Анна Бургундская, преданная сестра и верная супруга/Глава 2. Замужество. Герцогиня Бедфордская

Версия 22:37, 29 мая 2020

Медовый месяц

Встреча

Первая встреча знатных супругов. Неизвестный художник «Встреча Эдуарда II и Изабеллы Французской» - Жан де Уоврен «Древние и новые хроники Англии» - Ms. Royal 15 E IV, fol. 295v. - Ок. 1471—1483 гг. - Британская библиотека, Лондон

В Труа, между тем, уже кипела работа. Известно, что Жако Брокар, комнатный лакей Филиппа Доброго, а также по совместительству хранитель герцогских гобеленов, за украшение таковыми гобеленами стен для церемонии брака Анны и Бедфорда получил 20 франков. (А 457). Неторопливо движущийся эскорт принцессы достиг Труа 12 мая 1423 года. В честь прибытия столь высокой гостьи торжественно звонили колокола, горожане, вырядившиеся для такого случая в самое дорогое свое платье, оглашали воздух приветственными криками, под копыта лошадей летели цветы, пышные гирлянды и неизменные ковры десятками свешивались с балконов по обеим сторонам улиц, через которые двигался кортеж. Как и следовало ожидать, принцессу встречала не менее пышная свита жениха. Познакомимся с ней поближе, тем более что в этой толпе присутствуют весьма любопытные личности.

Робер Жоливе, аббат высокогорного монастыря Сен-Мишель. Когда-то верный сторонник французского короля, а ныне — почетный член Большого Совета Аглиии, канцлер Нормандии для короля английского. Монастырь, настоятелем которого он продолжает формально числиться, в одиночку противостоит в Нормандии английским полчищам — эту единственную твердыню несмотря на все усилия занять так и не удается. Придет время, и Бедфорд с достаточной изобретательностью попытается воспользоваться для этого услужливым Жоливе — его миссией будет уговорить защитников добровольно сложить оружие. Впрочем, не то парламентарий окажется никудышным, не то монахи слишком уж радикально настроенными, но Жоливе с позором вытолкают за ворота монастыря, и оборона будет продолжаться. Забегая вперед скажем, что осада монастыря затянется на долгих двадцать пять лет, и закончится полным поражением завоевателей, а Мон-Сен-Мишель останется в памяти одной из немногих крепостей, куда (по сей день!) не ступала нога завоевателя.

Томас Монтекьют, граф Солсбери. Когда-то его отец за измену против английской короны лишился головы и достояния, впрочем, последнее было королевской милостью благополучно возвращено его детям. Генрих V, обладавший буквально сверхъестественным чутьем на военные таланты, поднял Солсбери из неизвестности к высотам власти, богатства и славы. Этому безусловно одаренному полководцу его солдаты будете преданы безоглядно, и готовы пойти за ним, что называется, в огонь и воду. Французам Солсбери запомнится своей холодной жестокостью, с которой он будет избавляться от тех, кто по какой-то причине навлек на себя подозрение в нелояльности к новым хозяевам или попросту — стал более им ненужным. Впрочем, короткий и яркий путь этого военачальника, безусловно, одного из лучших на полях сражений Столетней войны оборвется неожиданно и нелепо, у стен Орлеанской крепости. Впрочем, обо всем по порядку.

Жан Ринель. Личность и блеклая и колоритная одновременно, тихий исполнительный секретарь, постоянно с бумагой и чернильницей на поясе, готовый приняться за дело по первому же знаку своего господина; а заодно — вот незадача, племянник Пьера Кошона, в недалеком будущем судьи и палача Орлеанской Девы. Впрочем, эта исполнительная личность останется верна своим английским хозяевам до последнего вздоха, но после смерти прославленного дядюшки, растворится в неизвестности, откуда ранее появилась.

Николя Роллен, канцлер Бургундии, правая рука своего господина, второй человек в герцогстве после собственно его властителя. Хитроумный и весьма изворотливый политик, мастер служения «вашим и нашим», впрочем, безоглядно преданный только своему господину, тогда как все прочие воспринимаются как средства для достижения поставленной задачи, или — как жертвы настоящего и будущего обмана, впрочем — для той же цели.

Кроме этих достаточно любопытных личностей, вскользь назовем Людовика Оранского, преданного сторонника бургундского герцога во всех его начинаниях, Жана Сальо, бальи Руана для короля английского, уже знакомого нам Жана де Куртиабля, гонца на службе герцога бургундского… и еще множество иных лиц обоего пола, более или менее высокой степени знатности. В этой разряженной, блещущей драгоценностями толпе, Анна, слегка приподнявшись в седле, в котором она сидела с грацией амазонки, выискивала глазами своего нареченного супруга. Впрочем, он и сам не заставил долго себя ждать.

На первый взгляд, Джон Бедфорд мог доставить романтично настроенной девушке только разочарование. Невысокий, коренастый, крепко сбитый, с крупной головой, горбатым носом и глубоко посаженными глазами, коротко стриженный по военной моде, и даже на собственной свадьбе — вежливый и невозмутимый. Конечно же, он помог своей невесте спуститься с коня, сказал ей несколько полагающихся по случаю комплиментов.

