Америка от доисторических времен до европейской колонизации/Глава 4 Новое Время — новые теории

Материал из Wikitranslators
(Различия между версиями)
Перейти к: навигация, поиск
Строка 6: Строка 6:
 
| next = [[Америка от доисторических времен до европейской колонизации/Глава 5 Вопрос все еще не решен…|Вопрос все еще не решен…]] →  
 
| next = [[Америка от доисторических времен до европейской колонизации/Глава 5 Вопрос все еще не решен…|Вопрос все еще не решен…]] →  
 
}}
 
}}
 +
== Датчане в Новом Свете ==
 +
 +
=== Великие мореплаватели Раннего Средневековья ===
 +
{| width="350px" align="right"
 +
|
 +
{| width="350px" style="text-align:center; background:#FFE4E1"
 +
|-
 +
| [[Файл:Wikinger.jpg|350px]]
 +
|-
 +
| <small><span style=="color:#EAB97D>Корабли викингов.<br />''Неизвестный художник «Корабли викингов». — ок. 1130 г. - «Житие св. Эдмунда и прочие сочинения». - MS M.736 fol. 9v. - Библиотека и музей Моргана. - Нью-Йорк, США.''</span></small>
 +
|}
 +
|}
 +
К сожалению, упоминая о теории заселения Америки датчанами, Барсия ни единым словом не упоминает ее автора, возможно, не придавая искомой теории слишком важного значения. Столь же можно предположить, что, как то часто бывает, сам исследователь или его информатор, и сам забыл, где прочел или же услышал о чем-то подобном; однако же, Барсия, как добросовестный ученый, все же решил, хотя бы вскользь, упомянуть о существовании подобного взгляда на вещи.
 +
 +
Ну что же, займемся средневековыми датчанами, или точнее, теми их представителями, которые навсегда оставили свой след в истории под именем викингов.
 +
{{quote|<poem>Истинно! Исстари
 +
    Слово мы слышим
 +
О доблести данов,
 +
    О конунгах датских,
 +
Чья слава в битвах
 +
    Была добыта!</poem>|}}
 +
Так начинается [[ru.wp:Беовульф|староанглийская поэма]] о герое Беовульфе, победителе чудовища [[ru.wp:Грендель|Гренделя]].
 +
 +
Здесь можно напропалую и совершенно бессмысленно гадать, касательно того, могли бы достичь слуха нашего автора реальные сведения о плавании исландцев [[ru.wp:Эрик Рыжий|Эйрика Рыжего]] и [[ru.wp:Лейф Эрикссон|его сына]] (действительно, чьи предки без сомнения имели датские корни!) в [[ru.wp:Гренландия|Гренландию]] и [[ru.wp:Винланд|Винланд]]. В самом деле, как мы увидим позднее, датчане и немцы служили порой принимали деятельное участие в экспедициях, отправленных в плавание [[ru.wp:Инфант|инфантом]] [[ru.wp:Генрих Мореплаватель|Энрике Португальским]], и его последователями — или же речь идет об очередной догадке методом «пальцем в небо», причем, по той же методе, по которой на роль первооткрывателей назначены были финикийцы — в обоих случаях для подобной миссии «назначались» лучшие мореплаватели своего времени. Проанализируем подобную возможность и мы.
 +
 +
Итак, датчане по языку и происхождению своему относятся многочисленной группе германских народов, точнее, северной их ветви, «[[ru.wp:Германцы (племена)#Классификация германских племён|гиллевионов]]» Плиния Старшего. Известные античному миру уже во времена Римской Империи. На своей будущей родине эти завоеватели появляются не позднее 200 г. н. э., каким датируется древнейшая [[ru.wp:Руны|руническая]] надпись, выполненная на одном из северо-германских диалектов. Можно весьма условно предположить, что вслед за готами и прочими народностями германского корня, их погнало прочь на Юг стало постепенно развивающееся похолодание и связанное с тем ухудшение условий жизни в Южной [[ru.wp:Швеция|Швеции]] и прилежащих территориях. Еще раз оговоримся, читатель, это не более чем гипотеза, так как прародина и пути расселения германских племен все еще остаются предметом ожесточенных споров.
 +
 +
Но, так или иначе, уже с достаточной уверенностью можно говорить, что первые века расселения на новой для себя родине, оказались для будущих датчан временем совсем не простым. Постепенное похолодание, известное под именем «[[ru.wp:Климатический пессимум раннего Средневековья|Раннесредневекового пессимума]]», угнетяюще действовало на сельское хозяйство — основу экономики этих мест, а пробиться далее на Юг, по всей видимости, оказалось сложно из-за не менее воинственных соседей и вполне ощутимой угрозы со стороны сильнейшего в те времена государства — Рима, более чем успешно охранявшего свои границы. Посему, следующие века заполнены борьбой за выживание в стремительно ухудшающемся климате, и постоянными стычками между мелкими племенами, каждое из которых стремилось прибрать к рукам как можно больше земельных и человеческих ресурсов. Жестокая вспышка [[ru.wp:Чума|чумы]] в VI в. н. э. (возможно, принесенная из [[ru.wp:Галлия|Галлии]]?) также не способствовала процветанию. Впрочем, два века спустя, на исходе [[ru.wp:Железный век|эры Железа]], первые признаки перемен к лучшему, ок. VIII в. н. э. у [[ru.wp:Фьорд|фьорда]] [[ru.wp:Шлей|Шлей]] появляется поселение [[ru.wp:Хедебю|Хедебю]], которое позднее превратится в один из важнейших торговых центров этого региона, в том же веке закладывается город [[ru.wp:Рибе|Рибе]], на юго-западе страны.
 +
 +
В следующем за тем IX в. н. э., страна вступает в [[ru.wp:Эпоха викингов|эпоху «викингов»]], мореплавателей, завоевателей и торговцев, своими грабительскими набегами наводивших ужас на все окрестные народы. Удивляться здесь опять же, было нечему: сравнительно небольшая территория Дании, с ее суровым климатом и неплодородной землей в какой-то момент попросту не в состоянии оказалась прокормить растущее население.
 +
Выходом из ситуации, как и в случае [[ru.wp:Баски|басков]], о которых у нас уже шла речь, стало море — промысел, торговля и война. Само слово «викинг», сколь о том можно судить, в переводе со скандинавских языков того периода обозначает «пират». Надо сказать, что датчане были в этом не одиноки, в том же столетии к немногочисленным представителям датской народности в сомнительном промысле морского разбоя присоединились шведы и [[ru.wp:Норвегия|норвежцы]], испытывавшие те же самые трудности, и посему, решавшие их тем же самым путем, еще веком спустя экипажи викингских кораблей стали пополняться также [[ru.wp:Исландия|исландцами]]. В буйные отряды викингов вливались младшие сыновья местных зажиточных слоев населения, на долю которых не доставалось земли, вольные вожди [[ru.wp:Клан (этнология)|кланов]] и их [[ru.wp:Дружина|дружин]], как несложно догадаться, весьма охочих до войны и сопутствующей добычи, а также авантюристов всех родов и видов, охотно стекавшиеся под их знамена.
 +
 +
Викинги были искусными моряками, и что особенно важно — умели ориентироваться в открытом море, по Солнцу, Луне и звездам; при наступлении облачной погоды, отыскивая местоположение небесных светил (повторимся) через посредство кристалла [[ru.wp:Кварц|кварца]], через который [[ru.wp:Кормчий|кормщик]] (а позднее — [[ru.wp:Штурман (флот)|штурман]]) корабля вглядывался в небо. Это воистину неоценимое умение сыграло свою роль в стремительной экспансии викингов к северу, открытии Исландии, о чем у нас уже шла речь, Гренландии и Винланда.
 +
 +
Известно, что торговые дороги викингов связывали их с [[ru.wp:Новгородская республика|Новгородом]], [[ru.wp:История Киева#Столица Руси|Киевом]] и даже [[ru.wp:Византия|Византией]]. Предметами торговли становились [[ru.wp:Янтарь|янтарь]], драгоценные камни, золото и серебро, стеклянная утварь, ткани, меха, и наконец, рабы. Впрочем, не удовлетворяясь меновой (а позднее и денежной) торговлей, викинги превратились в настоящую грозу прибрежных земель. Викинги покорили себе часть Северной Франции, позднее известной под именем [[ru.wp:Нормандия|Нормандии]] (то есть «земли северных людей»). Не имея возможности выдворить отсюда свирепых завоевателей, слабый французский король [[ru.wp:Карл III Простоватый|Карл III]] предпочел купить их верность, так что [[ru.wp:Конунг|конунг]] [[ru.wp:Роллон|Роллон]] превратился в первого герцога этой земли, а заодно и надежного стража на границах Франции, обязавшегося не пускать на отданную ему во владения землю своих же соотечественников, не менее охочих до грабежа.
 +
 +
Удара викингов не выдержала также средневековая Англия, и немалое владение, известное под именем «[[ru.wp:Денло|области датского права]]», вполне вольготно раскинулось от [[ru.wp:Темза|Темзы]] до будущего [[ru.wp:Йорк|Йорка]]. Потребовалось не менее трех столетий, и отчаянные усилия [[ru.wp:Англо-саксы|англо-саксонских]] королей, чтобы наконец вынудить завоевателей убраться прочь вместе с женами и детьми, успевшими появиться на свет на новой родине.
 +
 +
Во времена [[ru.wp:Горм Старый|Горма Старого]], родоначальника датских королей, его изначально скромное владение поглотило [[ru.wp:Ютландия|Ютландию]], сын Горма, знаменитый [[ru.wp:Харальд Синезубый|Харальд Синезубый]], сумел объединить под своей властью всю территорию будущего [[ru.wp:Королевство Дании|королевства Датского]], заодно подчинив своей власти Норвегию, и обратить своих подданных в новую для этих мест религию — христианство.
 +
 +
Впрочем, владычество над Норвегией оказалось недолгим и прекратилось сразу по смерти завоевателя, тогда как его сын, [[ru.wp:Свен Вилобородый|Свен Вилобородый]] сумел вернуть себе потерянное. Доведя своими набегами до полного отчаяния англо-саксов, он добился признания себя в качестве короля Британских островов, однако, в скором после того времени умер. Его сын и наследник [[ru.wp:Кнуд I Великий|Кнуд I Великий]] сумел на короткое время объединить под своей властью Англию и Данию.
 +
 +
К концу XI века эра викингов постепенно подошла к концу. Можно долго спорить, насколько важную роль сыграло в этом христианство, не одобрявшее традиции морских набегов (в которых часто видели традицию поклонников [[ru.wp:Один|Одина]]), воля утвердившихся на троне королей, желавших как можно скорее избавиться от буйной и плохо управляемой вольницы, или наконец, [[ru.wp:Монгольская империя|монгольское нашествие]], перерезавшее важнейший нерв северной торговли — «[[ru.wp:Путь из варяг в греки|путь из варяг в греки]]», но так или иначе, после этого столетия Дания превращается в типичное средневековое государство, а мы ставим в своем рассказе точку.
 +
 +
На вопрос, могли бы в принципе своем викинги добраться до Северной Америки, ответ безусловно будет утвердительным. Могли, и даже добирались, через Исландию — на территорию своей кратковременной колонии — Винланда. Другое дело (опять же повторимся), что мы в этом случае можем лишь предположить, какими идеями и предположениями руководствовался первоначальный автор теории, и что он собственно пытался доказать. За неимением дальнейших сведений, поставим точку и посмотрим, как «датская» теория развивалась в дальнейшие времена, где мы оказываемся уже на твердой фактической почве.
 +
 +
=== Маунды Западной Америки и их неизвестные создатели ===
 +
{| width="550px" align="right"
 +
|
 +
{| width="550px" style="text-align:center; background:#FFE4E1"
 +
|-
 +
| [[Файл:Ludshøj 06-07-2013.JPG|550px]]
 +
|-
 +
| <small><span style=="color:#EAB97D>Маунд Лудшё, Дания.<br />''Томас Ведельсбёл (фотограф) «Маунд Лудшё». — 6 июля 2013 г.''</span></small>
 +
|}
 +
|}
 +
Полу- а то и вовсе напрочь забытую «датскую» теорию, скорее всего, не зная о своем «предшественнике», на недолгое время воскресил Бенджамин Смит Бартон, правда, опираясь на основания  совершенно иного порядка.
 +
Это был во многом выдающийся научный деятель, естествоиспытатель, ботаник, врач. Уроженец [[ru.wp:Ланкастер (Пенсильвания)|Ланкастера]] ([[ru.wp:Пенсильвания|Пенсильвания]]) он в 14 лет остался без обоих родителей и вынужден был какое-то время обретаться на попечении старшего брата (в те времена студента Филадельфийского колледжа). Приблизительно в те же времена, его дядя по материнской линии, Дэвид Риттенхаус, священник [[ru.wp:Реформатство|реформатской церкви]], отправился с [[ru.wp:Миссионерство|миссионерским]] визитом на Западную границу штата, захватив с собой племянника. Знакомство с индейскими племенами потрясло мальчика, и вызвало в нем острый интерес к их истории и культуре; увлечению этому он останется верен до конца дней.
 +
 +
Впрочем, основной специальностью для Бартона станет все же медицина, которую он успешно изучит в [[ru.wp:Эдинбург|Эдинбурге]] и [[ru.wp:Гёттинген|Геттингене]], возвратившись домой уже в качестве зрелого специалиста в этой области. Он проживет достаточно долгую для своего времени и весьма насыщенную жизнь, удостоившись высоких научных наград, станет автором нескольких книг по медицине, ботанике, и наконец [[ru.wp:Этнография|этнографии]] индейских племен Соединенных Штатов (как легко в те времена совмещались столь разные науки!), в течение последних лет будет выпускать «Медицинский и Физический Журнал», покровительствовать молодым талантам, и наконец, в 1815 году скончается от тяжелой болезни легких<ref>https://en.wikisource.org/wiki/American_Medical_Biographies/Barton,_Benjamin_Smith.</ref> Однако, из всего наследия этого большого ученого, нас будет интересовать его ранний труд «Размышления касательно некоторых разделов естественной истории» (1787 г.), который он в позднейшие годы будет считать незрелым и незавершенным, однако, по тем или иным причинам, к нему уже не вернется.
 +
 +
Именно в этом труде, посвященном среди прочего, этногенезу индейцев, он впервые смело сравнивает между собой индейские маунды – внушительные земляные сооружения [[ru.wp:Курган|курганного]] типа, которые действительно в немалом количестве присутствуют в американском штате [[ru.wp:Огайо|Огайо]]. Цепкая память медика и яркие впечатления, оставшиеся после путешествий в Европу, приводят его к смелой мысли, что внешний вид этих «маундов» слишком уж явно сходен с языческими курганными погребениями древней Дании. С уверенностью дилетанта совершая следующий шаг, он объявляет во всеуслышание, что индейцы, в том состоянии, в каком их застала европейская колонизация, не имели ни строительных навыков, ни достаточно развитой техники, чтобы самостоятельно построить столь грандиозные сооружения. Посему, авторами их без сомнения стали датчане, водным путем перебравшиеся в Америку и далее (еще один не менее смелый шаг!), что именно датчане были предками индейцев-[[ru.wp:Тольтеки|тольтеков]], строителей грандиозных дворцов и храмов. Вслед за тем, словно испугавшись собственной смелости, ученый благоразумно уклоняется от необходимости ответить на вопрос когда и по какой причине жители языческой Дании прибыли на американский континент, и что подвигло их к сооружению гигантских маундов, объявляя только, что имеющихся данных недостаточно для ответа на этот вопрос, и следует подождать, пока наука не будет к этому готова. 
 +
 +
Ну что же, в этом случае нам придется углубиться в века, куда более далеко отстоящие от эпохи викингов и даже, судя по всему, предшествующие европейской античности.
 +
 +
Итак, первые люди появляются на территории того, что куда позднее станет Данией, около 12 тыс. лет до н.э., т.е. к концу [[ru.wp:Максимум последнего оледенения|последней ледниковой эры]], когда отступающие на север льды освобождали все большие и большие территории. Судя по т.н. «кухонным кучам» в изобилии оставшимся после этого первоначального населения, первопроходцами оказались кочующие племена, занимавшиеся охотой на крупного зверя. В те далекие от нас времена, на земле, оттаявшей после многолетнего оледенения бурно разрослись деревья, и в скором времени вся территория Дании оказалась покрыта густыми хвойными лесами. Леса эти вместе с прячущейся в них живностью, а также море и несколько глубоких озер, которые оставил после себя отступающий ледник, исправно обеспечивали растущее население одеждой и пропитанием.
 +
 +
Около 4 тыс. лет до н.э., во времена [[ru.wp:Неолит|Неолита]], здесь появляются первые постоянные поселения, зарождается земледелие, и первые, еще полукочевые, крестьяне, рубят и выжигают лес, чтобы на отвоеванной у столетних сосен и елей территории вспахивать поля и выпасать скотину. Именно в это время, возможно, в качестве погребальных комплексов для нарождающейся знати, или центров религиозного значения, появляются первые «маунды» или мегалитические могилы. Маунды эти представляли собой высокие искусственные холмы, в центре которых изначально деревом, позднее – из камнем – выкладывалась квадратная погребальная камера. Иногда маунды дополняли каменной же оградой из грубо обтесанных блоков, порой – оставляли как есть<ref>https://en.natmus.dk/historical-knowledge/denmark/prehistoric-period-until-1050-ad/the-neolithic-period/the-megalithic-tombs-of-the-stone-age/.</ref> Предположительно, маунды были связаны с культом предков, однако, подобная точка зрения все еще нуждается в дополнительных исследованиях.
 +
 +
Около 2800 г. до н.э. дальнейшее развитие технологий во времена [[ru.wp:Медный век|энеолита]], развитие земледелия (в особенности выращивания ячменя как основной культуры), окончательно вытесняет старинный охотничий быт, и древние гигантские могильные сооружения исчезают, сменяясь т.н. «[[ru.wp:Культура одиночных погребений|культурой одиночных погребений]]», представляющих собой невысокие холмы, а то и попросту насыпи, едва выступающие над поверхностью земли. Неизвестно, связано ли подобное изменение с некоей переменой устоявшихся традиций, или с тем, что первоначальных поселенцев вытеснил с насиженных мест некий народ-завоеватель; среди исследователей нет на эту тему единого мнения, однако, этот позднейший период нас интересовать уже не будет.
 +
 +
{| width="550px" align="left"
 +
|
 +
{| width="550px" style="text-align:center; background:#FFE4E1"
 +
|-
 +
| [[Файл:Cleiman Mound with village.jpg|550px]]
 +
|-
 +
| <small><span style=="color:#EAB97D>Клейман Маунд (Иллинойс, США).<br />''Ниттенд (фотограф) «Клейман Маунд». — 2 ноября 2013 г.''</span></small>
 +
|}
 +
|}
 +
Так вот, увидев эти древние холмы, о подлинном назначении и эпохе создания которых в те времена еще никто не знал, молодой медик испытал настоящее потрясение – увидев в них практически идеальные копии того, что с детства было ему знакомо на американском континенте. Привычный и любимый довод – а похоже! Для того, чтобы подтвердить (или опровергнуть) подобную точку зрения и мы займемся американскими маундами поближе.
 +
В современности их относят к т.н. культурам [[ru.wp:Хоупвеллская традиция|Хоувелл]] и [[ru.wp:Адена|Адена]] (более раннее обозначение «Строители Маундов» в современности полагается устаревшим. Культура Хоупвелл, названная по имени фермы, возле которой располагается один из самых колоритных маундов, по всей видимости, пережила свой расцвет в период от 200 г. до н.э. до 500 г. н.э. Известно, что палеоиндейцы Хоупвелл жили в деревнях, располагавшихся на берегах рек, выращивая кукурузу, и (предположительно) кабачки и фасоль. Для своего времени это была культура весьма высокого уровня, характеризующаяся искусно выполненной керамикой, украшенной прихотливым линейным орнаментом, столь же искусно выполненными курительными трубками с изображениями животных и рыб, ожерельями а также разнообразными изделиями из серебра, кости и [[ru.wp:Метеоритное железо|метеоритного железа]]. Распространившись в пределах северо-востока Соединенных Штатов, культура Хоупвелл, по всей видимости, вела торговый обмен с такими отдаленными территориями как [[ru.wp:Скалистые Горы|Скалистые Горы]] и побережье [[ru.wp:Мексиканский залив|Мексиканского залива]]. Да простит нас читатель за столь краткое изложение; как известно, объять необъятное в одной небольшой главе нечего даже пытаться, и гораздо подробнее о Строителях Маундов мы поговорим несколько позднее. Родственная Хоупвеллу культура Адена (ок. 100 г. до н.э.  – 500 г. н.э.), не сумевшая, впрочем, достичь подобных высот, располагалась на Юге нынешнего штата Огайо. Известно, что палеоиндейцы Адена занимались собирательством и охотой, и примитивным сельским хозяйством. Деревни Адена представляли собой ряды округлых хижин с конической формы крышами, поддерживаемой высокими столбами, со стенами, для создания которых использовалась кора, древесина и ветки ивы, некоторые жители предпочитали по-старинке использовать для жилья пещеры. Орудия Адена были по большей своей части каменными, в частности, в поселениях Адена обнаруживаются каменные топоры, [[ru.wp:Мотыга|мотыги]], курительные трубки, а также характерная грубая керамика. Небольшое количество изделий из меди, как полагается в современности, могло быть продуктом обмена, полученным от соседних племен.
 +
 +
Итак, маунды – погребальные холмы столь далеко отстоящих друг от друга народов, как индейцы США и древние датчане, оказались столь явно схожими между собой, что Бартон счел для себя возможным выдвинуть смелую теорию о путешествии пра-датчан на Американский континент.
 +
 +
Однако, ни хронологически, ни археологически, между этими культурами нет ничего общего. Врач, но отнюдь не профессиональный археолог Бартон, наступил на те же самые грабли, против которых столь благоразумно предупреждал Барсия: прежде чем полагать сходство между культурами двух народов признаком их единого происхождения, следует в первую очередь произвести тщательную проверку, насколько распространено то или иное явления. Последуй Бартон этому трезвому совету, он с удивлением бы понял, что погребальные маунды не являются чем-то исключительным; в Старом Свете они встречаются не только в Дании, но в Англии, на Балканах, в славянских странах, у скифов, и даже в Африке, Индии и Японии. Говоря о Новом Свете, укажем, что погребальные маунды характерны для палеоиндейских культур  Канады и США, причем разбросаны на огромной территории, никогда не относившейся к тольтекской (или если угодно – пра-тольтекской культуре).
 +
 +
Однако, дорогой читатель, нечего смеяться, и тем более негодовать касательно подобной точкой зрения (а также утверждениями Бартона, будто индейцы были слишком примитивны для того, чтобы выстроить подобные циклопические сооружения). В этом случае мы всего лишь сталкиваемся с общим мнением, характерным для Века Просвещения, и следующих на ним XVIII-начала XIX столетий. (а некоторые, не слишком отягощенные образованием личности и до нынешнего времени его придерживаются!) Согласно тогдашней доктрине, история виделась в качестве прямой палки, устремленной в небеса, могущей двигаться исключительно по пути прогресса, от хорошего к  еще лучшему. Периоды борьбы, стагнации, и даже упадка – все это станет ясным уже позднейшим исследователям, так что в ошибке Бартона нет ничего возмутительного, и тем более крамольного.  Однако, теория Бартона, если ее так можно назвать, судя по всему, оказалась очередным тупиком научной мысли. Посему, проследуем дальше.
 +
 +
=== Пининг и Поторст, современное продолжение идеи ===
 +
 +
==== «Отъявленные разбойники» ====
 +
{| width="550px" align="right"
 +
|
 +
{| width="550px" style="text-align:center; background:#FFE4E1"
 +
|-
 +
| [[Файл:Carta Marina1.png|550px]]
 +
|-
 +
| <small><span style=="color:#EAB97D>Фрагмент [[https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/e/ea/Carta_Marina.jpeg Carta marina]]. Между Гренландией и Исландией находится искомая скала с изображением похожим на циферблат часов или румбы морского компаса.<br />''Олаф Магнус «Carta marina». — Иллюстрация к сокращенному изданию (лат. «Opera breve»). - 1539 г. - Венеция''</span></small>
 +
|}
 +
|}
 +
Об этих двоих мы имеем очень смутное представление, сохранившиеся сведения отрывочны и уже потому их можно толковать на множество ладов. С полной уверенностью можно утверждать лишь то, что двое пиратов, в дальнейшем превратившихся в респектабельных шкиперов на службе датских королей [[ru.wp:Кристиан I|Христиана I]] и [[ru.wp:Иоганн (король Дании)|Ханса]], были совершенно реальными людьми.
 +
 +
Итак, Дидрих Пининг. В прежние времена его полагали мелким дворянином, по национальности своей датчанином или норвежцем, сейчас раздаются голоса в защиту мнения, что искомый пират и мореплаватель был немцем, родом из [[ru.wp:Хильдесхайм|Хильдесхайма]]. Будущий капитан родился около 1430 года, и практически одновременно с Хансом Поторстом начал свою службу в [[ru.wp:Гамбург|Гамбурге]], Пининг на какое-то время покинул этот город в поисках приключений и доходов (а как же иначе?) приблизительно в то же самое время, когда его соотечественник Христиан, [[ru.wp:Ольденбург (графство)|граф Ольденбургский]], под именем Христиана I занял датский трон. Также известно, что в Ольденбурге герцогстве оставался кузен или другой дальний родственник искомого капитана, носивший также фамилию Пининг, с которым наш герой, возможно, поддерживал переписку.
 +
 +
Надо сказать, что в истории Дании и ее исландской колонии вторая половина XV века была временем достаточно неспокойным. Т. н. «тресковые» конфликты между Англией, Данией и Ганзой уходят своими корнями в первые годы XV век, когда разведав возможность вылавливать у исландских берегов рыбу в огромных количествах, предприимчивые английские и немецкие шкиперы стали постоянно наведываться сюда, к великому ущербу Дании уклоняясь от пошлин, которые в прежние времена вынуждены были платить, вылавливая рыбу у берегов Европы, опять же, во владениях датского короля.
 +
 +
На этой почве раз за разом вспыхивали конфликты (к примеру, в 1447 году, пытаясь ослабить противников, Дания закрыла им доступ на [[ru.wp:Балтийское море|Балтику]]), причем одним из важнейших способов отвадить конкурентов от столь прибыльных мест для Дании были юркие пиратские суда, из раза в раз нападавшие на богатые и неповоротливые купеческие корабли конкурентов в открытом море. С достаточной уверенностью мы можем утверждать, что Пининг и его закадычный приятель, в те времена двадцатилетние, были именно такими приватирами и пиратами на службе Его Величества, в достаточной мере поживились за счет этого промысла, и сумели заслужить немалое уважение в среде корсарской вольницы. Впрочем, оба показали себя достаточно умелыми двурушниками, благополучно совмещавшими разбой со служением купеческому Гамбургу, так что в [[ru.wp:Ганза|ганзейских]] документах Пининг называется «гамбургским шкипером»; также обоим в 1468 году случилось принять участие в конфликте между Гамбургом и [[ru.wp:Любек|Любеком]] на стороне, конечно же, своего города. Надо сказать, что эти первые двадцать лет морской службы (или морского разбоя?) практически не оставили следа в документах, что открывает возможности для самого неприкрытого гадания. Приведем одну из подобных, более чем смелых теорий.
 +
 
