентальных держав, Англия сравнительно невелика, что позволило королям с того самого времени крепко держать в руках бразды правления, подчинив многочисленные областные династии исключительно своей персоне. Для страны это обернулось сказочным благом: раз и навсегда в прошлом остались частные войны когда дворяне и дворянчики в погоне за выгодой или горя желанием присвоить себе то или иное выморочное наследство, вырезали и грабили простой народ, не разбирая пола и возраста. Что касается внешней угрозы — и в этом случае островное положение страны сыграло свою положительную роль; даже во времена Второй Мировой залив Ла-Манш станет весьма ощутимым препятствием для войск любого агрессора — что уже говорить об Осени Средневековья. Конечно же, бретонские пираты время от времени тревожили побережье своими набегами, да и на севере, против постоянно жаждущих грабежей шотландских горцев приходилось строить крепости и держать в них постоянные гарнизоны, в любой момент готовые отразить нападение; однако, по сравнению с проблемами той же Франции, Германии или Испании — все это вместе взятое казалось не заслуживающим внимания пустяком.

Впрочем, как то было вполне обычно для Средневекового времени (да и для современного тоже, будем честны хотя бы перед собой!) практически любая нация, почувствовавшая себя достаточно сильной, начинала заглядываться на земли и владения ближайших соседей. Англию это также не обошло стороной. Войну, которую в позднейшие времена окрестят «Столетней», за полвека с лишним до рождения нашего героя начал уже упомянутый король Эдуард III, хотя строго говоря, неразрешенные противоречия между Англией и Францией накапливались не один десяток лет.

Все началось, пожалуй с того, что Алиенора Аквитанская, разведенная супруга французского короля Людовика VII — 18 мая 1152 г. благополучно вышла замуж за графа Генриха Плантагенета — в недалеком будущем короля Генриха II, принеся ему в приданое добрую половину французского королевства. Прибавим к тому, что англичанам и ранее подчинялась Нормандия (наследный домен Вильгельма-Бастарда), — и посему французский властелин, можно сказать, не успел оглянуться, как крошечный огрызок его владений оказался со всех сторон зажат землями, принадлежавшими могущественной Англии.

Кто знает, повернись история по-другому, быть может, Франция могла бы окончательно исчезнуть с географической карты, или по крайней мере, не суметь сохраниться в том виде, в каком мы знаем ее сейчас, однако, на беду английской монархии, грозная опасность в королевстве Французском породила одного за другим нескольких великих политиков. Зато в семействе Плантагенетов продолжались бесконечные распри, когда сыновья постаревшего Генриха бесконечно воевали друг с другом, лишь время от времени объединяясь против отца. Результат не заставил себя ждать: французский король Филипп-Август, которому романист Дрюон присвоил почетный титул «кузнеца истории» пядь за пядью стал отвоевывать свои владения, исподволь вытесняя прочь англичан, объединяясь с одним Плантагенетом против другого, начатое им дело продолжили следующие поколения; и в конечном итоге, в руках английского короля осталась только собственно Аквитания. Как несложно догадаться, островных владык подобное положение не устраивало никак; однако, благоприятный момент, чтобы постараться с лихвой вернуть себе утерянное настал только при короле Эдуарде III.

За пятьдесят лет до рождения нашего героя

Битва при Пуатье. Луазет Лиде «Битва при Пуатье. — Жан Фруассар «Хроники». - ок. 1470-1480 гг. - Fr.2643, folio 207r. - Национальная Библиотека Франции, Париж.