Впрочем, в первый день после приезда, новобрачной и ее свите предстояло смыть с себя дорожную пыль и как следует отдохнуть, чтобы назавтра предстать перед алтарем местной церкви Сен-Жан, рука об руку со своим нареченным супругом. Герцог Филипп, желая, чтобы его не слишком привлекательная внешне сестра затмила всех вокруг хотя бы пышностью своего наряда, заранее озаботился о том, чтобы закупить у Марка Гидешона, уроженца Лукки, торговавшего в Брюгге восточным товаром «тридцать девять с половиной „онов“ златотканого бархата ярко-алого цвета… дабы из такового изготовить длинный уппеланд с широкими рукавами, для мадемуазель Анны Бургундской, и таковой же уппеланд ей отправил, дабы ей в таковой же облачиться в день своей свадьбы». В качестве свадебного подарка от брата, ей было отправлено двадцать три «она» «простого черного бархата», из которого следовало сшит еще один уппеланд, должный служить новобрачной после окончания собственно церемонии. Для себя он предпочел военное одеяние, и шлем с пышным плюмажем.

Труа — Париж

Приходская церковь Сен-Жан-де-Труа. Здесь обвенчаются Анна и Бедфорд.

Собственно свадьбе следовало состояться на другой день после приезда — 13 мая 1423 года. Как было уже сказано, молодые получили благословение в скромной приходской церкви Сен-Жан. Это было памятное место. Здесь, в Труа безумным королем, как обычно, не понимавшем, что происходит вокруг и его трусливой супругой, всегда готовой перебежать на сторону сильного, был подписан «позорный договор», передававший в английские руки корону Людовика Святого. В этой же церкви королева Изабелла, вместо своего невменяемого супруга, положив руку на священные книги, торжественно клялась в нерушимой верности этому договору. И здесь же, несколько дней спустя после церемонии, король Генрих V венчался с Катериной Французской.

Бедфорд, судя по всему, не присутствовал на свадьбе старшего брата; этот холодный человек не был особенно падок до зрелищ и церемоний, а дела правления требовали его прибытия в столицу Нормандии. И вот теперь, стоя перед тем же самым алтарем, что и молодой король тремя годами ранее, Бедфорд произносил те же клятвы и отвечал на те же вопросы, обещая до самой смерти быть верным мужем Анне Бургундской.

После того, как затянувшаяся церемония наконец-то подошла к концу, молодожены скрепили своей подписью брачный договор. Как было уже сказано, герцог Филипп обязывался выплатить за сестру 50 тыс. золотых франков немедля, причем деньгами этими новобрачный мог «распорядиться по своей воле и желанию», в случае если молодому герцогу случилось бы скончаться бездетным, в качестве приданого к Анне (как опять же, было сказано) уходило многострадальное графство Артуа. Если бы наследники у ее брата все же появились, вместо компенсации молодой супруг получил бы еще сто тысяч полновесных золотых монет. За церемонией последовала неизбежная череда пиров и торжественных приемов, но всему когда-то приходит конец, и бургундская свита засобиралась домой «не без слез» — как отмечает хронист, расставаясь с любимой госпожой.

Надо сказать, что расходы на эту пышную свадьбу (а также на свадьбу старшей сестры — Маргариты, которая также последует в скором времени!) еще предстояло покрыть — впрочем, молодого герцога Бургундского в данном случае весьма выручал древний обычай, согласно которому вассалы и подданные, без всяких исключений, по причине столь радостного события, обязаны были выплатить особый налог. Документы, сохранившие суммы выплат сохранились практически в полной мере, и посему мы знаем, например, что депутаты Бургундского графства без всяких споров и пререканий, единодушно проголосовали за дополнительный налог, должный в январе 1424 года принести в герцогскую казну достаточно круглую сумму — 10 тыс. золотых франков. Забегая вперед, скажем, что деньги будут собраны до последней монеты, как бы из нашего исторического далека не относиться к Филиппу Бургундскому, придется признать, что подданные питали к нему глубокую привязанность.

Пока же медовый месяц молодожены провели здесь же в Труа, причем горожане, спеша выразить свою несколько официальную «радость» по поводу заключения этого брака, поднесли молодому супругу несколько кабаньих голов, добытых во время охоты в окрестных лесах, также несколько мешков пшеницы, а молодой герцогине — отрез отличного местного полотна. Для развлечения молодоженов силами горожан были поставлены несколько спектаклей и живых картин. Впрочем, когда наконец-то новобрачным пришло время отбыть прочь, жители Труа вздохнули скорее с облегчением: во-первых, содержание герцогской пары обошлось очень и очень недешево, во-вторых, прагматичный молодожен не преминул обложить гостеприимный город тяжелым налогом, общая сумма которого составляла также 10 тыс. золотых франков — пусть не в свой карман, а исключительно на дело осады ближайших крепостей, упорно не желавших признавать английскую власть; вряд ли горожане от этого чувствовали себя легче.

Но так или иначе, молодой герцогине предстояло отбыть прочь, сопровождая новонареченного супруга. Загодя приготовляясь к семейной жизни, прагматичный Бедфорд уже приготовил для жены и ее многочисленной свиты перестроенный и заново украшенный «отель с Башенками» — богатый парижский особняк, когда-то подаренный ему Карлом Французским. Надо сказать, что для этой новой резиденции Бедфорд покинул свое прежнее холостяцкое обиталище — тесный и скромный, но зато обжитой и привычный, отель де ла Ривьер… ну что поделаешь, семейная жизнь, должна была начаться с небольшой жертвы со стороны молодого супруга!…