 +
Известно, что время Великих Географических открытый оставило свой след также в истории маленькой Дании, в частности, норвежцу Софусу Ларссену, которому удалось извлечь из забвения историю плавания Пининга-Поторста после как минимум 400-летнего забвения, удалось также отыскать письмо португальского короля датскому Христиану I, в котором выражалось желание поддерживать между странами деятельное сотрудничество. Известно, что на службе у знаменитого [[ru.wp:Генрих Мореплаватель|Генриха Мореплавателя]] Португальского состоял некий близкий датской короне «Лааланд», причем этот персонаж столь ярко проявил себя во время одной из битв против африканских [[ru.wp:Мавры|мавров]], что инфант Генрих удостоил его рыцарского звания, и обласканный на чужбине датчанин вернулся на родину с письмом, полным славословий в свой адрес, вкупе с настоятельным советом датскому королю поближе присмотреться к столь одаренному воину. В настоящее время пытаются доказать, что под псевдонимом «Лаааланд» опять же скрывался наш добрый знакомый Дидрих Пининг; причем подобное, скажем так, несколько неожиданное мнение, пытаются подтвердить тем, что в 1462 году (то есть год спустя после возвращения «Лааланда») Дидрих Пининг преподносит богатые дары церкви Сан-Адреас в Хильденсхайме. Сторонники подобного взгляда пытаются трактовать подобный шаг как несколько запоздалую благодарность Господу за благополучное возвращение домой — однако, теория эта была никаких иных подтверждений не имеет, и как была так и остается по большому счету гадательной.
 +
 +
В любом случае, имя Дидриха Пининга в период 1468—1472 года во время морской войны между Англией и Данией вновь появляется в документах, причем бравого моряка, вкупе с его другом Хансом Поторстом английская сторона именует «''отъявленным разбойником''», и «''пиратом, покрывшим себя дурной славой''»; при том что, соглашаясь с первооткрывателем этой истории — Софусом Ларссеном, стоит отметить, что в те времена разница между «военным моряком на службе у своего короля» и «пиратом и флибустьером» была исчезающе малой; морской разбой против англичан едва ли не открыто поощрялся датской короной. Кроме пиратских подвигов, закадычные приятели, опять же, по всей вероятности, не раз навещали гренландские берега, с целью разведать районы скопления рыбных косяков и лежбища гренландских тюленей.
 +
 +
Как видно, храбрость и исполнительность нашего героя в это время привлекли к нему благосклонное внимание короля, так как в 1470 году, когда бравый моряк поднимается по служебной лестнице до положения адмирала датского флота и первого губернатора Исландской колонии, причем обязанности свои он исполнял, по всей видимости, в очередь с Торлейфом Бьёрнсоном (опять же, если речь не идет об одном из младших отпрысков рода Пинингов, полном тезке своего предка-пирата). Любопытства ради стоит заметить, что вилла губернатора Пининга в Исландии существует до сих пор: это [[ru.wp:Бессатадир|Бессатадир]], в настоящее время являющийся официальной резиденцией главы Исландской республики. Так или иначе, синекурой подобное положение назвать было трудно, губернатор Пининг продолжал вести напряженную борьбу с ганзейцами и англичанами, причем противостояние выливалось порой в прямые схватки, во время одной из которых сложил голову уже упомянутый Торлейф Бьёрнсон (66), сменивший нашего героя в губернаторском кресле. Впрочем, мир, заключенный между противниками в 1473 году был достаточно выгоден для Ганзы, получившей постоянный доступ к рыбным богатствам Исландии, тогда как англичане, за неимением лучшего, были вынуждены вести свой промысел западнее, что в свою очередь привело их к канадскому [[ru.wp:Ньюфаундленд|Ньюфаундленду]], и — кто знает? — быть может содействовало ускоренному освоению британцами Нового Света.
 +
 +
{| width="550px" align="left"
 +
|
 +
{| width="550px" style="text-align:center; background:#FFE4E1"
 +
|-
 +
| [[Файл:Nordenskirker Helsmarie(60)1.png|550px]]
 +
|-
 +
| <small><span style=="color:#EAB97D>Ханс Поторст (справа), опоясанный лентой, с именем. Левая фигура, полустершаяся от времени, дополняется надписью: «художник».<br />''Неизвестный художник «Автопортрет вкупе с изображением Ханса Поторста, и его же гербом». — Церковь Св. Марии. - Конец XVI в. - Хельсингёр, Дания''</span></small>
 +
|}
 +
|}
 +
В 1481 году губернатору Пинингу ненадолго пришлось вернуться на континент на похороны своего благодетеля, короля Христиана I, однако, Ханс, преемник усопшего на троне Дании вновь подтвердил полномочия Пининга в качестве губернатора Исландии. Существуют также краткие сообщения об официальных визитах исландского губернатора в последующие за тем годы в [[ru.wp:Копенгаген|Копенгаген]] и Берген, его участие в победоносной войне за [[ru.wp:Готланд|Готланд]] против отрядов шведского короля, а также о том, что за безупречную службу в эти годы он возводится в достоинство рыцаря норвежской короны.
 +
 +
Кроме всего прочего, до нашего времени дошло немалое количество указов и документов, относящихся ко времени его губернаторства, в частности, знаменитый «закон Пининга» ([[ru.wp:Датский язык|датск.]] Piningdomyr) от 1490 г., впервые официально утвердившем права и обязанности иностранных рыбаков на территории Исландии и в прибрежных водах. Современные исследователи предполагают, что новоиспеченный губернатор не чурался сепаратизма, спуская на тормозах исполнение королевских приказов, и подспудно пытаясь превратиться в полу- а то и вовсе независимого правителя. Так или иначе, все в том же 1490-м году видим нашего героя в [[ru.wp:Вардё|Вардё]] (Норвегия) где он принимает участие в строительстве оборонительных укреплений против русских, причем по мнению известнейшего исследователя севера [[ru.wp:Нансен, Фритьоф|Фритьофа Нансена]], Пининг в это время становится «''верховным главнокомандующим в северных водах, равно на суше и на море''». Годом позднее он получает назначение губернатором [[ru.wp:Вардёхус|Вардёхуса]], и предпринимает путешествие в [[ru.wp:Финнмарк|Финнмарк]], которое становится для него роковым. Нам в точности неизвестно, умер ли он своей смертью или же с бывшим пиратом расправились англичане и ганзейцы, как мы помним, имевшие к нему весьма длинный счет. В этом случае полагается, что бывший морской разбойник оказался в плену у своих врагов и закончил жизнь на виселице в качестве которой, опять же, возможно, выступила корабельная рея.
 +
 +
Посему, опять же по всей видимости, на исходе 1490 года, в Исландии его сменяет затем 24 или 26-летний морской адмирал Дидрих Пининг-младший, племянник и, по всей видимости, крестник нашего героя, вызванный с этой целью из немецкого Хильдесхайма. На этом посту ему предстоит оставаться в течение двух лет, после чего решением [[ru.wp:Альтинг|альтинга]] он теряет свою должность «''ибо у такового — гласит сохранившийся до нашего времени документ — не было в наличии ни денег, ни собственности, дабы выплачивать штрафы и покрывать издержки, случись ему совершить несправедливость в отношении другого человека''». Вслед за тем Пиниг-младший благополучно возвратился в Хильдесхайм, где еще некоторое время занимал должность [[ru.wp:Мэр|бургомистра]]; и на этом наши сведения о столь примечательном семействе теряются окончательно.
 +
 +
О Хансе Поторсте, закадычном друге и соратнике Дидриха Пининга, известно куда меньше. Томас Хью, автор одной из немногих научных работ, посвященных двоим гипотетическим «первооткрывателям Америки» полагает, что он, возможно, в юные годы проживал по соседству и посему, опять же возможно, c детства дружил с будущим губернатором Исландии. Первый документ, связанный с именем Ханса Поторста, обнаруженный в 1930 году в Гамбургском городском архиве, датируется 1473 годом, и сообщает о том, что Ханс Поторст оставил службу на корабле «Бастиан», принадлежавшем ганзейскому флоту. Нам неизвестно, какую должность он занимал; чисто предположительно полагают, что корабль этот исполнял военную миссию, и Поторст вслед за своим приятелем, принимал участие в датско-английском конфликте, выступая на стороне короля Христиана I. Что с ним происходит в последующие годы — неизвестно, опять же, по всей видимости, он в это время вполне успешно занимался морским разбоем, так как документ, датируемый 1483 годом отмечает, что шкипер Поторст у берегов французской [[ru.wp:Бретань|Бретани]], взял на абордаж три испанских купеческих корабля и благополучно доставил свою добычу королю Хансу Датскому.
 +
 +
Столь же возможно, что после 1486 года Ханс Поторст временно или даже постоянно поселился в [[ru.wp:Гамлет|гамлетовском]] [[ru.wp:Хельсингёр|Эльсиноре]], и судя, по всему, в результате своей бурной карьеры превратился к этому времени в достаточно состоятельного человека. По крайней мере, опять же предположительно, желая замолить прежние грехи, он принялся щедро снабжать деньгами местную церковь Св. Марии, в результате чего благодарные священнослужители распорядились украсить его портретом и гербом одну из восьми потолочных фресок. Портрет этот сохраняется до сих пор, и потому о внешнем облике бывшего пирата мы имеем достаточно полное впечатление, чего нельзя сказать о его дальнейшей жизни. После 1486 года Ханс Поторст окончательно исчезает из документов — возможно, превратившись к тому времени в респектабельного, но достаточно безликого датского буржуа, или сложив голову во время очередного приключения. Не будем гадать на пустом месте.
 +
 +
==== Экспедиция — реальная или мифическая ====
 +
{| width="350px" align="right"
 +
|
 +
{| width="350px" style="text-align:center; background:#FFE4E1"
 +
|-
 +
| [[Файл:BremenHoetgerHdG02.jpg|350px]]
 +
|-
 +
| <small><span style=="color:#EAB97D>Мемориальная доска в честь «первооткрывателей Америки».<br />''Бернхард Хётгер «Пининг, Поторст и американский индеец». — 1934 г. - Бремен, Германия''</span></small>
 +
|}
 +
|}
 +
Сведения об экспедиции, якобы предпринятой этими двумя к Северной Америке впервые появляются на т. н. «Парижской карте», выполненной Иеронимом Гурмоном, и изображающей остров Исландию и прилегающую к нему часть океана. Тему вслед за ним продолжает Олаф Магнус, который в своей «Истории северных народов», вышедшей из печати в Риме в 1555 году. Оба автора достаточно согласно рассказывают о двоих пиратах «покрывших себя весьма дурной славой», которым заказано было возвращение во все скандинавские королевства, в 1494-м году сумели достичь некоей скалы или небольшого островка, располагающегося по мнению картографа между Исландией и Гренландией, и далее, «по некоей своей пиратской надобности», украсить скалу грубым изображением морского компаса<ref>Работа Олафа Магнуса Opera Breve сохранилась лишь в одной итальянской и одной немецкой копии. О компасе говорится только в немецком переводе (ain pley compast)</ref>. На своей карте добросовестный ученый даже показывает эту скалу с выбитым на ней изображением, и далее, по моде своего времени, остров Гренландию, на котором «скрелинг» (эксимос) дерется на копьях с высокорослым европейцем (M 89).
 +
 +
Следующим документом, столь же коротко рассказывающем об этом событии является письмо бургомистра германского [[ru.wp:Киль (город)|Киля]] Карстена Грипа, составленное в 1551 году на имя датского короля Христиана III. Предположительно, Грип был отправлен в путешествие на средства датской королевской казны с заданием собрать для короля-библиофила как можно больше книг и карт, представляющих интерес для монаршей коллекции. Посему, уведомляя своего августейшего нанимателя о том, что в Париже появилась в продаже новая карта, «''на которой отмечается, что Исландия размерами своими вдвое превосходит [[ru.wp:Сицилия|Сицилию]]''», и столь же мимоходом упоминается (Л 32):
 +
{{quote|Двое шкиперов, Пинингк и Пойдторст, которых дедушка вашего королевского величества король Христиан I по ходатайству короля Португалии, с некими (или возможно - несколькими, прим. переводчика), судами направил для изучения новых стран и островов, что располагаются на севере, соорудили и установили на скале Видтжерк, по соседству с Гренландией, большой навигационный знак, лицевой стороной своей обращенный к морю, в сторону [[ru.wp:Сна́йфедльсйёкюдль|Сна́йфедльсйёкюдля]], что в Исландии в предупреждение грендандским пиратам, что на своих многочисленных малых кораблях без киля имеют обыкновение во множестве нападать на прочие корабли.|}}
 +
В современности этот навигационный знак, который Грип в своем письме именует [[ru.wp:Датский язык|по-датски]] «eyn groidth baa» обычно понимают как высокую пирамиду из камней — обычную практику для исследователей северных морей. Итальянское издание работы Олафа Магнуса, выполненное в то же время окончательно запутывает ситуацию, именуя все тот же знак «солнечными часами», или «циферблатом» ([[ru.wp:Итальянский язык|ит.]] uno horologio) (Л 48), и также добавляя к тому, что обоим в конечном итоге пришлось принять «''жалкую смерть в море, или же на виселице, или наконец, от рук своих дружков''». Об этом путешествии — уж неизвестно, реальном или мифическом, благополучно забыли на следующие четыреста лет, пока чисто случайно письмо Карстена Грипа не нашлось в датском государственном архиве, после чего за дело рьяно взялся норвежец Софус Ларсен, выпустивший в 1925 году собственное сочинение с броским названием «Открытие Северной Америки двадцатью годами ранее Колумба».
 +
 +
Книга получилась, на наш взгляд достаточно затянутой и скучной, однако, в ней можно отыскать несколько небезынтересных моментов. Во-первых, Ларсен попытался внести ясность в вопрос о полумифических «гренландских пиратах». Соглашаясь с мнением коллег в том, что речь идет об эскимосах, Ларсен, однако, спорит с неубедительной гипотезой, будто те имели обыкновение «''сверлить дыры в кораблях ниже [[ru.wp:Ватерлиния|ватерлинии]], и подобным образом их топить''», вполне резонно указывая, что у гренландцев не было ни соответствующей техники, ни навыков, и скорее всего, недружелюбно настроенные к новым поселенцам эскимосы скорее предпочли бы рубить якорные канаты во время шторма, отправляя чужие корабли прямиком на рифы. Кроме того, «навигационный знак», уж чем бы он ни был, скорее должен был свидетельствовать о том, что искомая земля принадлежит отныне королевству Дании, и посему, не должна стать объектом посягательства никого иного(Л 49).
 +
 +
Профессор Ларсен предпринял, что называется, титанические усилия, чтобы установить местоположение искомой скалы по старым морским документам и лоциям начала XVI века, но в том не преуспел; найденные сведения оказались слишком расплывчатыми и скорее затруднили, чем приблизили решение загадки. Впрочем, судите сами(Л 44):
 +
{{quote|Далее, ежели кому-либо случится оказаться к югу от Бреедерфьорда, что в Исландии, ему следует двигаться далее к Западу, пока он не увидит Хвидзерк (т.е. искомую скалу - прим. переводчика), что в Гренландии, и оттуда двигаться далее на Юго-Запад, до тех пор, пока вышеназванный Хвидзерк не окажется от него к северу, после чего таковому с Божьей помощью следует смело двигаться по направлению к Гренландии, более не опасаясь льдов, после чего с Божьей помощью достигнет Эриксфьорда.|}}
 +
Разнобою в написании удивляться не следует, для той эпохи, когда еще была очень распространена запись на слух — это явление обычное. Но продолжим.
 +
{{quote|Далее, ежели кому случиться оказаться к северу от Бреедефьорда, что в Исландии, ему следует двигаться на Юго-Запад, до тех пор пока Хвидсерк не окажется к северу, после чего с Божьей помощью ему следует искать землю, как о том писано в лоциях… Далее, ежели кому-то случиться оказаться на полпути между Гренландией и Исладнией, в ясную погоду, когда видимость хороша, ему случиться заметить некую весьма высокую гору, именуемую Снефеллсс Йохелл, что располагается в Исландии, о каковой сказано было ранее, а также Хвидзерк в Гренландии…|}}
 +
На основании этих, достаточно смутных сведений, профессор Ларсен пытается доказать, что искомая скала располагалась на восточном побережье Гренландии, и отнюдь не в открытом море, как то ошибочно пишет Магнус, скорее всего получивший и эту информацию из вторых рук. Так это или нет, сказать невозможно, хотя бы потому, что нет полной уверенности, что речь идет об одной и той же географической точке. Но дискуссии бесполезны и по другой причине: таинственная скала вместе с изображением благополучно успела за прошедшие века исчезнуть в никуда, по крайней мере, до сих пор, несмотря на все приложенные усилия, ее не удалось ее обнаружить. Удивляться тут нечему, не раз и не два случалось, что особо сильные шторма уродовали прибрежные скалы до неузнаваемости, а каменную пирамидку (если речь все же идет о таковой) могли развалить враждебно настроенные к завоевателям эскимосы.
 +
 +
Впрочем, вступая в прямое противоречие с сохранившимися документами, Софус Ларсен полагает, что путешествие состоялось не в 1594 году (как, по его мнению, ошибочно полагали Гурмон и Магнус, явно оперировавшие сведениями из вторых рук), но в в 1473 году, когда оба наших героя благополучно покинули Гамбург и превратились в свободных флибустьеров, ответственных лишь перед самими собой. Современные метеорологические исследования показывают, что именно это десятилетие было наиболее благоприятно для плавания в северных морях, где в это время стояла на редкость теплая и тихая погода. Также по мнению все того же исследователя, портом отплытия был норвежский Берген, посетив Исландию и Гренландию (в чем не было ничего удивительного — и та и другая страна представляли собой датские колонии), наши герои отправились далее, «к тресковым землям», или попросту говоря, к [[ru.wp:Лабрадор|Лабрадору]] или [[ru.wp:Ньюфаундленд|Ньюфаундленду]], оказавшись, подобным образом, у американских берегов на двадцать лет ранее Колумба, за которым уже в позднейшие времена закрепился совершенно несправедливый приоритет в открытии Америки, при чем, по мнению того же исследователя, высокий пост губернатора Исландии оказался для Дидриха Пининга своеобразным вознаграждением за открытие Нового Света. На чем основываются подобные утверждения? В сохранившихся документах (см. выше), ни о чем подобном речи не идет, однако, будничное путешествие в колонии для автора, как видно показалось слишком уж пресным. На каких (пусть и шатких) основаниях профессор Ларсен пытается утвердить свое рискованное суждение мы увидим в двух следующих разделах, а пока остается сказать о громкой посмертной славе нашедшей двух «отъявленных разбойников» в недавно закончившемся ХХ веке.
 +
 +
Как было уже сказано, книга профессора Ларсена вызвала в скандинавских странах живейший интерес, после 400-летнего забвения «первооткрыватели Америки» Пининг и Поторст превратились едва ли не в национальных героев, их именами принялись называть улицы, в честь их устанавливать мемориальные доски и выпускать почтовые марки, ситуация дошла до того, что на красочных часах, украшающих ратушу одного из датских городов изо дня в день разыгрывается представление: из раскрывающихся механических створок, едва лишь закончиться отбивание часов, выплывают фигуры обоих пиратов, и торжественно движутся перед зрителями, после чего спустя некоторое время показывается «проштрафившийся» Колумб. Курьеза ради заметим, что один из современных поклонников «забытых первооткрывателей» договорился до того, что Америку давно пора переименовать в «Дидрику» — но, как того и следовало ожидать, предложение интереса к себе не вызвало. На этом поставим точку и будем двигаться далее.
 +
 +
== Польский капитан, открывший Новый Свет ==
 +
 +
=== Неизвестный на картах севера ===
 +
{| width="350px" align="right"
 +
|
 +
{| width="350px" style="text-align:center; background:#FFE4E1"
 +
|-
 +
| [[Файл:John of Kolno.jpg|350px]]
 +
|-
 +
| <small><span style=="color:#EAB97D>Сколвус (Ян из Кельно).<br />''Артур Шик «Ян из Кельно, первооткрыватель Америки». — 1939 г. - Портрет, выполненный для Всемирной Выставки 1939 года в Нью-Йорке''</span></small>
 +
|}
 +
|}
 +
Дорогой читатель, вы сильно ошибаетесь, если думаете, что славянские государства остались равнодушными к какой-то там «Америке» на краю света. Положим, интерес их пробудится не сразу; и [[ru.wp:Великое княжество Московское|Московская Русь]] [[ru.wp:Иван III Васильевич|Ивана III]], направлявшая в те времена все усилия к тому, чтобы окончательно избавиться от [[ru.wp:Монголо-татарское иго|татарского владычества]], и [[ru.wp:Королевство Польское|Польша]] едва-едва пришедшая в себя после [[ru.wp:Тринадцатилетняя война (1454—1466)|затяжной борьбы]] с [[ru.wp:Тевтонский орден|тевтонцами]], в самом деле не слишком-то интересовались столь отдаленным и посему малополезным владением. Однако, с некоторым опозданием и голоса этих стран благополучно присоединятся к общему хору, требующему признания своего и только своего безусловного приоритета в открытии нового континента. О том, что Америку «на самом деле» открыли русские первопроходцы, а Колумб, что называется «так, остальной», нам предстоит еще услышать, а пока остановимся на притязаниях на славу первооткрывателей со стороны Республики Польской.
 +
 +
Итак, из года в год польская диаспора в Америке наряду с Днем Колумба, который в этой стране является официальным праздником, пытается добиться установления дня Яна из Кельно, но постоянно терпит в том поражение.
 +
Впервые имя этого полумифического путешественника называет нидерландский картограф [[ru.wp:Гемма, Фризиус Реньер|Реньер Фризиус Гемма]]. На его знаменитом глобусе, изготовленном в 1537 году, там, где обозначен в те времена гипотетический [[ru.wp:Северо-Западный проход|Северо-Западный проход]] (впервые по нему удастся проплыть лишь [[ru.wp:Амундсен, Руаль|Руалю Амундсену]] в 1903—1906 гг.), обретается краткая отметка: «''Пролив Трех Братьев, посредством которого португальцы пытались проникнуть на Восток, к Индиям и [[ru.wp:Молуккские острова|Молуккам]]''»), и рядом с тем «''Каковых же народов Иоанн Сколвус, датчанин, достиг в году около 1476 г.''».
 +
 +
Ту же тему развивает уже хорошо знакомый нам Франициско Лопес де Гомара, попытавшийся, как мы помним, отправить в Америку население гибнущей Атлантиды вместе с карфагенянами Ганнона, в своем труде «История Индий и завоевания Мексики»([[ru.wp:Севилья|Севилья]], 1553 г.) не менее лаконично отмечая, касательно «Лабрадорской земли» (в настоящее время этот географический пункт в указании Гомары отождествляют с Гренландией — прим. переводчика) «''Здесь также побывали норвежцы вкупе со [[ru.wp:Штурман (флот)|штурманом]] Хоаном Сколво, и англичане с [[ru.wp:Кэбот, Себастьян|Себастьяном Каботом]]''».
 +
 +