Именно в это время старинная династия французских Капетингов пресеклась в прямой мужской линии, ее последний представитель — Карл Красивый, умер, оставив супругу беременной, причем на свет появилась дочь, будущая герцогиня Орлеанская. Само по себе это не стало бы проблемой — в самом деле, в скольких государствах (не исключая со временем и самой Англии) на троне будут находиться королевы — беда состояла в том, что несколькими годами раньше Людовик Х Сварливый, своим указом навсегда отстранил женщин от наследования французской короны и земель, ей принадлежащих. Знаменитое правило «негоже лилиям прясть» — по-видимому, имело в своем основании причину весьма банального свойства: супруга Людовика была уличена в прелюбодеянии с одним из придворных конюших, так что единственный ребенок (дочь) Людовика с большой вероятностью была рождена не от него. Оговоримся, что точные причины принятия подобного закона остаются неизвестными, однако, в истории Франции он сыграл достаточно зловещую роль.

После пресечения правящей династии король Эдуард Английский немедленно предъявил свои права на престол; в самом деле, его матерью была Изабелла, дочь Филиппа IV Красивого, так что с Францией Эдуард был связан прямым семейным родством. Французские вельможи, как видно, менее всего желавшие для своей страны подобной участи, отклонили его притязания, и корона перешла к двоюродному брату последнего Капетинга — Филиппу Валуа, ставшему новым королем под именем Филиппа VI. Как того и следовало ожидать, Эдуард немедленно воспользовался столь удачно подвернувшимся предлогом и сравнительной слабостью Франции, ставшей результатом бездарного правления Карла Красивого и затянувшегося периода междуцарствия.

Как было уже сказано, к моменту рождения нашего героя война тянулась уже более полувека. Изначально казалось, что чаша весов склоняется в пользу англичан, Эдуард Черный Принц огнем и мечом прошел через Юг страны, оставляя за собой только развалины и трупы, в битве при Пуатье французский король Иоанн II попал в плен к островному властелину, и вынужден был подписать в Бретиньи грабительский договор, отдававший Англии едва ли не половину французского королевства, и вдобавок к тому выкуп за пленного монарха в количестве 3 миллионов золотых экю — совершенно безумные деньги в реалиях того времени. Коротко упомянем, что несмотря на все усилия, выкуп собрать так и не удалось; впрочем, в этом в конечном счете не оказалось необходимости, так как пленный король благополучно умер в Лондоне, а на престоле оказался его старший сын Карл, позднее прозванный «Мудрым».

Карл V в отличие от отца, безоглядной удали ради, губившего свою армию в лобовых столкновениях с врагом, перешел к тактике партизанской войны, изматывавшей и обессиливавшей врага. На французской земле англичане оказались полностью отрезаны от поставок вооружения и продовольствия, убитых и раненых некем было заменить, летучие французские отряды были практически неуловимы, а население, более чем враждебно настроенное к островным завоевателям, также всеми силами содействовало тому, чтобы у них возникло непреодолимое желание убраться подальше.

В результате к моменту рождения нашего героя, в руках англичан на континенте оставалась неизменная Аквитания, порт Кале на Атлантическом побережье и несколько мелких крепостей. В самой Англии также было неспокойно. Положим, война шла что называется «где-то там», и была чувствительной скорее не для жизни, а для кошелька английского обывателя, тогда как «вольные йомены» и многие аристократы видели в ней средство для быстрого обогащения — конечно же, опасное, зато открывавшее невиданные доселе возможности для любого мало-мальски храброго и разумного вояки. Однако же, Английское королевство, находившееся, как уже было сказано, в сравнительной безопасности от алчности соседей, оказалось совершенно беззащитно перед капризами погоды. Резкое похолодание начала XIV века, известное под именем «Малого Ледникового Периода» привело к невиданному доселе голоду, буквально выкосившему городское и сельское население.

Опустошительная эпидемия чумы — Черная Смерть, ставшая результатом нашествия степных грызунов, искавших спасение от бескормицы в человеческих жилищах, изначально поразила континентальную Европу, но в скором времени вместе с возвращающимися войсками и многочисленными трофеями, благополучно перекочевала на английскую землю. Результат пришествия чумы оказался устрашающим: по разным оценкам, ее жертвами стало около трети населения, вместе с людьми во множестве вымирал домашний скот, одним из многочисленных последствий Черной Смерти стали крестьянские выступления, самым известным из которых стало восстание Уота Тайлера, поставившее под угрозу саму английскую государственность.