В третий раз то же имя, без всяких дополнительных пояснений, всплывает в одном из документов британского морского архива, который адмирал Моррисон в своей книге «Открытие европейцами Америки» (за которой мы сейчас следуем), полагает относящимся к 1575 г. — когда полным ходом шла подготовка к экспедиции [[ru.wp:Фробишер, Мартин|Мартина Фробишера]] на поиски все того же знаменитого [[ru.wp:Северо-Западный проход|Северо-Западного прохода]]. «''Северную часть указанного прохода'', — гласит документ — ''Джон Сколвус, норвежский штурман, посетил в году 1476 от Рождества Христова''.»
 +
 +
Так называемая «карта Майкла Лока» (1582 г.) выполненная, по всей видимости, на основании материалов экспедиции Фробишера, столь же кратко отмечает на изображении северо-западной части Гренландии: «Jak. Scolvus. Groetland» (то есть «Як. Сколвус, Гренландия».
 +
 +
И наконец, последнее по времени упоминание об этой в высшей степени загадочной личности принадлежит перу [[ru.wp:Брабант|брабантского]] картографа Корнелиуса ван Вифлита. В своем фундаментальном «Дополнении к [[ru.wp:Клавдий Птолемей|Птолемею]]», вышедшем в год смерти автора (1597 г.), содержащем карты и достаточно подробные по тому времени описания известных земель и частей света, автор, безоговорочно отдавая приоритет открытия Америки лже-мореплавателям «братьям Дзено», о которых мы весьма подробно успели поговорить во второй главе этой части, в качестве того, кому выпало посетить новооткрытые земли во второй раз называет все того же штурмана по имени «Johannus Scolvus Polonus» (то есть «Иоанн Сколвус, поляк»). Дословная цитата из вышеупомянутого сочинения звучит следующим образом<ref>https://books.google.ca/books?id=iHOxBgAAQBAJ&pg=PT49&lpg=PT49&dq=Joachim+Lelewel+Scolvus&source=bl&ots=1tmWCr0wZH&sig=ACfU3U3D3tWR919PAaTxeQlPXbvuZGLZ1Q&hl=en&sa=X&ved=2ahUKEwip48qr1K_gAhWpq1kKHaeaCCIQ6AEwDXoECAgQAQ#v=onepage&q=Joachim%20Lelewel%20Scolvus&f=false</ref>:
 +
{{quote|[Честь] второго открытия [Америки] выпала на долю Иоанна Сколвуса, поляка, что в год 1476… проплыл мимо Норвегии, Гренландии, Фрисландии, и проник в Северный Пролив, что у самого Полярного Круга, и побывал на землях [[ru.wp:Лабрадор|Лабрадора]] и Эстотиляндии.|}}
 +
Ситуация дополнительно запутывается тем, что на старых картах под именем «Terra Laboratores» (то есть «земля тружеников») зачастую обозначается современная Гренландия, что, как вы понимаете, сторонников «новых» теорий никак не устраивает.
 +
 +
=== Гадание без кофейной гущи ===
 +
К сожалению, за исключением этих отрывочных упоминаний о Сколвусе неизвестно ровным счетом ничего, так что порой в научных работах всплывают понятные сомнения насчет реальности — или мифичности этого персонажа. Но даже если этот человек реально существовал, неизвестна ни его национальность, ни его имя — в записи на его родном языке. Посему, известный полярный путешественник [[ru.wp:Нансен, Фритьоф|Фритьоф Нансен]] желал видеть в нем норвежца или датчанина, полагая, что подлинным именем загадочного штурмана было «Юхан Сколфссон». Уже упомянутый нами Софус Ларсен счел для себя возможным «присоединить» загадочного мореплавателя к Пинингу и Поторсту; в самом деле, если Сколвус был штурманом — кто-то должен был быть на этом же корабле капитаном? Впрочем, его оппоненты, полагающие, что трое первооткрывателей сразу — уже некоторый перебор, желают предположить, что Поторст и Сколвус — одно и то же лицо. Доказательств, как водится, никаких не предъявляется — а зачем? Еще одна идея, столь же революционная как и все прочие, предлагает считать Сколвусом Жоао де Корте-Реала, португальца, о котором речь пойдет в следующем разделе. Не ищите логику, читатель, ее там нет.
 +
 +
Что касается малопонятного слова «поляк», которое как мы уже знаем, всплывает только один раз, в самом позднем из всех известных документов, Нансен достаточно рискованно предполагает, что перед нами всего латинское pilotus («штурман») случайно превратилось в polonus («поляк») — в по причине опечатки. Надо сказать, что объяснение смотрится несколько натянуто, хотя бы потому, что оба эти слова достаточно отличаются друг от друга - причем не на уровне одной, случайно перепутанной буквы. В качестве чистой догадки куда предпочтительней было бы в этом случае предположить не письменную, а устную передачу, где «Клеопатра», как известно, превращается в «леопард» — для чего хватает одного человека, не слишком образованного, или наделенного чересчур богатым воображением. Но повторимся, именно догадки, так как доказательств ни тогда ни сейчас подобным измышлизмам предъявлено не было.
 +
 +
Очередная теория, столь же бездоказательная как и все предыдущие, выдвинутая [[ru.wp:Перу|перуанским]] исследователем Луисом Ульоа предполагает, что под именем Сколвуса прятался собственной персоной [[ru.wp:Колумб, Христофор|Христофор Колумб]], чье настоящее имя в свою очередь было Жоан Баптиста Колом. Надо сказать, что этот последний в самом деле существовал, это был [[ru.wp:Каталония|каталонец]] по происхождению, зарекомендовавший себя закоренелым борцом против испанского владычества. Однако, следы исторического Колома теряются, и это дает в свою очередь возможность перуанцу Ульоа полагать, что бывший мятежник, чтобы уйти от наказания, весьма изобретательно превратился в «Колумба», чтобы заставить забыть о себе в 1470 году или около того времени посетил Ирландию и Исландию, а затем вместе с датской экспедицией в 1477 году отправился в Америку. Датчане, будучи не в состоянии правильно выговорить его имя, превратили его в «Сколома» и «Сколвуса». Теория, без сомнения, «солидная и остроумная», как выразился бы маэстро [[ru.wp:Воланд|Воланд]]. Думаю, об ее обосновании вы уже отлично догадались сами, ибо основание это уже успело всем набить оскомину: «''Ну ведь похоже!''»
 +
 +
Впрочем, всех оставил далеко позади польский исследователь Иоахим Лелевел, в 1842 году опубликовавший в [[ru.wp:Познань|познанском]] сборнике «Oredownick Naukowy» («Страж науки»), том 2 № 41 статью с красноречивым названием «Об открытии Америки Яном из Кельно». Судя по всему, именно со времен этой работы и начинается шумиха вокруг «''польского приоритета в открытии Америки''», не утихающая до сих пор. Давайте определимся. Кельно — небольшой городок в польской [[ru.wp:Мазовия|Мазовии]], где автор, как обычно, с величайшим апломбом и уверенностью в собственной правоте, поселяет своего героя.
 +
 +
Желая получить нужный результат, Лелевел интерпретирует его имя как «Сколнус» (оговоримся, подобное написание не зафиксировано ни в одном из сохранившихся документов, однако, смелого первопроходца от науки это не останавливает). Никаких пояснений подобному шагу г-н Лелевел не дает, и нам остается только догадываться о ходе его мыслей. По всей видимости, прихотливому авторскому воображению рисовался некий не слишком старательный и не слишком грамотный печатник, принявший рукописное «n» за «v». Написание «Сколнус» сразу дает две соблазнительных возможности: интерпретировать его как «Ян из Кельно» (если уж речь идет о поляке!) или «Ян Школьный». Как эти две взаимоисключающие гипотезы соотносятся между собой, автор, как водится, подумать не побеспокоился. В качестве «доказательства» второй возможности, он не поленился поднять сохранившиеся списки студентов [[ru.wp:Краковский университет|Краковского университета]], и о чудо! нашел среди прочих некоего Яна из Кельно, и наконец триумфально предъявляет своим читателям еще одну находку, в [[ru.wp:Гданьск|Гданьске]] (тогдашнем Данциге) в самом деле обреталось в те времена семейство не то купцов, не то моряков по фамилии Colno или Cholno.
 +
 +
А теперь оставим шутки, читатель, и разберем эту, с позволения сказать, теорию, более основательно — так как подобными же доводами и в наше время обожают оперировать всевозможные приверженцы «революционных» и «ниспровергающих официальную науку» теорий.
 +
 +
=== Ошибка «часть от целого» и с чем ее едят ===
 +
Запомните, дорогой читатель: подобную ошибку может совершить (и зачастую совершает!) отнюдь не лгун и не шарлатан, а совершенно искренне верящий в свое открытие человек, чья вина состоит исключительно в том, что он не в состоянии совладать со своими эмоциями. Посему, следует запомнить раз и навсегда: чем более некая теория льстит вашему самолюбию и возносит вас над простыми смертными, тем более суровой проверке она должна подвергаться, ибо в 99 случаях из ста, как бы это ни было печально, вам придется столкнуться либо с самообманом первооткрывателя, настолько увлеченного собственной идеей, что у него элементарно не хватает мужества взглянуть на нее под критическим углом, либо с обыкновеннейшим жульничеством, причем в этом последнем случае высокопарные слова и попытка сыграть на ваших эмоциях есть всего лишь весьма несложная психологическая уловка, призванная к тому, чтобы с первого же момента отключить у слушателей и читателей скепсис и желание задавать неудобные вопросы, заменив разумное обсуждение эмоциональной бурей.
 +
 +
Увы, наука и патриотизм не имеют между собой ничего общего, государства приходят и уходят, а познание мира будет продолжаться, пока существует человечество как таковое. Однако же, патриотическая струнка весьма сильна у абсолютного большинства, и почему, вы смеетесь над «Сколвусом-поляком» в первую очередь потому, что для вас самих Польша — это в лучшем случае место, где приятно провести отпуск, а в худшем — и вовсе малопонятный рисунок на карте.
 +
 +
Будьте честны с собой, если бы вместо «Яна из Кельно» речь шла об «Иване из Коломны» ситуация могла быть совсем иной. И посему, если вы не желаете в один прекрасный момент превратиться в барана на веревочке, которого тянет в любую желаемую сторону любой речистый мошенник или фанатик (да простится автору столь резкое высказывание!), придется хочешь-не хочешь научиться собирать волю в кулак, и прежде всего включить разум и критичность взрослого человека. Посему, начнем.
 +
 +
Для начала, стоит еще раз обратить внимание, что те немногие источники, которые упоминают загадочного Сколвуса, именуют его 1) датчанином 2) норвежцем и только в последнюю очередь 3) поляком. Посему, приступая к подобной работе, потенциальный исследователь должен был одну за другой исследовать ''все три возможности'', и аргументировано отвергнуть две из них, оставив «польскую» версию единственной на основе неких доказательств и фактов. Однако же, г-н Лелевел попросту замалчивает первые две возможности, непосредственно обращаясь исключительно к той, которая ему интересна и близка. Это и есть часть от целого: замалчивание и бездоказательное игнорирование того, что не желает укладываться в заранее облюбованную теорию. Повторюсь, в данном конкретном случае мы, скорее всего, имеем дело с самоослеплением автора, настолько увлеченного своей идеей, что в какой-то момент он попросту перестал замечать какие-либо иные варианты. Подобное умолчание в теории научного спора именуется обычно «'''внешним'''» — то есть для того, чтобы уличить в нем автора, недостаточно прочесть его собственный опус (где все шероховатости, попросту не указываются), но поднять дополнительную литературу по интересующему вопросу, желательно произведения оппонентов и критиков.
 +
 +
Однако, примем сейчас авторские правила игры, и согласимся с его польским происхождением. Однако, даже при подходе «а может быть», у нас немедленно возникают не одна, а несколько возможностей. Собственно, почему, наш гипотетический Ян должен быть из Кельно? А почему не из Ковно (современного [[ru.wp:Каунас|Каунаса]], в те времена — городе в дружественном Польше [[ru.wp:Великое княжество Литовское|Великом княжестве Литовском]]?) — при [[ru.wp:Ягеллоны|Ягеллонах]] там было очень немало поляков. А почему не из германского [[ru.wp:Кёльн|Кельна]], благо этот город также входил в ганзейский союз! В данном случае, мы имеем замалчивание «'''внутреннее'''»: возможности, которые неизбежно исходят из собственных посылок автора, но при этом благополучно игнорируются.
 +
 +
Ну а что касается «Яна Школьного» — это и вовсе смешно. Университеты тогдашнего времени готовили исключительно медиков, священников или юристов, но никак не моряков. Семья Colno, которую наш автор силится сделать «доказательством» своей гипотезы (как видно, и сам понимая ее шаткость) тоже ни о чем не говорит. Во-первых, совершенно неизвестно, был ли в ней некий «Ян» нужного нам возраста, штурман дальнего плавания, во-вторых, столь же неочевидно, что речь не идет просто об однофамильцах.
 +
 +
Посему, суммируя выводы Лелевела, мы получаем следующее. Предположим, что Сколвус реально существовал. Предположим, что он был поляком родом из г. Кельно. Опять же, предположим, что семейство Colno в самом деле относится к нашему герою, а не является попросту однофамильцами. Также предположим, что гипотетический отпрыск этого семейства по какой-то неведомой причине закончил университет, и что «Ян Школьный» и наш герой — одно и то же лицо. И наконец предположим, что он доплыл именно до Лабрадора, а не до гренландских колоний, и самое главное — опередил в этом Колумба. На этом поставим точку, читатель. Делайте выводы сами.
 +
 +
== Португалец, сделавший то же самое ==
 +
 +
=== Секретность и слухи ===
 +
{| width="550px" align="right"
 +
|
 +
{| width="550px" style="text-align:center; background:#FFE4E1"
 +
|-
 +
| [[Файл:Terreiro do Paço antes do Terramoto de 1755.png|550px]]
 +
|-
 +
| <small><span style=="color:#EAB97D>Королевский дворец и морской архив Лиссабона в начале XVIII в.<br />''Неизвестный художник «Вид на королевский дворец в Лиссабоне». — Начало XVIII в. - Холст, масло. - Частная коллекция''</span></small>
 +
|}
 +
|}
 +
Лиссабон, 1 ноября 1755 года. День начинался как обычно — в церквах весело звонили колокола, приветствуя наступление [[ru.wp:Собор всех святых|Собора Всех Святых]]. Празднично одетые горожане, отстояв раннюю заутреню, спешила на рынок или на площади, женщины хлопотали у печей. Как говорится, «ничего не предвещало», когда в 9 часов 20 минут утра город содрогнулся от первого толчка одного из самых страшных [[ru.wp:Лиссабонское землетрясение|землетрясений]] в истории Нового Времени. Собственно толчки продолжались по разным расчетам от трех до шести минут, центр столицы оторвало от окраин огромными трещинами пятиметровой ширины. В порту видели как море неожиданно отступило назад, обнажив прибрежную часть своего дна, после чего на город обрушилось многометровое [[ru.wp:Цунами|цунами]]. Разрушения были страшны, счет жертв также шел на тысячи; те, кто сумел выскочить из обрушившихся зданий накрыло гигантской волной, и наконец, дело завершил страшный пожар, довершивший практически полное уничтожение португальской столицы.
 +
 +
В одном из возникших разломов исчез королевский дворец, и вместе с ним навсегда погиб огромнейший португальский морской архив, где хранились, в частности, отчеты [[ru.wp:Васко да Гама|Васко да Гамы]], а также многочисленные древние карты и лоции. И вместе с тем родилась и упорно не желает уступать свои позиции легенда, что в этом же архиве тщательно прятался от чужих глаз документ, рассказывающий об открытии Америки португальцами за двадцать лет до Колумба. Строго говоря, так называемую гипотезу о «''португальской политике секретности''» или «''политике замалчивания''» ([[ru.wp:Португальский язык|порт.]] politica de mistèrio, politica de sigilo) придал окончательный вид португальский же исследователь Жайме Кортесао, выпустив соответствующую книгу в 1924 году.
 +
 +
Вполне справедливо указывая, что до нашего времени от Эпохи Великих Исторических открытий дошло весьма скромное количество документов (в частности, пропали бесследно записи Христофора Колумба, оставив после себя лишь отрывочную хронику первого путешествия). Так же бесследно сгинули отчеты [[ru.wp:Кабот, Джон|Джона Кабота]] о его путешествиях в Северную Америку, в 1497 году и отчет [[ru.wp:Диаш, Бартоломеу|Бартоломеу Диаша]] об открытии [[ru.wp:Мыс Доброй Надежды|Мыса Доброй Надежды]] (1487 год). Базируясь на этих — давно известных данных, дон Кортесао, однако, позволил себе пойти еще дальше, доказывая, будто «[[ru.wp:Зурара, Гомиш Эаниш ди#«Хроника открытия и завоевания Гвинеи» (Crónica do Descobrimento e Conquista da Guiné, 1452—1453)|Гвинейская хроника]]» [[ru.wp:Зурара, Гомиш Эаниш ди|Гомеша Азурары]], еще одного португальского первопроходца тех времен, якобы несет на себе следы многочисленных подчисток и цензурных ножниц. Кроме того, в качестве дополнительного доказательством своей гипотезы исследователь приводит сетования [[ru.wp:Барруш, Жуан де|Жоао де Барруша]], ученого-историка, жившего собственно в XVI веке, который уже в те времена жаловался на досадные пробелы и бесследное исчезновение некоторых документов.
 +
 +
Строго говоря, во всех этих сведениях не было ничего нового, однако же Кортесао взглянул на них с достаточно неожиданной точки зрения, полагая, будто речь шла о сознательном сокрытии и фальсификации данных в интересах португальской короны. Как видите, дорогой читатель, известный академик, ратующий за беспамятство целых народов и повальную фальсификацию исторических источников — не более чем жалкий плагиатор. Его куда менее прославленному предшественнику даже виделся в главный «злодей» всей этой истории: собственной персоной личный секретарь короля [[ru.wp:Жуан II|Жоао II]] Руй дe Пина. По мнению нашего автора, маниакальная подозрительность королевского секретаря и ничто более выступило причиной подделок, подчисток, а то и вовсе исчезновения в секретных анналах дворца самых ценных и неожиданных документов, которые затем (сколь о том можно судить) уже окончательно были потеряны во время великого землетрясения 1755 года. Фантазия дона Кортесао, надо сказать, была весьма смелой: по его мнению, плаванию Васко да Гама в Индию предшествовала целая плеяда капитанов, чьи имена из-за политики секретности исчезли уже навсегда, что португальцы умели вычислять географическую долготу (официально считается, что хронометр, без применения которого исчисление долготы невозможно, появился на три столетия позднее); кроме того, в первой половине XV века португальцы как минимум трижды успели посетить Американский континент… и т. д.
 +
 +
Семена упали на вполне подготовленную почву, начало ХХ века было настоящим раем для «патриотических теорий» всех родов и видов. Первым вслед за братом гипотезу о «замалчивании» с готовностью подхватил Армандо Кортесао, вслед за ним еще несколько ученых, к примеру, Гаго Куриньо, и что особенно любопытно — англичане Престейдж и Кимбл. Патриотическая лихорадка дошла до того, что на Проспекте Свободы (Avenida de Liberdade) в португальской столице появилась, и благополучно сохраняется до сих пор мозаичная надпись: «''Открытие Америки в 1472 году, [[ru.wp:Кортириал, Жуан Ваш|Жоао Важ Корте-Реал]] — первооткрыватель Америки''». Автора этих строк не покидает мысль, что в скором времени едва ли не в каждой стране Старого Света будет стоять памятник собственному «первооткрывателю» Америки, чьи лавры нагло похитил выскочка Колумб. Увлечение теориями подобного сорта достигло своего апогея в 30-х годах прошлого века, а затем неумолимо пошло на спад, переводя их авторов в разряд фантазеров и маргиналов.
 +
 +
Что говорит на подобную тему современная наука? Для начала, дорогой читатель, стоит вспомнить давно известный тезис, что «''не следует пытаться искать злой умысел в том, что может быть объяснено простой глупостью или легкомыслием''», так как обратное с неизбежностью порождает «теории заговора» всех родов и видов, и в данном случае мы, судя по всему, имеем удовольствие лицезреть одну из них. Для начала стоит максимально прояснить ситуацию. Итак, в разные эпохи и в разных странах исчезло в никуда великое множество документов. Часть подобных исчезновений произошла по вине пожаров, войн и прочих катастроф, которыми, к сожалению, была весьма богата история Европы. В частности, во время Второй Мировой бомбы и фугасы, попадавшие в архивы, которые по разным причинам не успели эвакуировать, погубили великое множество документов всех эпох и народов, однако, видеть в подобном некий особый умысел вряд ли возможно. Часть подобных исчезновений в самом деле связана с уничтожением или сокрытием документов, могущим представлять опасность, или наоборот — исключительную выгоду для власть предержащих. Что касается Португалии, в самом деле известно, что в 1504 году король [[ru.wp:Мануэл I|Мануэл I]] официально запретил изображать на картах и глобусах южную оконечность Африки, конечно же для того, чтобы сохранить исключительно за Португалией путь в «страну ароматов» (Индию и [[ru.wp:Молуккские острова|Молукки]]).
 +
 +
Именно в этом, дорогой читатель, и есть камень преткновения — любое «замалчивание» должно иметь ясную и доказуемую выгоду и опираться на строгие документальные свидетельства. В противном случае мы имеем очередное «а может», с образчиками которого мы уже не раз встречались на этих страницах. Противники «теории замалчивания» вполне резонно указывают, что сведения о португальских плаваниях в Индию были прекрасно известны [[ru.wp:Венецианская республика|венецианцам]], Фердинанду ван Олмену во Фландрии и даже самому Колумбу. Так о каком замалчивании имен первооткрывателей может идти речь? Более того, как мы уже видели, в португальских путешествиях порой принимали участие иностранцы, возвращавшиеся затем к своим дворам, и посему, проконтролировать и навязать им «молчание» было практически невозможно.
 +
 +
Любопытно, что на все доводы, что никаких документальных подтверждений о существовании «политики секретности» не найдено до сих пор, ее адепты отвечают исключительно оригинальным способом, возводя нужду в добродетель, что-де сама секретность не позволяла подобным документам появиться и дойти до наших дней. Однако же, подобное словоблудие опровергается уже тем, что любая «секретность», какой бы она ни была — повторимся — есть не самоцель, но только средство для достижения целей власть предержащих. Но в том виде, в котором ее пытаются преподать нам дон Кортесао и его приверженцы, она превращается в «секретность ради нее самой», в полном противоречии с интересами португальской короны. Посудите сами: если в самом деле предположить, что португальцы знали о существовании Американского континента уже в середине XV века, почему они ни единым словом не попытались помешать [[ru.wp:Тордесильясский договор|папскому разделу планеты]], отдавшему большую часть Америки во владение испанской короне? Неужели «секретность» была дороже земель, чье богатство (как мы увидим по следующему разделу) якобы уже была полностью очевидна для Португалии?… Внятного ответа, как вы понимаете, добиться не удалось, и потому соответствующая теория давно и надежно перекочевала на задворки науки, где в настоящее время ее поддерживают буквально единицы. И все же, остановимся на «португальском открытии Америки» несколько подробнее.
 +
 +
=== Первооткрыватель Тресковой Земли ===
 +
{| width="320px" align="right"
 +
|
 +
{| width="320px" style="text-align:center; background:#FFE4E1"
 +
|-
 +
| [[Файл:Estátua de João Vaz Corte Real que se encontra no Museu de Angra do Heroísmo, Convento de São Francisco (Angra do Heroísmo), ilha Terceira, Açores.jpg|320px]]
 +
|-
 +
| <small><span style=="color:#EAB97D>Жуан Важ де Корте-Реал.<br />''Жозе Луиш Алвира Силвейра (фотограф) «Жуан Важ де Корте-Реал». — XХ в. - Статуя. - Музей героизма в Ангре. - Монастырь Сан-Франсишку. - Ангра, Терсейра (Португалия)''</span></small>
 +
|}
 +
|}
 +
==== Придворный и флибустьер ====
 +
Надо сказать, что в отличие от полу- или целиком мифического «Сколвуса», в существовании человека по имени Жуан Важ де Корте-Реал сомневаться не приходится. Более того, на карте оставили свои имена двое его сыновей — [[ru.wp:Корте Реал, Гашпар|Гашпар]] и [[ru.wp:Корте Реал, Мигель|Мигел]], сложившие свои головы в поисках [[ru.wp:Северо-Западный проход|Северо-Западного прохода]].
 +
 +
Сколь о том можно судить, это было семейство французского, или точнее — [[ru.wp:Бургундское герцогство|бургундского]] происхождения. Далекий предок нашего героя, перебравшийся в Португалию, происходил из младшей (или, скорее всего, побочной ветви [[ru.wp:Бургундское герцогство#Бургундия под управлением Старшего Бургундского дома (1034—1361)|герцогов Бургундских]]) и носил вполне французскую фамилию де ла Кост, в Португалии ожидаемо превратившуюся в «да Кошта». Первым, надежно установленным предком Корте-Реалов был, по-видимому, Раймонд де ла Кост, присоединившийся в свое время к [[ru.wp:Реконкиста|Крестовому походу]], целью которого было «[[ru.wp:Лиссабон#Средневековье|освобождение Лиссабона]] от власти [[ru.wp:Альморавиды|мавров]]». Таким образом, появление в Португалии этого нового дворянского семейства можно с достаточной уверенностью датировать серединой XII века. Несколько позднее свой след в истории оставил Васко Аннеш да Кошта «''весьма уважаемый в г. [[ru.wp:Тавира|Тавира]]''», и активный сторонник будущего короля [[ru.wp:Жуан I|Жуан I]], в качестве которого он обратил на себя внимание Фернао Лопеша — одного из крупнейших хронистов своего времена.
 +
 +
Как видно, своим верным и долгосрочным служением Васко Аннеш сумел добыть для себя и своего потомства некую придворную должность — пусть не слишком высокую, но составлявшую предмет немалой гордости, так как его старший сын с гордостью присоединил к своей фамилии «де Корте-Реал», то есть «''принадлежащий к королевскому двору''». В чем состояла в точности услуга, оказанная этим семейством королям Жуан I и [[ru.wp:Дуарте I|Дуарте]] в точности неизвестна, так как документы времени в достаточной мере расходятся между собой касательно этого вопроса. Так Шавьер Тавареш полагает, будто фамилия эта имела причиной своего появления дружбу и доверие, которое испытывал к старшему сыну Васко Аннеша (тезке своего отца) король Дуарте; и также широкое гостеприимство, которое молодой Васко Аннеш имел привычку оказывать придворным и самому королю. Со своей стороны специалист по генеалогии Антониу де Виллашбоаш полагает, что фамилия эта стала одной из наград, полученной соответствующим персонажем за победу над двенадцатью английскими рыцарями «''на турнире, воспетом [[ru.wp:Камоэнс, Луиш де|Камоэнсом]]''». И наконец Гашпар Фрутоуза, автор о котором у нас в скором времени пойдет речь, прославившийся своим буйным воображением и утверждениями, скорее пышными, нежели соответствующими истине, полагает, будто король дал своему любимцу подобное прозвище, чтобы подчеркнуть что «''вне его присутствия двор не может быть королевским в полной мере''».
 +
 +
Кроме того, молодой Васко Аннеш сумел отличиться при штурме [[ru.wp:Сеута|Сеуты]], одним из первых ворвавшись в осажденный город, за что получил от короля еще одну в высшей степени почетную награду: право изобразить на своем гербе руку с золоченым копьем, увенчанным серебряным флажком.
 +
 +
Именно этот, без сомнения, выдающийся персонаж, стал отцом Жуана де Корте-Реала, о котором у нас и пойдет речь. К сожалению, об этом персонаже, в отличие от его собственного отца и затем двоих сыновей, мы знаем куда меньше. Генри Гэррис, английский исследователь, пытавшийся по крупицам восстановить биографию нашего героя, характеризует его как человека «''жадного, жестокого и несправедливого''», руководствуясь в этом материалами судебных приговоров, которые данный персонаж выносил в преклонные годы на данной ему в управление части португальской Терсейры. Впрочем, для своего времени, возможно, характер этого [[ru.wp:Пиратство|флибустьера]] и одновременно — обладателя немалых придворных должностей, не представлял собой чего-то из ряда вон выходящего. Известно, что Корте-Реал старший был Великим Кастеляном при особе [[ru.wp:Фернанду (герцог Визеу)|Фернанду, герцога де Визеу]], инфанта португальского двора, занимался крупной торговлей и сельским хозяйством, строил крепости и больницы, жертвовал немалые суммы на благотворительность, сумел умыкнуть из семьи и увезти прочь из ее родной Галисии прелестную Марию де Албарка, ставшую затем его супругой, как было уже сказано, управлял в качестве вице-короля половиной острова [[ru.wp:Терсейра|Терсейра]], а позднее — [[ru.wp:Сан-Жоржи (Азорские острова)|островом Сан-Жоржи]], и к старости сумел сколотить очень и очень немалое состояние, перешедшее по наследству к его сыновьям, таким же обладателям авантюрного и бесстрашного нрава.
 +
 +
В подобном качестве нашего героя знали вплоть до 1717 года, когда из печати вышел ничем не примечательный том о. Антониу Кордейру «История островов», из которого читающая публика впервые узнала об эпохальном открытии, совершенном ее забытым земляком. Однако же, в те времена книга осталась почти незамеченной, и шумиха вокруг имени Корте-Реала возникла уже много позднее, в начале ХХ века, на волне, как было уже сказано, лихорадочного патриотизма, присущего этому неспокойному времени.
 +
 +
==== Спор, не имеющий конца ====
 +
Уже знакомый нам Софус Ларсен, опираясь на замечание о. Кордейру, будто экспедиция Корте-Реала совершена была «по приказу нашего короля» — и одновременно в португальских архивах или где-либо еще не осталось никаких отчетов или иных документов, подтверждающих нечто подобное, уверенно «пристегнул» дома де Корте-Реала к любезным его исследовательскому сердцу Пинингу и Поторсту, превратив его в «наблюдателя» и посланца португальского короля. Жайме Кортесао в свою очередь видит в нем совершенно самостоятельную фигуру, не имеющую ничего общего с датскими авантюристами, а отсутствие документов в архивах поясняет нам опять же знакомой «политикой секретности». Однако, давайте вернемся к первоисточнику, и почитаем, что именно пишет о. Кордейра об этой реальной или мифической экспедиции.
 +
 +
Итак, о. Кордейру рассказывает нам в шестом томе своего объемистого опуса, что в скором времени после убийства первого вице-короля Терсейры Жакоме де Бругеша, к побережью острова причалил корабль, с которого на землю сошли двое дворян, возвратившихся с Тресковой Земли (порт. Terra do Bacalhau) куда отправились по приказу своего короля. Одним из этих двоих, как вы уже догадались, был наш герой, вторым — его спутник Алвару Мартинш Омен. Как и следовало по обычаю времени, оба первооткрывателя немедля обратились к своему суверену с ходатайством о предоставлении им наместничества над новооткрытыми землями. Как мы уже знаем, тресковый лов в те времена уступал по прибыльности разве что золоту и пряностям, так что просьба эта была вполне понятна. Надо сказать, что возвращение домой пришлось по-видимому, на 1474 год, когда знаменитый Генрих-Мореплаватель уже умер, так же как умер и господин нашего героя — герцог Визеу. Вдова этого последнего, [[ru.wp:ru.wp:Беатрис (герцогиня Визеу)|дона Беатриж]], воспитательница малолетнего сына [[ru.wp:Диого I де Визеу|Диогу]], который войдя в возраст, унаследует титул и земли своего отца, предпочла даровать первопроходцам вице-королевскую власть над островом Терсейра, который был для того разделен на две половинки — одну со столицей в Ангре (более прибыльную и богатую) для нашего героя, и вторую со столицей в Прайе — для его верного товарища.
 +
 +
Такова вкратце, история, которую рассказывает наш автор. В сравнительно короткое время удалось отыскать источник его сведений: это была малоизвестная книга дома Гашпара Фрутуозу, антиквара и бытописателя, родом с [[ru.wp:Азорские острова|Азорских островов]], носившая имя «Ностальгических воспоминаний о родной земле», вышедшей из-под его пера в 1590 году, то есть больше чем через столетие после якобы состоявшейся экспедиции. Надо сказать, что в позднейшие времена «Тресковой землей» именовали побережье [[ru.wp:Лабрадор|Лабрадора]], и посему это имя вызвало понятное брожение в ученых умах и желание поставить под вопрос приоритет Колумба. Немедленно было указано, что в подлинном тексте Фрутуозу обретается явно ошибочная дата (1464 год), тогда как дона Беатриж овдовела шестью годами позднее, однако, в этом случае можно с достаточной уверенностью допустить, что сам автор или печатник совершил понятную ошибку, случайно спутав 70 (setenta) и 60 (sesenta). Другое дело, что подлинные документы, подписанные доной Беатриж ни единым словом не говорят о подобном открытии, утверждая, что пожалование совершается «''в награду за услуги указанные таковым его отцу (то есть отцу юного герцога Диогу — прим. переводчика) ныне покойному а также мне самой… и т. д.''» Характер этих «услуг» не проясняется, так что поле для гаданий оказывается ничем не ограничено.
 +
 +
Впрочем, подобное можно было бы легко простить, но чем далее исследователи вчитывались в текст Фрутуозу и сопоставляли его с сохранившимся документами, тем меньше этот автор вызывал к себе доверие. Ситуация дошла до того, что даже Софус Ларсен, горячий сторонник реальности португальско-датской экспедиции был вынужден, скрепя сердце, согласиться с подобным выводом. Судите сами, читатель: сохранившиеся, совершенно подлинные документы из португальских архивов показывают, что в искомое время Мартинш Омен не только никуда не плавал, но и не имел права заниматься подобным, будучи действующим чиновником на службе вице-короля Бругеша. Признавая этот факт, профессор Ларсен (Л 70) немедленно бросается на защиту Фрутуозу, утверждая, что этот человек никоим образом не был историком, и потому требовать от его опуса исторической точности, занятие по определению своему бессмысленное. Дом Гашпар по его мнению всего лишь записывал семейные предания для семейного же чтения, отнюдь не помышляя об интересе широкой публики, и посему книга его из раза в раз пестрит выражениями «''как то утверждают''», «''поговаривают что…''» и т. д. Однако, при таком подходе, возникает вполне законный вопрос, насколько можно верить столь ненадежному источнику, более того, скептически настроенные исследователи умудрились отыскать в архивах документы, в соответствии с которыми Жуан Важ получил свой высокий пост в награду за то, что отличился в битвах с маврами во время африканского похода под руководством короля [[ru.wp:Афонсу V|Афонсу V]]. Пытаясь спасти ситуацию, сторонники подлинности экспедиции предлагают передвинуть ее на 1476 год, но для этого, опять же, нет ни малейших документальных подтверждений.
 +
 +
Столь же непонятно, почему Португалия — в те времена страна богатая и достаточно могущественная в военном отношении пренебрегла возможностью присоединить к себе очередную богатую колонию, и почему на «Тресковую землю», если она существовала на самом деле, не были отправлены крупные военные силы? Скептики в свою очередь пытаются доказать, что если экспедиция и была, она не продвинулась дальше Исландии, где также прекрасно ловится треска. Возражение Софуса Ларсена, что о. Кордейру и его предшественник ясно пишут об «открытии» отметается тем, что горе-исследователи в самом деле полагали себя первооткрывателями новой земли, и ошибка выяснилась уже после возвращения домой…
 +
 +
Впрочем, у сторонников португальского открытия Америки припрятан в рукаве еще один козырь: дело в том, что на португальской карте 1534 г., которая в настоящее время хранится в библиотеке Риккардиана, а также на глобусе Меркатора (1569 г.) и наконец, на одной из карт в атласе Фернанду Важ Дураду (1571 г.) на северной оконечности американского континента спряталась «земля Ж. Важ (Trra Ja. Vaz)» «бухта» и даже «река» с тем же именем. Кто-то уже успел предположить, что в виду имеется «Альвареш», но подобная гипотеза кажется нам чрезмерно искусственной. Другое дело, что во времена, о которых идет речь, исследователи, как правило, не имели привычки оставлять на карте свои собственные имена — подобное не практиковали ни Колумб, ни Васко да Гама, ни столь нежно любимые г-ном Ларсеном Пининг и Поторст. Другое дело, возможно предположить, что подобное наименование было сделано по воле его сыновей, в память о своем отце, в те времена уже покойном… и в результате мы получим еще одну гипотезу, написанную на воде теми же вилами, как и все «а может», которые в немалом количестве вам уже встретились на этих страницах. Вопрос о португальцах в Северной Америке по-прежнему не имеет решения, и ждет новых исследователей. Дерзайте, читатель!
 +
 +
== Древние египтяне в Америке ==
 +
 +
== *** ==
 +
Но всех перещеголял некий Харольд Гледвин, додумавшийся до того, что индейские цивилизации начались с посещения Америки без вести пропавшим флотом Неарха, флотоводца Александра Македонского, которому неведомым способом удалось пересечь Тихий океан. Теория звучала настолько нелепо, что даже современники задавались вопросом, не пытается ли достопочтенный Гледвин попросту разыграть научное сообщество, выставив ученых мужей дураками. Ответа на этот вопрос не существует до сих пор<ref>http://books.google.ca/books?id=l2BrqdFg5AkC&pg=PT88&dq=alexander's+fleet+theory+Gladwin&hl=fr&sa=X&ei=jAprUu3wDeGbygGu_oGYAQ&ved=0CD8Q6AEwAg#v=onepage&q=Solutrean&f=false</ref><ref>http://www.e-reading.biz/chapter.php/126294/52/Kondratov_-_Zagadki_Velikogo_okeana.html</ref>.
 +
 +
http://lingua.russianplanet.ru/library/ramsey/ramse06.htm
 +
 +
http://books.google.ca/books?id=bJouAAAAYAAJ&pg=PP7&lpg=PP7&dq=Historical+researches+on+the+conquest+of+Peru,+Mexico,+Bogota,+Natchez,+and+Talomeco+in+the+thirteenth+century+by+the+Mongols,+accompanied+with+elephants&source=bl&ots=y7MqIrcHHB&sig=8QCC66o2GOQ8wBBlVs89EydSoeU&hl=fr&sa=X&ei=vzpwUrfbNdCuyAGv_YGABA&ved=0CDUQ6AEwAQ#v=onepage&q=Historical%20researches%20on%20the%20conquest%20of%20Peru%2C%20Mexico%2C%20Bogota%2C%20Natchez%2C%20and%20Talomeco%20in%20the%20thirteenth%20century%20by%20the%20Mongols%2C%20accompanied%20with%20elephants&f=false
 +
 +
https://books.google.ca/books?id=VwUVCwAAQBAJ&pg=PA34&dq=%22We+are+sons+of+Canaan+from+Sidon%22&hl=fr&source=gbs_toc_r&cad=4#v=onepage&q&f=false
 +
 +
http://books.google.ca/books?id=9hs7AAAAYAAJ&pg=PA184&dq=indians+from+Atlantis&hl=fr&sa=X&ei=Bz1wUpvCH_PlyAGLpoCwDw&ved=0CG8Q6AEwCA#v=onepage&q=Atlantis%20indians&f=false
 +
 +
http://books.google.ca/books?id=7RGlz9a4wVYC&pg=PA24&dq=basques+discover+america&hl=fr&sa=X&ei=Bk5wUsuFG6SHygHU2YGACA&ved=0CEcQ6AEwAw#v=onepage&q=basques%20discover%20america&f=false
 +
 +
Who first discovered America? : a critique of writings on Pre-Columbian voyages
 +
 +
Pre-Columbian Trans-Oceanic Contact
 +
 +
http://books.google.ca/books?id=vMXH7aV5BXUC&pg=PA345&dq=scythians+discovered+America&hl=fr&sa=X&ei=pmRwUsr5CcviyAGx7YCYBA&ved=0CFEQ6AEwBA#v=onepage&q=scythians&f=false
 +
 +
http://www.obrasraras.museunacional.ufrj.br/o/0040/0040.pdf
 +
 +
https://books.google.ca/books?id=P7tfAAAAcAAJ&pg=PA26&dq=American+indians+%22Trojan+war%22&hl=fr&sa=X&ved=0ahUKEwj8vL-ipeLLAhWMtYMKHXEqAfsQ6AEIJDAB#v=onepage&q=American%20indians%20%22Trojan%20war%22&f=false
 +
 +
https://books.google.ca/books?id=n1xjAAAAMAAJ&pg=PA168&dq=hunns+in+America&hl=en&sa=X&ved=0CCQQ6AEwAWoVChMIyJOuxIyByAIVR3ySCh2nZgmg#v=onepage&q=hunns%20in%20America&f=false
 +
 +
https://books.google.ca/books?id=GhnjmZpSLwAC&pg=PA3&dq=origins+of+indians&hl=fr&sa=X&ved=0ahUKEwjL5ZOduuLLAhUGkIMKHaC-ACoQ6AEIJzAA#v=onepage&q=origins%20of%20indians&f=false
 +
 +
http://supinscr-pedra-gavea.blogspot.ca/2013/08/joaquim-alves-da-costa-freitas-e.html
 +
 +
https://books.google.ca/books?id=Lp6Gbr5kyqYC&pg=PA211&lpg=PA211&dq=piedra+de+parahyba&source=bl&ots=CZ9EjDXI3_&sig=ZSGc_NYgYYp3OQ283eshq2hqQfY&hl=fr&sa=X&ved=0ahUKEwipn6Kvo4jaAhUKIqwKHbfCCssQ6AEITzAN#v=onepage&q=piedra%20de%20parahyba&f=false
 +
 +
The first Americans : race, evolution, and the origin of native Americans
 +
 +
Indians in the Americas : the untold story
 +
 +
=== Первые ответы и первые находки ===
 +
Развитие дарвиновской теории, раз и навсегда опровергнув мнение об индейцах как о «животных», неполноценных существах и т. д. со всей строгостью доказала, что они происходят от того же африканского предка, что и население прочих частей Земного шара. Дополнительным подтверждением тому служат генетические исследования Нового времени, о которых мы еще поговорим. Итак, предки индейцев, как и предки европейцев и прочих народов, начали свой путь к новой родине из Северной Африке. Но как и главное, каким образом они оказались на американской земле? Забегая вперед, скажем, что современная наука по-прежнему не может однозначно ответить на этот вопрос. Однако, части головоломки постепенно складываются вместе, и кто знает — быть может, в скором времени в давнем споре будет наконец поставлена окончательная точка?
 +
 +
Великие открытия зачастую обязаны своим происхождением случаю. Так произошло и в этот раз. Все началось в 1908 году, когда в окрестностях городка Фолсом (штат Нью-Мексико) в самом конце лета разразилась жестокая гроза. Потоки воды и града обрушились на плоские базальтовые холмы и каньоны, которыми изобилует местный пейзаж, и размыли давно высохшее русло ручья, у местных фермеров носившего название Wild Horse Arroyo (Ручей Дикой Лошади). На следующий день один из работников ближайшего ранчо, Джордж МакДжанкин, сгоняя в кучу перепуганных овец, неожиданно наткнулся на торчащие прямо из земли огромные кости. Они чем-то напоминали прекрасно ему знакомые скелеты быков, но по размеру превосходили все, виденное им когда-либо!
 +
 +
МакДжанкину даже в голову не пришло молчать о своей находке, наоборот, он готов был рассказать любому, кто желал его слушать, что в русле пересохшего ручья погребен гигантский бизон, а может быть и не один! Неизвестно, как отнеслись к находке местные фермеры, но слухи об огромном бизоне стали распространяться, пока наконец, не дошли до ушей работников Музея Естественной Истории, принадлежащего Колорадскому университету. В 1926 году к бизоньим останкам была организована экспедиция. МакДжанкин к тому времени уже умер, но в живых оставались его друзья, прекрасно помнившие место находки. Искать также не пришлось слишком долго — огромные кости продолжали как и ранее торчать из-под земли. К великому счастью для исследователей, туристов, всегда готовых захватить с собой кусочек «на память» в тех местах еще не было, «черных археологов» столь же к счастью, интересует исключительно золото, искать которое среди бизоньих костей было занятием явно бессмысленным.
 +
 +
Раскопки в русле пересохшего ручья растянулись на три года. Сделанные находки не ограничились окаменелыми костями, в которых археологи без труда узнали останки гигантского бизона, вымершего около 10 тыс. лет назад. В ребрах животного застрял наконечник каменного копья. Более того, наконечник этот имел форму совершенно незнакомую исследователям: боковые оконечности камня были покрыты сетью желобков, в то время как центральная часть оставалась гладкой. Забегая вперед, мы можем сказать, что таким образом, совершенно неожиданно для себя американские археологи открыли первую из культур каменного века. По имени все того же, близлежащего городка она получила имя — Фолсом.
 +
 +
Просвещенная европейская наука, в ответ на заявление коллег из колорадского университета, ответила единодушным хором: Ерунда! В самом деле, тогда, в начале ХХ веке общепринятой была точка зрения, что переселение на американский континент произошло уже достаточно поздно, и достигла его высокоразвитая человеческая общность. Посудите сами. Европейцы смогли добраться до американского континента уже имея в своем распоряжении корабли, компасы и опытных моряков. Да и в момент открытия Америки ее население состояло отнюдь не из примитивных дикарей. У мезоамериканских индейцев были высокоразвитые цивилизации, не уступавшие по своей мощи Древнему Риму или империи Македонского. Более примитивные племена Северной Америки все же строили деревни, выращивали кукурузу и умели плавить металлы. Никто не ходил голым, и не бегал за бизоном с каменным топором.
 +
 +
Однако, с фактами не поспоришь. После небольшой борьбы, споров и несогласий, около 1928 года возобладало мнение, что ископаемый бизон был убит первопроходцами американского континента, около 10 тыс. лет назад. Но судьба, словно не желая, чтобы специалисты по американской археологии вздумали почить на лаврах, подбросила очередную, не менее сенсационную находку. Четырьмя годами позднее, очередная летняя гроза размыла до основания железнодорожную дамбу в районе городка Милликен (Колорадо). Фрэнк Гарнер, бригадир обходчиков, состявший на службе у железнодорожной комании Юнион Пасифик осматривал поврежденную часть полотна, пытаясь составить себе представление о степени размыва, когда наткнулся на очередное кладбище гигантских костей, причем таких, по сравнению с которыми останки фолсомовского бизона казались скромными и маленькими. Это был костяк мамонта, причем, как и в прошлый раз, в груде костей нашлись заточенные с двух сторон наконечники стрел и копий. В отличие от малограмотного МакДжанкина, обходчик немедленно понял, насколько важной для науки может оказаться его находка, и тут же дал о ней знать о. Конраду Билджери, в то время работавшему в Колледже Реджис (Денверский Университет)<ref>В настоящее время это кладбище мамонтов известно под именем Дент. </ref>. Так была открыта культура Кловис, которую также не мудрствуя лукаво, назвали по имени близлежащего городка. Вплоть до настоящего времени принято считать, что именно она сохранила память о первопроходцах американского континента. Культура Кловис датируется временем около 13 тыс. лет назад. Именно с нее мы начнем<ref>http://historylib.org/historybooks/Galina-Gavrilovna-Ershova_Drevnyaya-Amerika-polet-vo-vremeni-i-prostranstve--Severnaya-Amerika--YUzhnaya-Amerika/</ref>.
 +
 +
https://books.google.ca/books?id=Obgdz8auwkMC&pg=PA7&dq=pre-columbian+travels+to+America&hl=fr&sa=X&ved=0ahUKEwi3jPDRx4TMAhXhnYMKHUVwD64Q6AEINTAB#v=onepage&q=pre-columbian%20travels%20to%20America&f=false
 +
 +
== Америка 13 тысяч лет назад ==
 +
http://www.news.wisc.edu/17396
 +
 +
== Примечания ==
 +
{{примечания}}