В подобных условиях война, как и следовало ожидать, остановилась на точке замерзания, сменившись бесконечно возобновляемыми перемириями, так как обе стороны были просто не в силах продолжать военные действия. Именно в это время на свет предстояло появиться нашему герою. И мы, обычным образом, начнем свой рассказ о происхождении и детстве нашего героя, опять же, «от сердцевины клубка.» Итак…

Детство

Авантюрная семья

...Род графов де Богун вымирал. Когда-то многочисленный и богатый, появившийся на островах вместе с полчищами нормандских завоевателей, в течение нескольких веков исправно поставлявший для сменяющих друг друга королей знающих администраторов и храбрых солдат, он пресекся в прямой мужской линии со смертью последнего своего представителя – Хамфри, эрла (графа) Херефордского в 1373 году.

У покойного оставались две дочери, в соответствии с волей отца должные разделить между собой огромное состояние. Старшая из них – Элеонора, к этому времени уже благополучно была замужем за Томасом Вудстоком, младшей – Марии, едва исполнилось одиннадцать лет, и ушлый зять со своей не менее ушлой супругой, был вполне решительно настроен, чтобы добром или силой заставить ее постричься в монастыре Бедных Кларисс, после чего со всем удовлетворением объединить в своих руках фамильное состояние.

Впрочем, столь радужному плану было не дано осуществиться, т.к. на его пути встала сама судьба в лице Джона Гонта, герцога Ланкастерского, – младшего из сыновей покойного короля Эдуарда III. Положим, сам Гонт был уже в преклонных годах, и к тому же вполне благополучно женат на Констанции Кастильской – дочери короля Педро I, однако, у него был в наличии полный сил и жизнелюбия наследник; который вместе со своим деятельным отцом был не из тех, кто позволил бы отнять у себя выгодную невесту. Коротко говоря, отец и сын попросту умыкнули Марию из родительского дома (или по другим сведениям – прямо из монастыря, куда ее уже озаботились доставить любящие родственники). В скором времени после того она стала законной супругой молодого Ланкастера – Генриха Болингброка (получившего фамилию по деревне, бывшей местом его рождения). Таким образом, Элеонора де Богун и ее корыстолюбивый супруг оказались попросту поставлены перед свершившимся фактом, после чего могли сколько угодно кричать и жаловаться, обвиняя Гонта и его сына в попрании всех законов божьих и человеческих и безуспешно требуя развода. Повернуть ситуацию вспять было уже невозможно, постепенно взбудораженное общественное мнение успокоилось, и жизнь вошла в обычную колею.

Надо сказать, что Генрих Болингброк оказался никудышным отцом и мужем; как было уже сказано, в этом браке его интересовали исключительно деньги; более того для этой переполненной кипучей энергией натуры, размеренная жизнь провинциального аристократа казалась попросту насмешкой.

Генрих Болингброк жадно мечтал о собственном королевстве, однако, в реалиях Англии того времени подобные поползновения казались изначально обреченными на провал. В самом деле, на троне сидел Ричард II, молодой, и вовсе не собирающийся скоропостижно отправляться к праотцам. Король был счастливо женат, и если пока что не имел детей, всем было ясно, что это вопрос сравнительно недолгого времени. Но даже случись ему по какой-то причине умереть, между Болингброком и престолом оказались бы внуки второго брата короля – Лайонела, герцога Кларенсского, Роджер и Эдмунд Мортимеры. Да и само унылое существование в Англии – во многом обезлюдевшей в результате голода и чумы, было явно не для него. Посему, глава новоиспеченной семьи постоянно пропадал на континенте, то участвуя в походах германских рыцарских орденов против Прибалтики с целью, конечно же, христианизации непокорных латышей и ливов, или столь же азартно рубился с берберскими пиратами на просторах Средиземноморья, или безуспешно пытался вместе с французами подчинить себе северное побережье Африки. Для детей отец был и оставался чужим человеком, появлявшимся дома урывками, чтобы в очередной раз оставить жену беременной, и пропасть неизвестно куда и неизвестно насколько.