Версия 18:31, 24 августа 2020

Глава 3 Теории Века Просвещения "Америка от доисторических времен до европейской колонизации" ~ Глава 4 Новое время — новые теории
автор Zoe Lionidas
Вопрос все еще не решен…




Содержание

Датчане в Новом Свете

Великие мореплаватели Раннего Средневековья

Wikinger.jpg
Корабли викингов.
Неизвестный художник «Корабли викингов». — ок. 1130 г. - «Житие св. Эдмунда и прочие сочинения». - MS M.736 fol. 9v. - Библиотека и музей Моргана. - Нью-Йорк, США.

К сожалению, упоминая о теории заселения Америки датчанами, Барсия ни единым словом не упоминает ее автора, возможно, не придавая искомой теории слишком важного значения. Столь же можно предположить, что, как то часто бывает, сам исследователь или его информатор, и сам забыл, где прочел или же услышал о чем-то подобном; однако же, Барсия, как добросовестный ученый, все же решил, хотя бы вскользь, упомянуть о существовании подобного взгляда на вещи.

Ну что же, займемся средневековыми датчанами, или точнее, теми их представителями, которые навсегда оставили свой след в истории под именем викингов.

«

Истинно! Исстари
     Слово мы слышим
О доблести данов,
     О конунгах датских,
Чья слава в битвах
     Была добыта!

»

Так начинается староанглийская поэма о герое Беовульфе, победителе чудовища Гренделя.

Здесь можно напропалую и совершенно бессмысленно гадать, касательно того, могли бы достичь слуха нашего автора реальные сведения о плавании исландцев Эйрика Рыжего и его сына (действительно, чьи предки без сомнения имели датские корни!) в Гренландию и Винланд. В самом деле, как мы увидим позднее, датчане и немцы служили порой принимали деятельное участие в экспедициях, отправленных в плавание инфантом Энрике Португальским, и его последователями — или же речь идет об очередной догадке методом «пальцем в небо», причем, по той же методе, по которой на роль первооткрывателей назначены были финикийцы — в обоих случаях для подобной миссии «назначались» лучшие мореплаватели своего времени. Проанализируем подобную возможность и мы.

Итак, датчане по языку и происхождению своему относятся многочисленной группе германских народов, точнее, северной их ветви, «гиллевионов» Плиния Старшего. Известные античному миру уже во времена Римской Империи. На своей будущей родине эти завоеватели появляются не позднее 200 г. н. э., каким датируется древнейшая руническая надпись, выполненная на одном из северо-германских диалектов. Можно весьма условно предположить, что вслед за готами и прочими народностями германского корня, их погнало прочь на Юг стало постепенно развивающееся похолодание и связанное с тем ухудшение условий жизни в Южной Швеции и прилежащих территориях. Еще раз оговоримся, читатель, это не более чем гипотеза, так как прародина и пути расселения германских племен все еще остаются предметом ожесточенных споров.

Но, так или иначе, уже с достаточной уверенностью можно говорить, что первые века расселения на новой для себя родине, оказались для будущих датчан временем совсем не простым. Постепенное похолодание, известное под именем «Раннесредневекового пессимума», угнетяюще действовало на сельское хозяйство — основу экономики этих мест, а пробиться далее на Юг, по всей видимости, оказалось сложно из-за не менее воинственных соседей и вполне ощутимой угрозы со стороны сильнейшего в те времена государства — Рима, более чем успешно охранявшего свои границы. Посему, следующие века заполнены борьбой за выживание в стремительно ухудшающемся климате, и постоянными стычками между мелкими племенами, каждое из которых стремилось прибрать к рукам как можно больше земельных и человеческих ресурсов. Жестокая вспышка чумы в VI в. н. э. (возможно, принесенная из Галлии?) также не способствовала процветанию. Впрочем, два века спустя, на исходе эры Железа, первые признаки перемен к лучшему, ок. VIII в. н. э. у фьорда Шлей появляется поселение Хедебю, которое позднее превратится в один из важнейших торговых центров этого региона, в том же веке закладывается город Рибе, на юго-западе страны.

В следующем за тем IX в. н. э., страна вступает в эпоху «викингов», мореплавателей, завоевателей и торговцев, своими грабительскими набегами наводивших ужас на все окрестные народы. Удивляться здесь опять же, было нечему: сравнительно небольшая территория Дании, с ее суровым климатом и неплодородной землей в какой-то момент попросту не в состоянии оказалась прокормить растущее население. Выходом из ситуации, как и в случае басков, о которых у нас уже шла речь, стало море — промысел, торговля и война. Само слово «викинг», сколь о том можно судить, в переводе со скандинавских языков того периода обозначает «пират». Надо сказать, что датчане были в этом не одиноки, в том же столетии к немногочисленным представителям датской народности в сомнительном промысле морского разбоя присоединились шведы и норвежцы, испытывавшие те же самые трудности, и посему, решавшие их тем же самым путем, еще веком спустя экипажи викингских кораблей стали пополняться также исландцами. В буйные отряды викингов вливались младшие сыновья местных зажиточных слоев населения, на долю которых не доставалось земли, вольные вожди кланов и их дружин, как несложно догадаться, весьма охочих до войны и сопутствующей добычи, а также авантюристов всех родов и видов, охотно стекавшиеся под их знамена.

Викинги были искусными моряками, и что особенно важно — умели ориентироваться в открытом море, по Солнцу, Луне и звездам; при наступлении облачной погоды, отыскивая местоположение небесных светил (повторимся) через посредство кристалла кварца, через который кормщик (а позднее — штурман) корабля вглядывался в небо. Это воистину неоценимое умение сыграло свою роль в стремительной экспансии викингов к северу, открытии Исландии, о чем у нас уже шла речь, Гренландии и Винланда.

Известно, что торговые дороги викингов связывали их с Новгородом, Киевом и даже Византией. Предметами торговли становились янтарь, драгоценные камни, золото и серебро, стеклянная утварь, ткани, меха, и наконец, рабы. Впрочем, не удовлетворяясь меновой (а позднее и денежной) торговлей, викинги превратились в настоящую грозу прибрежных земель. Викинги покорили себе часть Северной Франции, позднее известной под именем Нормандии (то есть «земли северных людей»). Не имея возможности выдворить отсюда свирепых завоевателей, слабый французский король Карл III предпочел купить их верность, так что конунг Роллон превратился в первого герцога этой земли, а заодно и надежного стража на границах Франции, обязавшегося не пускать на отданную ему во владения землю своих же соотечественников, не менее охочих до грабежа.

Удара викингов не выдержала также средневековая Англия, и немалое владение, известное под именем «области датского права», вполне вольготно раскинулось от Темзы до будущего Йорка. Потребовалось не менее трех столетий, и отчаянные усилия англо-саксонских королей, чтобы наконец вынудить завоевателей убраться прочь вместе с женами и детьми, успевшими появиться на свет на новой родине.

Во времена Горма Старого, родоначальника датских королей, его изначально скромное владение поглотило Ютландию, сын Горма, знаменитый Харальд Синезубый, сумел объединить под своей властью всю территорию будущего королевства Датского, заодно подчинив своей власти Норвегию, и обратить своих подданных в новую для этих мест религию — христианство.

Впрочем, владычество над Норвегией оказалось недолгим и прекратилось сразу по смерти завоевателя, тогда как его сын, Свен Вилобородый сумел вернуть себе потерянное. Доведя своими набегами до полного отчаяния англо-саксов, он добился признания себя в качестве короля Британских островов, однако, в скором после того времени умер. Его сын и наследник Кнуд I Великий сумел на короткое время объединить под своей властью Англию и Данию.

К концу XI века эра викингов постепенно подошла к концу. Можно долго спорить, насколько важную роль сыграло в этом христианство, не одобрявшее традиции морских набегов (в которых часто видели традицию поклонников Одина), воля утвердившихся на троне королей, желавших как можно скорее избавиться от буйной и плохо управляемой вольницы, или наконец, монгольское нашествие, перерезавшее важнейший нерв северной торговли — «путь из варяг в греки», но так или иначе, после этого столетия Дания превращается в типичное средневековое государство, а мы ставим в своем рассказе точку.

На вопрос, могли бы в принципе своем викинги добраться до Северной Америки, ответ безусловно будет утвердительным. Могли, и даже добирались, через Исландию — на территорию своей кратковременной колонии — Винланда. Другое дело (опять же повторимся), что мы в этом случае можем лишь предположить, какими идеями и предположениями руководствовался первоначальный автор теории, и что он собственно пытался доказать. За неимением дальнейших сведений, поставим точку и посмотрим, как «датская» теория развивалась в дальнейшие времена, где мы оказываемся уже на твердой фактической почве.

Маунды Западной Америки и их неизвестные создатели

Ludshøj 06-07-2013.JPG
Маунд Лудшё, Дания.
Томас Ведельсбёл (фотограф) «Маунд Лудшё». — 6 июля 2013 г.

Полу- а то и вовсе напрочь забытую «датскую» теорию, скорее всего, не зная о своем «предшественнике», на недолгое время воскресил Бенджамин Смит Бартон, правда, опираясь на основания совершенно иного порядка. Это был во многом выдающийся научный деятель, естествоиспытатель, ботаник, врач. Уроженец Ланкастера (Пенсильвания) он в 14 лет остался без обоих родителей и вынужден был какое-то время обретаться на попечении старшего брата (в те времена студента Филадельфийского колледжа). Приблизительно в те же времена, его дядя по материнской линии, Дэвид Риттенхаус, священник реформатской церкви, отправился с миссионерским визитом на Западную границу штата, захватив с собой племянника. Знакомство с индейскими племенами потрясло мальчика, и вызвало в нем острый интерес к их истории и культуре; увлечению этому он останется верен до конца дней.

Впрочем, основной специальностью для Бартона станет все же медицина, которую он успешно изучит в Эдинбурге и Геттингене, возвратившись домой уже в качестве зрелого специалиста в этой области. Он проживет достаточно долгую для своего времени и весьма насыщенную жизнь, удостоившись высоких научных наград, станет автором нескольких книг по медицине, ботанике, и наконец этнографии индейских племен Соединенных Штатов (как легко в те времена совмещались столь разные науки!), в течение последних лет будет выпускать «Медицинский и Физический Журнал», покровительствовать молодым талантам, и наконец, в 1815 году скончается от тяжелой болезни легких[1] Однако, из всего наследия этого большого ученого, нас будет интересовать его ранний труд «Размышления касательно некоторых разделов естественной истории» (1787 г.), который он в позднейшие годы будет считать незрелым и незавершенным, однако, по тем или иным причинам, к нему уже не вернется.

Именно в этом труде, посвященном среди прочего, этногенезу индейцев, он впервые смело сравнивает между собой индейские маунды – внушительные земляные сооружения курганного типа, которые действительно в немалом количестве присутствуют в американском штате Огайо. Цепкая память медика и яркие впечатления, оставшиеся после путешествий в Европу, приводят его к смелой мысли, что внешний вид этих «маундов» слишком уж явно сходен с языческими курганными погребениями древней Дании. С уверенностью дилетанта совершая следующий шаг, он объявляет во всеуслышание, что индейцы, в том состоянии, в каком их застала европейская колонизация, не имели ни строительных навыков, ни достаточно развитой техники, чтобы самостоятельно построить столь грандиозные сооружения. Посему, авторами их без сомнения стали датчане, водным путем перебравшиеся в Америку и далее (еще один не менее смелый шаг!), что именно датчане были предками индейцев-тольтеков, строителей грандиозных дворцов и храмов. Вслед за тем, словно испугавшись собственной смелости, ученый благоразумно уклоняется от необходимости ответить на вопрос когда и по какой причине жители языческой Дании прибыли на американский континент, и что подвигло их к сооружению гигантских маундов, объявляя только, что имеющихся данных недостаточно для ответа на этот вопрос, и следует подождать, пока наука не будет к этому готова.

Ну что же, в этом случае нам придется углубиться в века, куда более далеко отстоящие от эпохи викингов и даже, судя по всему, предшествующие европейской античности.

Итак, первые люди появляются на территории того, что куда позднее станет Данией, около 12 тыс. лет до н.э., т.е. к концу последней ледниковой эры, когда отступающие на север льды освобождали все большие и большие территории. Судя по т.н. «кухонным кучам» в изобилии оставшимся после этого первоначального населения, первопроходцами оказались кочующие племена, занимавшиеся охотой на крупного зверя. В те далекие от нас времена, на земле, оттаявшей после многолетнего оледенения бурно разрослись деревья, и в скором времени вся территория Дании оказалась покрыта густыми хвойными лесами. Леса эти вместе с прячущейся в них живностью, а также море и несколько глубоких озер, которые оставил после себя отступающий ледник, исправно обеспечивали растущее население одеждой и пропитанием.

Около 4 тыс. лет до н.э., во времена Неолита, здесь появляются первые постоянные поселения, зарождается земледелие, и первые, еще полукочевые, крестьяне, рубят и выжигают лес, чтобы на отвоеванной у столетних сосен и елей территории вспахивать поля и выпасать скотину. Именно в это время, возможно, в качестве погребальных комплексов для нарождающейся знати, или центров религиозного значения, появляются первые «маунды» или мегалитические могилы. Маунды эти представляли собой высокие искусственные холмы, в центре которых изначально деревом, позднее – из камнем – выкладывалась квадратная погребальная камера. Иногда маунды дополняли каменной же оградой из грубо обтесанных блоков, порой – оставляли как есть[2] Предположительно, маунды были связаны с культом предков, однако, подобная точка зрения все еще нуждается в дополнительных исследованиях.

Около 2800 г. до н.э. дальнейшее развитие технологий во времена энеолита, развитие земледелия (в особенности выращивания ячменя как основной культуры), окончательно вытесняет старинный охотничий быт, и древние гигантские могильные сооружения исчезают, сменяясь т.н. «культурой одиночных погребений», представляющих собой невысокие холмы, а то и попросту насыпи, едва выступающие над поверхностью земли. Неизвестно, связано ли подобное изменение с некоей переменой устоявшихся традиций, или с тем, что первоначальных поселенцев вытеснил с насиженных мест некий народ-завоеватель; среди исследователей нет на эту тему единого мнения, однако, этот позднейший период нас интересовать уже не будет.

Cleiman Mound with village.jpg
Клейман Маунд (Иллинойс, США).
Ниттенд (фотограф) «Клейман Маунд». — 2 ноября 2013 г.

Так вот, увидев эти древние холмы, о подлинном назначении и эпохе создания которых в те времена еще никто не знал, молодой медик испытал настоящее потрясение – увидев в них практически идеальные копии того, что с детства было ему знакомо на американском континенте. Привычный и любимый довод – а похоже! Для того, чтобы подтвердить (или опровергнуть) подобную точку зрения и мы займемся американскими маундами поближе. В современности их относят к т.н. культурам Хоувелл и Адена (более раннее обозначение «Строители Маундов» в современности полагается устаревшим. Культура Хоупвелл, названная по имени фермы, возле которой располагается один из самых колоритных маундов, по всей видимости, пережила свой расцвет в период от 200 г. до н.э. до 500 г. н.э. Известно, что палеоиндейцы Хоупвелл жили в деревнях, располагавшихся на берегах рек, выращивая кукурузу, и (предположительно) кабачки и фасоль. Для своего времени это была культура весьма высокого уровня, характеризующаяся искусно выполненной керамикой, украшенной прихотливым линейным орнаментом, столь же искусно выполненными курительными трубками с изображениями животных и рыб, ожерельями а также разнообразными изделиями из серебра, кости и метеоритного железа. Распространившись в пределах северо-востока Соединенных Штатов, культура Хоупвелл, по всей видимости, вела торговый обмен с такими отдаленными территориями как Скалистые Горы и побережье Мексиканского залива. Да простит нас читатель за столь краткое изложение; как известно, объять необъятное в одной небольшой главе нечего даже пытаться, и гораздо подробнее о Строителях Маундов мы поговорим несколько позднее. Родственная Хоупвеллу культура Адена (ок. 100 г. до н.э. – 500 г. н.э.), не сумевшая, впрочем, достичь подобных высот, располагалась на Юге нынешнего штата Огайо. Известно, что палеоиндейцы Адена занимались собирательством и охотой, и примитивным сельским хозяйством. Деревни Адена представляли собой ряды округлых хижин с конической формы крышами, поддерживаемой высокими столбами, со стенами, для создания которых использовалась кора, древесина и ветки ивы, некоторые жители предпочитали по-старинке использовать для жилья пещеры. Орудия Адена были по большей своей части каменными, в частности, в поселениях Адена обнаруживаются каменные топоры, мотыги, курительные трубки, а также характерная грубая керамика. Небольшое количество изделий из меди, как полагается в современности, могло быть продуктом обмена, полученным от соседних племен.

Итак, маунды – погребальные холмы столь далеко отстоящих друг от друга народов, как индейцы США и древние датчане, оказались столь явно схожими между собой, что Бартон счел для себя возможным выдвинуть смелую теорию о путешествии пра-датчан на Американский континент.

Однако, ни хронологически, ни археологически, между этими культурами нет ничего общего. Врач, но отнюдь не профессиональный археолог Бартон, наступил на те же самые грабли, против которых столь благоразумно предупреждал Барсия: прежде чем полагать сходство между культурами двух народов признаком их единого происхождения, следует в первую очередь произвести тщательную проверку, насколько распространено то или иное явления. Последуй Бартон этому трезвому совету, он с удивлением бы понял, что погребальные маунды не являются чем-то исключительным; в Старом Свете они встречаются не только в Дании, но в Англии, на Балканах, в славянских странах, у скифов, и даже в Африке, Индии и Японии. Говоря о Новом Свете, укажем, что погребальные маунды характерны для палеоиндейских культур Канады и США, причем разбросаны на огромной территории, никогда не относившейся к тольтекской (или если угодно – пра-тольтекской культуре).

Однако, дорогой читатель, нечего смеяться, и тем более негодовать касательно подобной точкой зрения (а также утверждениями Бартона, будто индейцы были слишком примитивны для того, чтобы выстроить подобные циклопические сооружения). В этом случае мы всего лишь сталкиваемся с общим мнением, характерным для Века Просвещения, и следующих на ним XVIII-начала XIX столетий. (а некоторые, не слишком отягощенные образованием личности и до нынешнего времени его придерживаются!) Согласно тогдашней доктрине, история виделась в качестве прямой палки, устремленной в небеса, могущей двигаться исключительно по пути прогресса, от хорошего к еще лучшему. Периоды борьбы, стагнации, и даже упадка – все это станет ясным уже позднейшим исследователям, так что в ошибке Бартона нет ничего возмутительного, и тем более крамольного. Однако, теория Бартона, если ее так можно назвать, судя по всему, оказалась очередным тупиком научной мысли. Посему, проследуем дальше.

Пининг и Поторст, современное продолжение идеи

«Отъявленные разбойники»

Carta Marina1.png
Фрагмент [Carta marina]. Между Гренландией и Исландией находится искомая скала с изображением похожим на циферблат часов или румбы морского компаса.
Олаф Магнус «Carta marina». — Иллюстрация к сокращенному изданию (лат. «Opera breve»). - 1539 г. - Венеция

Об этих двоих мы имеем очень смутное представление, сохранившиеся сведения отрывочны и уже потому их можно толковать на множество ладов. С полной уверенностью можно утверждать лишь то, что двое пиратов, в дальнейшем превратившихся в респектабельных шкиперов на службе датских королей Христиана I и Ханса, были совершенно реальными людьми.

Итак, Дидрих Пининг. В прежние времена его полагали мелким дворянином, по национальности своей датчанином или норвежцем, сейчас раздаются голоса в защиту мнения, что искомый пират и мореплаватель был немцем, родом из Хильдесхайма. Будущий капитан родился около 1430 года, и практически одновременно с Хансом Поторстом начал свою службу в Гамбурге, Пининг на какое-то время покинул этот город в поисках приключений и доходов (а как же иначе?) приблизительно в то же самое время, когда его соотечественник Христиан, граф Ольденбургский, под именем Христиана I занял датский трон. Также известно, что в Ольденбурге герцогстве оставался кузен или другой дальний родственник искомого капитана, носивший также фамилию Пининг, с которым наш герой, возможно, поддерживал переписку.

Надо сказать, что в истории Дании и ее исландской колонии вторая половина XV века была временем достаточно неспокойным. Т. н. «тресковые» конфликты между Англией, Данией и Ганзой уходят своими корнями в первые годы XV век, когда разведав возможность вылавливать у исландских берегов рыбу в огромных количествах, предприимчивые английские и немецкие шкиперы стали постоянно наведываться сюда, к великому ущербу Дании уклоняясь от пошлин, которые в прежние времена вынуждены были платить, вылавливая рыбу у берегов Европы, опять же, во владениях датского короля.

На этой почве раз за разом вспыхивали конфликты (к примеру, в 1447 году, пытаясь ослабить противников, Дания закрыла им доступ на Балтику), причем одним из важнейших способов отвадить конкурентов от столь прибыльных мест для Дании были юркие пиратские суда, из раза в раз нападавшие на богатые и неповоротливые купеческие корабли конкурентов в открытом море. С достаточной уверенностью мы можем утверждать, что Пининг и его закадычный приятель, в те времена двадцатилетние, были именно такими приватирами и пиратами на службе Его Величества, в достаточной мере поживились за счет этого промысла, и сумели заслужить немалое уважение в среде корсарской вольницы. Впрочем, оба показали себя достаточно умелыми двурушниками, благополучно совмещавшими разбой со служением купеческому Гамбургу, так что в ганзейских документах Пининг называется «гамбургским шкипером»; также обоим в 1468 году случилось принять участие в конфликте между Гамбургом и Любеком на стороне, конечно же, своего города. Надо сказать, что эти первые двадцать лет морской службы (или морского разбоя?) практически не оставили следа в документах, что открывает возможности для самого неприкрытого гадания. Приведем одну из подобных, более чем смелых теорий.

Известно, что время Великих Географических открытый оставило свой след также в истории маленькой Дании, в частности, норвежцу Софусу Ларссену, которому удалось извлечь из забвения историю плавания Пининга-Поторста после как минимум 400-летнего забвения, удалось также отыскать письмо португальского короля датскому Христиану I, в котором выражалось желание поддерживать между странами деятельное сотрудничество. Известно, что на службе у знаменитого Генриха Мореплавателя Португальского состоял некий близкий датской короне «Лааланд», причем этот персонаж столь ярко проявил себя во время одной из битв против африканских мавров, что инфант Генрих удостоил его рыцарского звания, и обласканный на чужбине датчанин вернулся на родину с письмом, полным славословий в свой адрес, вкупе с настоятельным советом датскому королю поближе присмотреться к столь одаренному воину. В настоящее время пытаются доказать, что под псевдонимом «Лаааланд» опять же скрывался наш добрый знакомый Дидрих Пининг; причем подобное, скажем так, несколько неожиданное мнение, пытаются подтвердить тем, что в 1462 году (то есть год спустя после возвращения «Лааланда») Дидрих Пининг преподносит богатые дары церкви Сан-Адреас в Хильденсхайме. Сторонники подобного взгляда пытаются трактовать подобный шаг как несколько запоздалую благодарность Господу за благополучное возвращение домой — однако, теория эта была никаких иных подтверждений не имеет, и как была так и остается по большому счету гадательной.

В любом случае, имя Дидриха Пининга в период 1468—1472 года во время морской войны между Англией и Данией вновь появляется в документах, причем бравого моряка, вкупе с его другом Хансом Поторстом английская сторона именует «отъявленным разбойником», и «пиратом, покрывшим себя дурной славой»; при том что, соглашаясь с первооткрывателем этой истории — Софусом Ларссеном, стоит отметить, что в те времена разница между «военным моряком на службе у своего короля» и «пиратом и флибустьером» была исчезающе малой; морской разбой против англичан едва ли не открыто поощрялся датской короной. Кроме пиратских подвигов, закадычные приятели, опять же, по всей вероятности, не раз навещали гренландские берега, с целью разведать районы скопления рыбных косяков и лежбища гренландских тюленей.

Как видно, храбрость и исполнительность нашего героя в это время привлекли к нему благосклонное внимание короля, так как в 1470 году, когда бравый моряк поднимается по служебной лестнице до положения адмирала датского флота и первого губернатора Исландской колонии, причем обязанности свои он исполнял, по всей видимости, в очередь с Торлейфом Бьёрнсоном (опять же, если речь не идет об одном из младших отпрысков рода Пинингов, полном тезке своего предка-пирата). Любопытства ради стоит заметить, что вилла губернатора Пининга в Исландии существует до сих пор: это Бессатадир, в настоящее время являющийся официальной резиденцией главы Исландской республики. Так или иначе, синекурой подобное положение назвать было трудно, губернатор Пининг продолжал вести напряженную борьбу с ганзейцами и англичанами, причем противостояние выливалось порой в прямые схватки, во время одной из которых сложил голову уже упомянутый Торлейф Бьёрнсон (66), сменивший нашего героя в губернаторском кресле. Впрочем, мир, заключенный между противниками в 1473 году был достаточно выгоден для Ганзы, получившей постоянный доступ к рыбным богатствам Исландии, тогда как англичане, за неимением лучшего, были вынуждены вести свой промысел западнее, что в свою очередь привело их к канадскому Ньюфаундленду, и — кто знает? — быть может содействовало ускоренному освоению британцами Нового Света.

Nordenskirker Helsmarie(60)1.png
Ханс Поторст (справа), опоясанный лентой, с именем. Левая фигура, полустершаяся от времени, дополняется надписью: «художник».
Неизвестный художник «Автопортрет вкупе с изображением Ханса Поторста, и его же гербом». — Церковь Св. Марии. - Конец XVI в. - Хельсингёр, Дания

В 1481 году губернатору Пинингу ненадолго пришлось вернуться на континент на похороны своего благодетеля, короля Христиана I, однако, Ханс, преемник усопшего на троне Дании вновь подтвердил полномочия Пининга в качестве губернатора Исландии. Существуют также краткие сообщения об официальных визитах исландского губернатора в последующие за тем годы в Копенгаген и Берген, его участие в победоносной войне за Готланд против отрядов шведского короля, а также о том, что за безупречную службу в эти годы он возводится в достоинство рыцаря норвежской короны.

Кроме всего прочего, до нашего времени дошло немалое количество указов и документов, относящихся ко времени его губернаторства, в частности, знаменитый «закон Пининга» (датск. Piningdomyr) от 1490 г., впервые официально утвердившем права и обязанности иностранных рыбаков на территории Исландии и в прибрежных водах. Современные исследователи предполагают, что новоиспеченный губернатор не чурался сепаратизма, спуская на тормозах исполнение королевских приказов, и подспудно пытаясь превратиться в полу- а то и вовсе независимого правителя. Так или иначе, все в том же 1490-м году видим нашего героя в Вардё (Норвегия) где он принимает участие в строительстве оборонительных укреплений против русских, причем по мнению известнейшего исследователя севера Фритьофа Нансена, Пининг в это время становится «верховным главнокомандующим в северных водах, равно на суше и на море». Годом позднее он получает назначение губернатором Вардёхуса, и предпринимает путешествие в Финнмарк, которое становится для него роковым. Нам в точности неизвестно, умер ли он своей смертью или же с бывшим пиратом расправились англичане и ганзейцы, как мы помним, имевшие к нему весьма длинный счет. В этом случае полагается, что бывший морской разбойник оказался в плену у своих врагов и закончил жизнь на виселице в качестве которой, опять же, возможно, выступила корабельная рея.

Посему, опять же по всей видимости, на исходе 1490 года, в Исландии его сменяет затем 24 или 26-летний морской адмирал Дидрих Пининг-младший, племянник и, по всей видимости, крестник нашего героя, вызванный с этой целью из немецкого Хильдесхайма. На этом посту ему предстоит оставаться в течение двух лет, после чего решением альтинга он теряет свою должность «ибо у такового — гласит сохранившийся до нашего времени документ — не было в наличии ни денег, ни собственности, дабы выплачивать штрафы и покрывать издержки, случись ему совершить несправедливость в отношении другого человека». Вслед за тем Пиниг-младший благополучно возвратился в Хильдесхайм, где еще некоторое время занимал должность бургомистра; и на этом наши сведения о столь примечательном семействе теряются окончательно.

О Хансе Поторсте, закадычном друге и соратнике Дидриха Пининга, известно куда меньше. Томас Хью, автор одной из немногих научных работ, посвященных двоим гипотетическим «первооткрывателям Америки» полагает, что он, возможно, в юные годы проживал по соседству и посему, опять же возможно, c детства дружил с будущим губернатором Исландии. Первый документ, связанный с именем Ханса Поторста, обнаруженный в 1930 году в Гамбургском городском архиве, датируется 1473 годом, и сообщает о том, что Ханс Поторст оставил службу на корабле «Бастиан», принадлежавшем ганзейскому флоту. Нам неизвестно, какую должность он занимал; чисто предположительно полагают, что корабль этот исполнял военную миссию, и Поторст вслед за своим приятелем, принимал участие в датско-английском конфликте, выступая на стороне короля Христиана I. Что с ним происходит в последующие годы — неизвестно, опять же, по всей видимости, он в это время вполне успешно занимался морским разбоем, так как документ, датируемый 1483 годом отмечает, что шкипер Поторст у берегов французской Бретани, взял на абордаж три испанских купеческих корабля и благополучно доставил свою добычу королю Хансу Датскому.