Впрочем, его супруга, жизнерадостная и смешливая, даже не думала унывать по этому поводу. В самом деле, замужество – сколь бы оно ни было формальным и построенном на откровенном расчете, было куда лучше увядания в монастырской келье. Более того, молодая герцогиня показала себя отличной хозяйкой, во время постоянных отлучек супруга уверенно удерживая в руках бразды управления огромными поместьями, и целой армией прислуги обоего пола.

Одно из немногих изображений в т.н. «Псалтири Марии де Богун», в современности хранящейся в фондах Бодлианской библиотеки (Оксфорд), являет молодую и очень привлекательную женщину с непослушной копной волос, одетую по моде того времени в бордовое нижнее платье – котту и отороченное мехом фиолетовое сюрко. Из отрывочных сведений, сохранившихся в документах того времени мы знаем также, что она отличалась недюжинным характером, стойкостью, и кроме того – умела заразительно смеяться, и вызывала неизменную к себе симпатию у самых разных людей. Известно также, что герцогиня любила петь, аккомпанируя себе на испанской гитаре – инструменте в те времена диковинном и новомодном. Известно также, что она обожала охоту и посему обзавелась собственной псарней из чистокровных английских борзых собак, причем своими руками обвязывала песьи шеи шелковыми ленточками, покрытыми прихотливым орнаментом из чередующихся зеленых и белых квадратиков, с прикрепленными к подобным ошейникам небольшими колокольчиками, мелодично тренькавшими в такт собачьему бегу. В 1392 году супруг привез ей из Германии очередную диковинку – тропического попугая, который также стал затем домашним любимцем, причем хозяйка из собственных рук кормила его отборным зерном. И наконец, юная герцогиня Ланкастерская питала настоящую страсть к книгам и книжной учености – которую она в полной мере сумеет передать своим детям.

В скором времени после замужества, Мария родила своего первенца – Эдуарда, к немалому горю для матери умершего почти сразу после рождения. Зато вслед за тем последовали крепкие и здоровые Генрих (1386 г.) и Томас (1388 г.), пока наконец 20 июня 1389 предстояло родиться нашему герою, названному в честь деда с отцовской стороны – Джона Гонта, того самого, что весьма активно способствовал браку его родителей.

Третий сын, конечно же, не вызвал у отца особого интереса, наследники у него уже были – как основной, так и можно сказать, запасной, возможно, он был бы не против скорее заполучить девочку, как возможность увеличить власть и влияние своего дома через посредство ее будущего брака... но уж что произошло, то произошло. Итак, ни в королевстве, ни даже в собственной семье рождение третьего сына особого ажиотажа не произвело. Безразличие отца было столь явным, что не сохранилось даже сведений о том, где будущий герцог Бедфордский появился на свет, известна, как было уже сказано, лишь дата. Кстати говоря, и это немалая редкость, дни рождения в те времена не отмечались порой даже для принцев крови – что уже говорить об аристократе хотя и богатом, но все же, принадлежавшем ко второму порядку. Посему, стоит скорее всего сделать вывод, что Мария де Богун среди прочего увлекалась астрологией, и новомодное для того времени знание о дне рождения сына было необходимо для составления для младенца соответствующего гороскопа.

Годом спустя на свет предстояло появиться Хамфри – будущему герцогу Глостерскому; за ним последуют две долгожданные дочери – Бланка и Филиппа, соответственно, в 1492 и 1494 гг. Надо сказать, что дети Генриха Ланкастера были на редкость дружны, и дружбу эту они пронесут через долгие годы.