Столь же возможно, что после 1486 года Ханс Поторст временно или даже постоянно поселился в гамлетовском Эльсиноре, и судя, по всему, в результате своей бурной карьеры превратился к этому времени в достаточно состоятельного человека. По крайней мере, опять же предположительно, желая замолить прежние грехи, он принялся щедро снабжать деньгами местную церковь Св. Марии, в результате чего благодарные священнослужители распорядились украсить его портретом и гербом одну из восьми потолочных фресок. Портрет этот сохраняется до сих пор, и потому о внешнем облике бывшего пирата мы имеем достаточно полное впечатление, чего нельзя сказать о его дальнейшей жизни. После 1486 года Ханс Поторст окончательно исчезает из документов — возможно, превратившись к тому времени в респектабельного, но достаточно безликого датского буржуа, или сложив голову во время очередного приключения. Не будем гадать на пустом месте.

Экспедиция — реальная или мифическая

BremenHoetgerHdG02.jpg
Мемориальная доска в честь «первооткрывателей Америки».
Бернхард Хётгер «Пининг, Поторст и американский индеец». — 1934 г. - Бремен, Германия

Сведения об экспедиции, якобы предпринятой этими двумя к Северной Америке впервые появляются на т. н. «Парижской карте», выполненной Иеронимом Гурмоном, и изображающей остров Исландию и прилегающую к нему часть океана. Тему вслед за ним продолжает Олаф Магнус, который в своей «Истории северных народов», вышедшей из печати в Риме в 1555 году. Оба автора достаточно согласно рассказывают о двоих пиратах «покрывших себя весьма дурной славой», которым заказано было возвращение во все скандинавские королевства, в 1494-м году сумели достичь некоей скалы или небольшого островка, располагающегося по мнению картографа между Исландией и Гренландией, и далее, «по некоей своей пиратской надобности», украсить скалу грубым изображением морского компаса[3]. На своей карте добросовестный ученый даже показывает эту скалу с выбитым на ней изображением, и далее, по моде своего времени, остров Гренландию, на котором «скрелинг» (эксимос) дерется на копьях с высокорослым европейцем (M 89).

Следующим документом, столь же коротко рассказывающем об этом событии является письмо бургомистра германского Киля Карстена Грипа, составленное в 1551 году на имя датского короля Христиана III. Предположительно, Грип был отправлен в путешествие на средства датской королевской казны с заданием собрать для короля-библиофила как можно больше книг и карт, представляющих интерес для монаршей коллекции. Посему, уведомляя своего августейшего нанимателя о том, что в Париже появилась в продаже новая карта, «на которой отмечается, что Исландия размерами своими вдвое превосходит Сицилию», и столь же мимоходом упоминается (Л 32):

« Двое шкиперов, Пинингк и Пойдторст, которых дедушка вашего королевского величества король Христиан I по ходатайству короля Португалии, с некими (или возможно - несколькими, прим. переводчика), судами направил для изучения новых стран и островов, что располагаются на севере, соорудили и установили на скале Видтжерк, по соседству с Гренландией, большой навигационный знак, лицевой стороной своей обращенный к морю, в сторону Сна́йфедльсйёкюдля, что в Исландии в предупреждение грендандским пиратам, что на своих многочисленных малых кораблях без киля имеют обыкновение во множестве нападать на прочие корабли. »

В современности этот навигационный знак, который Грип в своем письме именует по-датски «eyn groidth baa» обычно понимают как высокую пирамиду из камней — обычную практику для исследователей северных морей. Итальянское издание работы Олафа Магнуса, выполненное в то же время окончательно запутывает ситуацию, именуя все тот же знак «солнечными часами», или «циферблатом» (ит. uno horologio) (Л 48), и также добавляя к тому, что обоим в конечном итоге пришлось принять «жалкую смерть в море, или же на виселице, или наконец, от рук своих дружков». Об этом путешествии — уж неизвестно, реальном или мифическом, благополучно забыли на следующие четыреста лет, пока чисто случайно письмо Карстена Грипа не нашлось в датском государственном архиве, после чего за дело рьяно взялся норвежец Софус Ларсен, выпустивший в 1925 году собственное сочинение с броским названием «Открытие Северной Америки двадцатью годами ранее Колумба».

Книга получилась, на наш взгляд достаточно затянутой и скучной, однако, в ней можно отыскать несколько небезынтересных моментов. Во-первых, Ларсен попытался внести ясность в вопрос о полумифических «гренландских пиратах». Соглашаясь с мнением коллег в том, что речь идет об эскимосах, Ларсен, однако, спорит с неубедительной гипотезой, будто те имели обыкновение «сверлить дыры в кораблях ниже ватерлинии, и подобным образом их топить», вполне резонно указывая, что у гренландцев не было ни соответствующей техники, ни навыков, и скорее всего, недружелюбно настроенные к новым поселенцам эскимосы скорее предпочли бы рубить якорные канаты во время шторма, отправляя чужие корабли прямиком на рифы. Кроме того, «навигационный знак», уж чем бы он ни был, скорее должен был свидетельствовать о том, что искомая земля принадлежит отныне королевству Дании, и посему, не должна стать объектом посягательства никого иного(Л 49).

Профессор Ларсен предпринял, что называется, титанические усилия, чтобы установить местоположение искомой скалы по старым морским документам и лоциям начала XVI века, но в том не преуспел; найденные сведения оказались слишком расплывчатыми и скорее затруднили, чем приблизили решение загадки. Впрочем, судите сами(Л 44):

« Далее, ежели кому-либо случится оказаться к югу от Бреедерфьорда, что в Исландии, ему следует двигаться далее к Западу, пока он не увидит Хвидзерк (т.е. искомую скалу - прим. переводчика), что в Гренландии, и оттуда двигаться далее на Юго-Запад, до тех пор, пока вышеназванный Хвидзерк не окажется от него к северу, после чего таковому с Божьей помощью следует смело двигаться по направлению к Гренландии, более не опасаясь льдов, после чего с Божьей помощью достигнет Эриксфьорда. »

Разнобою в написании удивляться не следует, для той эпохи, когда еще была очень распространена запись на слух — это явление обычное. Но продолжим.

« Далее, ежели кому случиться оказаться к северу от Бреедефьорда, что в Исландии, ему следует двигаться на Юго-Запад, до тех пор пока Хвидсерк не окажется к северу, после чего с Божьей помощью ему следует искать землю, как о том писано в лоциях… Далее, ежели кому-то случиться оказаться на полпути между Гренландией и Исладнией, в ясную погоду, когда видимость хороша, ему случиться заметить некую весьма высокую гору, именуемую Снефеллсс Йохелл, что располагается в Исландии, о каковой сказано было ранее, а также Хвидзерк в Гренландии… »

На основании этих, достаточно смутных сведений, профессор Ларсен пытается доказать, что искомая скала располагалась на восточном побережье Гренландии, и отнюдь не в открытом море, как то ошибочно пишет Магнус, скорее всего получивший и эту информацию из вторых рук. Так это или нет, сказать невозможно, хотя бы потому, что нет полной уверенности, что речь идет об одной и той же географической точке. Но дискуссии бесполезны и по другой причине: таинственная скала вместе с изображением благополучно успела за прошедшие века исчезнуть в никуда, по крайней мере, до сих пор, несмотря на все приложенные усилия, ее не удалось ее обнаружить. Удивляться тут нечему, не раз и не два случалось, что особо сильные шторма уродовали прибрежные скалы до неузнаваемости, а каменную пирамидку (если речь все же идет о таковой) могли развалить враждебно настроенные к завоевателям эскимосы.

Впрочем, вступая в прямое противоречие с сохранившимися документами, Софус Ларсен полагает, что путешествие состоялось не в 1594 году (как, по его мнению, ошибочно полагали Гурмон и Магнус, явно оперировавшие сведениями из вторых рук), но в в 1473 году, когда оба наших героя благополучно покинули Гамбург и превратились в свободных флибустьеров, ответственных лишь перед самими собой. Современные метеорологические исследования показывают, что именно это десятилетие было наиболее благоприятно для плавания в северных морях, где в это время стояла на редкость теплая и тихая погода. Также по мнению все того же исследователя, портом отплытия был норвежский Берген, посетив Исландию и Гренландию (в чем не было ничего удивительного — и та и другая страна представляли собой датские колонии), наши герои отправились далее, «к тресковым землям», или попросту говоря, к Лабрадору или Ньюфаундленду, оказавшись, подобным образом, у американских берегов на двадцать лет ранее Колумба, за которым уже в позднейшие времена закрепился совершенно несправедливый приоритет в открытии Америки, при чем, по мнению того же исследователя, высокий пост губернатора Исландии оказался для Дидриха Пининга своеобразным вознаграждением за открытие Нового Света. На чем основываются подобные утверждения? В сохранившихся документах (см. выше), ни о чем подобном речи не идет, однако, будничное путешествие в колонии для автора, как видно показалось слишком уж пресным. На каких (пусть и шатких) основаниях профессор Ларсен пытается утвердить свое рискованное суждение мы увидим в двух следующих разделах, а пока остается сказать о громкой посмертной славе нашедшей двух «отъявленных разбойников» в недавно закончившемся ХХ веке.

Как было уже сказано, книга профессора Ларсена вызвала в скандинавских странах живейший интерес, после 400-летнего забвения «первооткрыватели Америки» Пининг и Поторст превратились едва ли не в национальных героев, их именами принялись называть улицы, в честь их устанавливать мемориальные доски и выпускать почтовые марки, ситуация дошла до того, что на красочных часах, украшающих ратушу одного из датских городов изо дня в день разыгрывается представление: из раскрывающихся механических створок, едва лишь закончиться отбивание часов, выплывают фигуры обоих пиратов, и торжественно движутся перед зрителями, после чего спустя некоторое время показывается «проштрафившийся» Колумб. Курьеза ради заметим, что один из современных поклонников «забытых первооткрывателей» договорился до того, что Америку давно пора переименовать в «Дидрику» — но, как того и следовало ожидать, предложение интереса к себе не вызвало. На этом поставим точку и будем двигаться далее.

Польский капитан, открывший Новый Свет

Неизвестный на картах севера

John of Kolno.jpg
Сколвус (Ян из Кельно).
Артур Шик «Ян из Кельно, первооткрыватель Америки». — 1939 г. - Портрет, выполненный для Всемирной Выставки 1939 года в Нью-Йорке

Дорогой читатель, вы сильно ошибаетесь, если думаете, что славянские государства остались равнодушными к какой-то там «Америке» на краю света. Положим, интерес их пробудится не сразу; и Московская Русь Ивана III, направлявшая в те времена все усилия к тому, чтобы окончательно избавиться от татарского владычества, и Польша едва-едва пришедшая в себя после затяжной борьбы с тевтонцами, в самом деле не слишком-то интересовались столь отдаленным и посему малополезным владением. Однако, с некоторым опозданием и голоса этих стран благополучно присоединятся к общему хору, требующему признания своего и только своего безусловного приоритета в открытии нового континента. О том, что Америку «на самом деле» открыли русские первопроходцы, а Колумб, что называется «так, остальной», нам предстоит еще услышать, а пока остановимся на притязаниях на славу первооткрывателей со стороны Республики Польской.

Итак, из года в год польская диаспора в Америке наряду с Днем Колумба, который в этой стране является официальным праздником, пытается добиться установления дня Яна из Кельно, но постоянно терпит в том поражение. Впервые имя этого полумифического путешественника называет нидерландский картограф Реньер Фризиус Гемма. На его знаменитом глобусе, изготовленном в 1537 году, там, где обозначен в те времена гипотетический Северо-Западный проход (впервые по нему удастся проплыть лишь Руалю Амундсену в 1903—1906 гг.), обретается краткая отметка: «Пролив Трех Братьев, посредством которого португальцы пытались проникнуть на Восток, к Индиям и Молуккам»), и рядом с тем «Каковых же народов Иоанн Сколвус, датчанин, достиг в году около 1476 г.».

Ту же тему развивает уже хорошо знакомый нам Франициско Лопес де Гомара, попытавшийся, как мы помним, отправить в Америку население гибнущей Атлантиды вместе с карфагенянами Ганнона, в своем труде «История Индий и завоевания Мексики»(Севилья, 1553 г.) не менее лаконично отмечая, касательно «Лабрадорской земли» (в настоящее время этот географический пункт в указании Гомары отождествляют с Гренландией — прим. переводчика) «Здесь также побывали норвежцы вкупе со штурманом Хоаном Сколво, и англичане с Себастьяном Каботом».

В третий раз то же имя, без всяких дополнительных пояснений, всплывает в одном из документов британского морского архива, который адмирал Моррисон в своей книге «Открытие европейцами Америки» (за которой мы сейчас следуем), полагает относящимся к 1575 г. — когда полным ходом шла подготовка к экспедиции Мартина Фробишера на поиски все того же знаменитого Северо-Западного прохода. «Северную часть указанного прохода, — гласит документ — Джон Сколвус, норвежский штурман, посетил в году 1476 от Рождества Христова

Так называемая «карта Майкла Лока» (1582 г.) выполненная, по всей видимости, на основании материалов экспедиции Фробишера, столь же кратко отмечает на изображении северо-западной части Гренландии: «Jak. Scolvus. Groetland» (то есть «Як. Сколвус, Гренландия».

И наконец, последнее по времени упоминание об этой в высшей степени загадочной личности принадлежит перу брабантского картографа Корнелиуса ван Вифлита. В своем фундаментальном «Дополнении к Птолемею», вышедшем в год смерти автора (1597 г.), содержащем карты и достаточно подробные по тому времени описания известных земель и частей света, автор, безоговорочно отдавая приоритет открытия Америки лже-мореплавателям «братьям Дзено», о которых мы весьма подробно успели поговорить во второй главе этой части, в качестве того, кому выпало посетить новооткрытые земли во второй раз называет все того же штурмана по имени «Johannus Scolvus Polonus» (то есть «Иоанн Сколвус, поляк»). Дословная цитата из вышеупомянутого сочинения звучит следующим образом[4]:

« [Честь] второго открытия [Америки] выпала на долю Иоанна Сколвуса, поляка, что в год 1476… проплыл мимо Норвегии, Гренландии, Фрисландии, и проник в Северный Пролив, что у самого Полярного Круга, и побывал на землях Лабрадора и Эстотиляндии. »

Ситуация дополнительно запутывается тем, что на старых картах под именем «Terra Laboratores» (то есть «земля тружеников») зачастую обозначается современная Гренландия, что, как вы понимаете, сторонников «новых» теорий никак не устраивает.

Гадание без кофейной гущи

К сожалению, за исключением этих отрывочных упоминаний о Сколвусе неизвестно ровным счетом ничего, так что порой в научных работах всплывают понятные сомнения насчет реальности — или мифичности этого персонажа. Но даже если этот человек реально существовал, неизвестна ни его национальность, ни его имя — в записи на его родном языке. Посему, известный полярный путешественник Фритьоф Нансен желал видеть в нем норвежца или датчанина, полагая, что подлинным именем загадочного штурмана было «Юхан Сколфссон». Уже упомянутый нами Софус Ларсен счел для себя возможным «присоединить» загадочного мореплавателя к Пинингу и Поторсту; в самом деле, если Сколвус был штурманом — кто-то должен был быть на этом же корабле капитаном? Впрочем, его оппоненты, полагающие, что трое первооткрывателей сразу — уже некоторый перебор, желают предположить, что Поторст и Сколвус — одно и то же лицо. Доказательств, как водится, никаких не предъявляется — а зачем? Еще одна идея, столь же революционная как и все прочие, предлагает считать Сколвусом Жоао де Корте-Реала, португальца, о котором речь пойдет в следующем разделе. Не ищите логику, читатель, ее там нет.

Что касается малопонятного слова «поляк», которое как мы уже знаем, всплывает только один раз, в самом позднем из всех известных документов, Нансен достаточно рискованно предполагает, что перед нами всего латинское pilotus («штурман») случайно превратилось в polonus («поляк») — в по причине опечатки. Надо сказать, что объяснение смотрится несколько натянуто, хотя бы потому, что оба эти слова достаточно отличаются друг от друга - причем не на уровне одной, случайно перепутанной буквы. В качестве чистой догадки куда предпочтительней было бы в этом случае предположить не письменную, а устную передачу, где «Клеопатра», как известно, превращается в «леопард» — для чего хватает одного человека, не слишком образованного, или наделенного чересчур богатым воображением. Но повторимся, именно догадки, так как доказательств ни тогда ни сейчас подобным измышлизмам предъявлено не было.

Очередная теория, столь же бездоказательная как и все предыдущие, выдвинутая перуанским исследователем Луисом Ульоа предполагает, что под именем Сколвуса прятался собственной персоной Христофор Колумб, чье настоящее имя в свою очередь было Жоан Баптиста Колом. Надо сказать, что этот последний в самом деле существовал, это был каталонец по происхождению, зарекомендовавший себя закоренелым борцом против испанского владычества. Однако, следы исторического Колома теряются, и это дает в свою очередь возможность перуанцу Ульоа полагать, что бывший мятежник, чтобы уйти от наказания, весьма изобретательно превратился в «Колумба», чтобы заставить забыть о себе в 1470 году или около того времени посетил Ирландию и Исландию, а затем вместе с датской экспедицией в 1477 году отправился в Америку. Датчане, будучи не в состоянии правильно выговорить его имя, превратили его в «Сколома» и «Сколвуса». Теория, без сомнения, «солидная и остроумная», как выразился бы маэстро Воланд. Думаю, об ее обосновании вы уже отлично догадались сами, ибо основание это уже успело всем набить оскомину: «Ну ведь похоже!»

Впрочем, всех оставил далеко позади польский исследователь Иоахим Лелевел, в 1842 году опубликовавший в познанском сборнике «Oredownick Naukowy» («Страж науки»), том 2 № 41 статью с красноречивым названием «Об открытии Америки Яном из Кельно». Судя по всему, именно со времен этой работы и начинается шумиха вокруг «польского приоритета в открытии Америки», не утихающая до сих пор. Давайте определимся. Кельно — небольшой городок в польской Мазовии, где автор, как обычно, с величайшим апломбом и уверенностью в собственной правоте, поселяет своего героя.

Желая получить нужный результат, Лелевел интерпретирует его имя как «Сколнус» (оговоримся, подобное написание не зафиксировано ни в одном из сохранившихся документов, однако, смелого первопроходца от науки это не останавливает). Никаких пояснений подобному шагу г-н Лелевел не дает, и нам остается только догадываться о ходе его мыслей. По всей видимости, прихотливому авторскому воображению рисовался некий не слишком старательный и не слишком грамотный печатник, принявший рукописное «n» за «v». Написание «Сколнус» сразу дает две соблазнительных возможности: интерпретировать его как «Ян из Кельно» (если уж речь идет о поляке!) или «Ян Школьный». Как эти две взаимоисключающие гипотезы соотносятся между собой, автор, как водится, подумать не побеспокоился. В качестве «доказательства» второй возможности, он не поленился поднять сохранившиеся списки студентов Краковского университета, и о чудо! нашел среди прочих некоего Яна из Кельно, и наконец триумфально предъявляет своим читателям еще одну находку, в Гданьске (тогдашнем Данциге) в самом деле обреталось в те времена семейство не то купцов, не то моряков по фамилии Colno или Cholno.

А теперь оставим шутки, читатель, и разберем эту, с позволения сказать, теорию, более основательно — так как подобными же доводами и в наше время обожают оперировать всевозможные приверженцы «революционных» и «ниспровергающих официальную науку» теорий.

Ошибка «часть от целого» и с чем ее едят

Запомните, дорогой читатель: подобную ошибку может совершить (и зачастую совершает!) отнюдь не лгун и не шарлатан, а совершенно искренне верящий в свое открытие человек, чья вина состоит исключительно в том, что он не в состоянии совладать со своими эмоциями. Посему, следует запомнить раз и навсегда: чем более некая теория льстит вашему самолюбию и возносит вас над простыми смертными, тем более суровой проверке она должна подвергаться, ибо в 99 случаях из ста, как бы это ни было печально, вам придется столкнуться либо с самообманом первооткрывателя, настолько увлеченного собственной идеей, что у него элементарно не хватает мужества взглянуть на нее под критическим углом, либо с обыкновеннейшим жульничеством, причем в этом последнем случае высокопарные слова и попытка сыграть на ваших эмоциях есть всего лишь весьма несложная психологическая уловка, призванная к тому, чтобы с первого же момента отключить у слушателей и читателей скепсис и желание задавать неудобные вопросы, заменив разумное обсуждение эмоциональной бурей.

Увы, наука и патриотизм не имеют между собой ничего общего, государства приходят и уходят, а познание мира будет продолжаться, пока существует человечество как таковое. Однако же, патриотическая струнка весьма сильна у абсолютного большинства, и почему, вы смеетесь над «Сколвусом-поляком» в первую очередь потому, что для вас самих Польша — это в лучшем случае место, где приятно провести отпуск, а в худшем — и вовсе малопонятный рисунок на карте.

Будьте честны с собой, если бы вместо «Яна из Кельно» речь шла об «Иване из Коломны» ситуация могла быть совсем иной. И посему, если вы не желаете в один прекрасный момент превратиться в барана на веревочке, которого тянет в любую желаемую сторону любой речистый мошенник или фанатик (да простится автору столь резкое высказывание!), придется хочешь-не хочешь научиться собирать волю в кулак, и прежде всего включить разум и критичность взрослого человека. Посему, начнем.

Для начала, стоит еще раз обратить внимание, что те немногие источники, которые упоминают загадочного Сколвуса, именуют его 1) датчанином 2) норвежцем и только в последнюю очередь 3) поляком. Посему, приступая к подобной работе, потенциальный исследователь должен был одну за другой исследовать все три возможности, и аргументировано отвергнуть две из них, оставив «польскую» версию единственной на основе неких доказательств и фактов. Однако же, г-н Лелевел попросту замалчивает первые две возможности, непосредственно обращаясь исключительно к той, которая ему интересна и близка. Это и есть часть от целого: замалчивание и бездоказательное игнорирование того, что не желает укладываться в заранее облюбованную теорию. Повторюсь, в данном конкретном случае мы, скорее всего, имеем дело с самоослеплением автора, настолько увлеченного своей идеей, что в какой-то момент он попросту перестал замечать какие-либо иные варианты. Подобное умолчание в теории научного спора именуется обычно «внешним» — то есть для того, чтобы уличить в нем автора, недостаточно прочесть его собственный опус (где все шероховатости, попросту не указываются), но поднять дополнительную литературу по интересующему вопросу, желательно произведения оппонентов и критиков.

Однако, примем сейчас авторские правила игры, и согласимся с его польским происхождением. Однако, даже при подходе «а может быть», у нас немедленно возникают не одна, а несколько возможностей. Собственно, почему, наш гипотетический Ян должен быть из Кельно? А почему не из Ковно (современного Каунаса, в те времена — городе в дружественном Польше Великом княжестве Литовском?) — при Ягеллонах там было очень немало поляков. А почему не из германского Кельна, благо этот город также входил в ганзейский союз! В данном случае, мы имеем замалчивание «внутреннее»: возможности, которые неизбежно исходят из собственных посылок автора, но при этом благополучно игнорируются.

Ну а что касается «Яна Школьного» — это и вовсе смешно. Университеты тогдашнего времени готовили исключительно медиков, священников или юристов, но никак не моряков. Семья Colno, которую наш автор силится сделать «доказательством» своей гипотезы (как видно, и сам понимая ее шаткость) тоже ни о чем не говорит. Во-первых, совершенно неизвестно, был ли в ней некий «Ян» нужного нам возраста, штурман дальнего плавания, во-вторых, столь же неочевидно, что речь не идет просто об однофамильцах.

Посему, суммируя выводы Лелевела, мы получаем следующее. Предположим, что Сколвус реально существовал. Предположим, что он был поляком родом из г. Кельно. Опять же, предположим, что семейство Colno в самом деле относится к нашему герою, а не является попросту однофамильцами. Также предположим, что гипотетический отпрыск этого семейства по какой-то неведомой причине закончил университет, и что «Ян Школьный» и наш герой — одно и то же лицо. И наконец предположим, что он доплыл именно до Лабрадора, а не до гренландских колоний, и самое главное — опередил в этом Колумба. На этом поставим точку, читатель. Делайте выводы сами.

Португалец, сделавший то же самое

Секретность и слухи

Terreiro do Paço antes do Terramoto de 1755.png
Королевский дворец и морской архив Лиссабона в начале XVIII в.
Неизвестный художник «Вид на королевский дворец в Лиссабоне». — Начало XVIII в. - Холст, масло. - Частная коллекция

Лиссабон, 1 ноября 1755 года. День начинался как обычно — в церквах весело звонили колокола, приветствуя наступление Собора Всех Святых. Празднично одетые горожане, отстояв раннюю заутреню, спешила на рынок или на площади, женщины хлопотали у печей. Как говорится, «ничего не предвещало», когда в 9 часов 20 минут утра город содрогнулся от первого толчка одного из самых страшных землетрясений в истории Нового Времени. Собственно толчки продолжались по разным расчетам от трех до шести минут, центр столицы оторвало от окраин огромными трещинами пятиметровой ширины. В порту видели как море неожиданно отступило назад, обнажив прибрежную часть своего дна, после чего на город обрушилось многометровое цунами. Разрушения были страшны, счет жертв также шел на тысячи; те, кто сумел выскочить из обрушившихся зданий накрыло гигантской волной, и наконец, дело завершил страшный пожар, довершивший практически полное уничтожение португальской столицы.

В одном из возникших разломов исчез королевский дворец, и вместе с ним навсегда погиб огромнейший португальский морской архив, где хранились, в частности, отчеты Васко да Гамы, а также многочисленные древние карты и лоции. И вместе с тем родилась и упорно не желает уступать свои позиции легенда, что в этом же архиве тщательно прятался от чужих глаз документ, рассказывающий об открытии Америки португальцами за двадцать лет до Колумба. Строго говоря, так называемую гипотезу о «португальской политике секретности» или «политике замалчивания» (порт. politica de mistèrio, politica de sigilo) придал окончательный вид португальский же исследователь Жайме Кортесао, выпустив соответствующую книгу в 1924 году.

Вполне справедливо указывая, что до нашего времени от Эпохи Великих Исторических открытий дошло весьма скромное количество документов (в частности, пропали бесследно записи Христофора Колумба, оставив после себя лишь отрывочную хронику первого путешествия). Так же бесследно сгинули отчеты Джона Кабота о его путешествиях в Северную Америку, в 1497 году и отчет Бартоломеу Диаша об открытии Мыса Доброй Надежды (1487 год). Базируясь на этих — давно известных данных, дон Кортесао, однако, позволил себе пойти еще дальше, доказывая, будто «Гвинейская хроника» Гомеша Азурары, еще одного португальского первопроходца тех времен, якобы несет на себе следы многочисленных подчисток и цензурных ножниц. Кроме того, в качестве дополнительного доказательством своей гипотезы исследователь приводит сетования Жоао де Барруша, ученого-историка, жившего собственно в XVI веке, который уже в те времена жаловался на досадные пробелы и бесследное исчезновение некоторых документов.

Строго говоря, во всех этих сведениях не было ничего нового, однако же Кортесао взглянул на них с достаточно неожиданной точки зрения, полагая, будто речь шла о сознательном сокрытии и фальсификации данных в интересах португальской короны. Как видите, дорогой читатель, известный академик, ратующий за беспамятство целых народов и повальную фальсификацию исторических источников — не более чем жалкий плагиатор. Его куда менее прославленному предшественнику даже виделся в главный «злодей» всей этой истории: собственной персоной личный секретарь короля Жоао II Руй дe Пина. По мнению нашего автора, маниакальная подозрительность королевского секретаря и ничто более выступило причиной подделок, подчисток, а то и вовсе исчезновения в секретных анналах дворца самых ценных и неожиданных документов, которые затем (сколь о том можно судить) уже окончательно были потеряны во время великого землетрясения 1755 года. Фантазия дона Кортесао, надо сказать, была весьма смелой: по его мнению, плаванию Васко да Гама в Индию предшествовала целая плеяда капитанов, чьи имена из-за политики секретности исчезли уже навсегда, что португальцы умели вычислять географическую долготу (официально считается, что хронометр, без применения которого исчисление долготы невозможно, появился на три столетия позднее); кроме того, в первой половине XV века португальцы как минимум трижды успели посетить Американский континент… и т. д.

Семена упали на вполне подготовленную почву, начало ХХ века было настоящим раем для «патриотических теорий» всех родов и видов. Первым вслед за братом гипотезу о «замалчивании» с готовностью подхватил Армандо Кортесао, вслед за ним еще несколько ученых, к примеру, Гаго Куриньо, и что особенно любопытно — англичане Престейдж и Кимбл. Патриотическая лихорадка дошла до того, что на Проспекте Свободы (Avenida de Liberdade) в португальской столице появилась, и благополучно сохраняется до сих пор мозаичная надпись: «Открытие Америки в 1472 году, Жоао Важ Корте-Реал — первооткрыватель Америки». Автора этих строк не покидает мысль, что в скором времени едва ли не в каждой стране Старого Света будет стоять памятник собственному «первооткрывателю» Америки, чьи лавры нагло похитил выскочка Колумб. Увлечение теориями подобного сорта достигло своего апогея в 30-х годах прошлого века, а затем неумолимо пошло на спад, переводя их авторов в разряд фантазеров и маргиналов.

Что говорит на подобную тему современная наука? Для начала, дорогой читатель, стоит вспомнить давно известный тезис, что «не следует пытаться искать злой умысел в том, что может быть объяснено простой глупостью или легкомыслием», так как обратное с неизбежностью порождает «теории заговора» всех родов и видов, и в данном случае мы, судя по всему, имеем удовольствие лицезреть одну из них. Для начала стоит максимально прояснить ситуацию. Итак, в разные эпохи и в разных странах исчезло в никуда великое множество документов. Часть подобных исчезновений произошла по вине пожаров, войн и прочих катастроф, которыми, к сожалению, была весьма богата история Европы. В частности, во время Второй Мировой бомбы и фугасы, попадавшие в архивы, которые по разным причинам не успели эвакуировать, погубили великое множество документов всех эпох и народов, однако, видеть в подобном некий особый умысел вряд ли возможно. Часть подобных исчезновений в самом деле связана с уничтожением или сокрытием документов, могущим представлять опасность, или наоборот — исключительную выгоду для власть предержащих. Что касается Португалии, в самом деле известно, что в 1504 году король Мануэл I официально запретил изображать на картах и глобусах южную оконечность Африки, конечно же для того, чтобы сохранить исключительно за Португалией путь в «страну ароматов» (Индию и Молукки).

Именно в этом, дорогой читатель, и есть камень преткновения — любое «замалчивание» должно иметь ясную и доказуемую выгоду и опираться на строгие документальные свидетельства. В противном случае мы имеем очередное «а может», с образчиками которого мы уже не раз встречались на этих страницах. Противники «теории замалчивания» вполне резонно указывают, что сведения о португальских плаваниях в Индию были прекрасно известны венецианцам, Фердинанду ван Олмену во Фландрии и даже самому Колумбу. Так о каком замалчивании имен первооткрывателей может идти речь? Более того, как мы уже видели, в португальских путешествиях порой принимали участие иностранцы, возвращавшиеся затем к своим дворам, и посему, проконтролировать и навязать им «молчание» было практически невозможно.

Любопытно, что на все доводы, что никаких документальных подтверждений о существовании «политики секретности» не найдено до сих пор, ее адепты отвечают исключительно оригинальным способом, возводя нужду в добродетель, что-де сама секретность не позволяла подобным документам появиться и дойти до наших дней. Однако же, подобное словоблудие опровергается уже тем, что любая «секретность», какой бы она ни была — повторимся — есть не самоцель, но только средство для достижения целей власть предержащих. Но в том виде, в котором ее пытаются преподать нам дон Кортесао и его приверженцы, она превращается в «секретность ради нее самой», в полном противоречии с интересами португальской короны. Посудите сами: если в самом деле предположить, что португальцы знали о существовании Американского континента уже в середине XV века, почему они ни единым словом не попытались помешать папскому разделу планеты, отдавшему большую часть Америки во владение испанской короне? Неужели «секретность» была дороже земель, чье богатство (как мы увидим по следующему разделу) якобы уже была полностью очевидна для Португалии?… Внятного ответа, как вы понимаете, добиться не удалось, и потому соответствующая теория давно и надежно перекочевала на задворки науки, где в настоящее время ее поддерживают буквально единицы. И все же, остановимся на «португальском открытии Америки» несколько подробнее.

Первооткрыватель Тресковой Земли

Estátua de João Vaz Corte Real que se encontra no Museu de Angra do Heroísmo, Convento de São Francisco (Angra do Heroísmo), ilha Terceira, Açores.jpg
Жуан Важ де Корте-Реал.
Жозе Луиш Алвира Силвейра (фотограф) «Жуан Важ де Корте-Реал». — XХ в. - Статуя. - Музей героизма в Ангре. - Монастырь Сан-Франсишку. - Ангра, Терсейра (Португалия)

Придворный и флибустьер

Надо сказать, что в отличие от полу- или целиком мифического «Сколвуса», в существовании человека по имени Жуан Важ де Корте-Реал сомневаться не приходится. Более того, на карте оставили свои имена двое его сыновей — Гашпар и Мигел, сложившие свои головы в поисках Северо-Западного прохода.

Сколь о том можно судить, это было семейство французского, или точнее — бургундского происхождения. Далекий предок нашего героя, перебравшийся в Португалию, происходил из младшей (или, скорее всего, побочной ветви герцогов Бургундских) и носил вполне французскую фамилию де ла Кост, в Португалии ожидаемо превратившуюся в «да Кошта». Первым, надежно установленным предком Корте-Реалов был, по-видимому, Раймонд де ла Кост, присоединившийся в свое время к Крестовому походу, целью которого было «освобождение Лиссабона от власти мавров». Таким образом, появление в Португалии этого нового дворянского семейства можно с достаточной уверенностью датировать серединой XII века. Несколько позднее свой след в истории оставил Васко Аннеш да Кошта «весьма уважаемый в г. Тавира», и активный сторонник будущего короля Жуан I, в качестве которого он обратил на себя внимание Фернао Лопеша — одного из крупнейших хронистов своего времена.

Как видно, своим верным и долгосрочным служением Васко Аннеш сумел добыть для себя и своего потомства некую придворную должность — пусть не слишком высокую, но составлявшую предмет немалой гордости, так как его старший сын с гордостью присоединил к своей фамилии «де Корте-Реал», то есть «принадлежащий к королевскому двору». В чем состояла в точности услуга, оказанная этим семейством королям Жуан I и Дуарте в точности неизвестна, так как документы времени в достаточной мере расходятся между собой касательно этого вопроса. Так Шавьер Тавареш полагает, будто фамилия эта имела причиной своего появления дружбу и доверие, которое испытывал к старшему сыну Васко Аннеша (тезке своего отца) король Дуарте; и также широкое гостеприимство, которое молодой Васко Аннеш имел привычку оказывать придворным и самому королю. Со своей стороны специалист по генеалогии Антониу де Виллашбоаш полагает, что фамилия эта стала одной из наград, полученной соответствующим персонажем за победу над двенадцатью английскими рыцарями «на турнире, воспетом Камоэнсом». И наконец Гашпар Фрутоуза, автор о котором у нас в скором времени пойдет речь, прославившийся своим буйным воображением и утверждениями, скорее пышными, нежели соответствующими истине, полагает, будто король дал своему любимцу подобное прозвище, чтобы подчеркнуть что «вне его присутствия двор не может быть королевским в полной мере».

Кроме того, молодой Васко Аннеш сумел отличиться при штурме Сеуты, одним из первых ворвавшись в осажденный город, за что получил от короля еще одну в высшей степени почетную награду: право изобразить на своем гербе руку с золоченым копьем, увенчанным серебряным флажком.

Именно этот, без сомнения, выдающийся персонаж, стал отцом Жуана де Корте-Реала, о котором у нас и пойдет речь. К сожалению, об этом персонаже, в отличие от его собственного отца и затем двоих сыновей, мы знаем куда меньше. Генри Гэррис, английский исследователь, пытавшийся по крупицам восстановить биографию нашего героя, характеризует его как человека «жадного, жестокого и несправедливого», руководствуясь в этом материалами судебных приговоров, которые данный персонаж выносил в преклонные годы на данной ему в управление части португальской Терсейры. Впрочем, для своего времени, возможно, характер этого флибустьера и одновременно — обладателя немалых придворных должностей, не представлял собой чего-то из ряда вон выходящего. Известно, что Корте-Реал старший был Великим Кастеляном при особе Фернанду, герцога де Визеу, инфанта португальского двора, занимался крупной торговлей и сельским хозяйством, строил крепости и больницы, жертвовал немалые суммы на благотворительность, сумел умыкнуть из семьи и увезти прочь из ее родной Галисии прелестную Марию де Албарка, ставшую затем его супругой, как было уже сказано, управлял в качестве вице-короля половиной острова Терсейра, а позднее — островом Сан-Жоржи, и к старости сумел сколотить очень и очень немалое состояние, перешедшее по наследству к его сыновьям, таким же обладателям авантюрного и бесстрашного нрава.

В подобном качестве нашего героя знали вплоть до 1717 года, когда из печати вышел ничем не примечательный том о. Антониу Кордейру «История островов», из которого читающая публика впервые узнала об эпохальном открытии, совершенном ее забытым земляком. Однако же, в те времена книга осталась почти незамеченной, и шумиха вокруг имени Корте-Реала возникла уже много позднее, в начале ХХ века, на волне, как было уже сказано, лихорадочного патриотизма, присущего этому неспокойному времени.

Спор, не имеющий конца

Уже знакомый нам Софус Ларсен, опираясь на замечание о. Кордейру, будто экспедиция Корте-Реала совершена была «по приказу нашего короля» — и одновременно в португальских архивах или где-либо еще не осталось никаких отчетов или иных документов, подтверждающих нечто подобное, уверенно «пристегнул» дома де Корте-Реала к любезным его исследовательскому сердцу Пинингу и Поторсту, превратив его в «наблюдателя» и посланца португальского короля. Жайме Кортесао в свою очередь видит в нем совершенно самостоятельную фигуру, не имеющую ничего общего с датскими авантюристами, а отсутствие документов в архивах поясняет нам опять же знакомой «политикой секретности». Однако, давайте вернемся к первоисточнику, и почитаем, что именно пишет о. Кордейра об этой реальной или мифической экспедиции.

Итак, о. Кордейру рассказывает нам в шестом томе своего объемистого опуса, что в скором времени после убийства первого вице-короля Терсейры Жакоме де Бругеша, к побережью острова причалил корабль, с которого на землю сошли двое дворян, возвратившихся с Тресковой Земли (порт. Terra do Bacalhau) куда отправились по приказу своего короля. Одним из этих двоих, как вы уже догадались, был наш герой, вторым — его спутник Алвару Мартинш Омен. Как и следовало по обычаю времени, оба первооткрывателя немедля обратились к своему суверену с ходатайством о предоставлении им наместничества над новооткрытыми землями. Как мы уже знаем, тресковый лов в те времена уступал по прибыльности разве что золоту и пряностям, так что просьба эта была вполне понятна. Надо сказать, что возвращение домой пришлось по-видимому, на 1474 год, когда знаменитый Генрих-Мореплаватель уже умер, так же как умер и господин нашего героя — герцог Визеу. Вдова этого последнего, дона Беатриж, воспитательница малолетнего сына Диогу, который войдя в возраст, унаследует титул и земли своего отца, предпочла даровать первопроходцам вице-королевскую власть над островом Терсейра, который был для того разделен на две половинки — одну со столицей в Ангре (более прибыльную и богатую) для нашего героя, и вторую со столицей в Прайе — для его верного товарища.

Такова вкратце, история, которую рассказывает наш автор. В сравнительно короткое время удалось отыскать источник его сведений: это была малоизвестная книга дома Гашпара Фрутуозу, антиквара и бытописателя, родом с Азорских островов, носившая имя «Ностальгических воспоминаний о родной земле», вышедшей из-под его пера в 1590 году, то есть больше чем через столетие после якобы состоявшейся экспедиции. Надо сказать, что в позднейшие времена «Тресковой землей» именовали побережье Лабрадора, и посему это имя вызвало понятное брожение в ученых умах и желание поставить под вопрос приоритет Колумба. Немедленно было указано, что в подлинном тексте Фрутуозу обретается явно ошибочная дата (1464 год), тогда как дона Беатриж овдовела шестью годами позднее, однако, в этом случае можно с достаточной уверенностью допустить, что сам автор или печатник совершил понятную ошибку, случайно спутав 70 (setenta) и 60 (sesenta). Другое дело, что подлинные документы, подписанные доной Беатриж ни единым словом не говорят о подобном открытии, утверждая, что пожалование совершается «в награду за услуги указанные таковым его отцу (то есть отцу юного герцога Диогу — прим. переводчика) ныне покойному а также мне самой… и т. д.» Характер этих «услуг» не проясняется, так что поле для гаданий оказывается ничем не ограничено.

Впрочем, подобное можно было бы легко простить, но чем далее исследователи вчитывались в текст Фрутуозу и сопоставляли его с сохранившимся документами, тем меньше этот автор вызывал к себе доверие. Ситуация дошла до того, что даже Софус Ларсен, горячий сторонник реальности португальско-датской экспедиции был вынужден, скрепя сердце, согласиться с подобным выводом. Судите сами, читатель: сохранившиеся, совершенно подлинные документы из португальских архивов показывают, что в искомое время Мартинш Омен не только никуда не плавал, но и не имел права заниматься подобным, будучи действующим чиновником на службе вице-короля Бругеша. Признавая этот факт, профессор Ларсен (Л 70) немедленно бросается на защиту Фрутуозу, утверждая, что этот человек никоим образом не был историком, и потому требовать от его опуса исторической точности, занятие по определению своему бессмысленное. Дом Гашпар по его мнению всего лишь записывал семейные предания для семейного же чтения, отнюдь не помышляя об интересе широкой публики, и посему книга его из раза в раз пестрит выражениями «как то утверждают», «поговаривают что…» и т. д. Однако, при таком подходе, возникает вполне законный вопрос, насколько можно верить столь ненадежному источнику, более того, скептически настроенные исследователи умудрились отыскать в архивах документы, в соответствии с которыми Жуан Важ получил свой высокий пост в награду за то, что отличился в битвах с маврами во время африканского похода под руководством короля Афонсу V. Пытаясь спасти ситуацию, сторонники подлинности экспедиции предлагают передвинуть ее на 1476 год, но для этого, опять же, нет ни малейших документальных подтверждений.

Столь же непонятно, почему Португалия — в те времена страна богатая и достаточно могущественная в военном отношении пренебрегла возможностью присоединить к себе очередную богатую колонию, и почему на «Тресковую землю», если она существовала на самом деле, не были отправлены крупные военные силы? Скептики в свою очередь пытаются доказать, что если экспедиция и была, она не продвинулась дальше Исландии, где также прекрасно ловится треска. Возражение Софуса Ларсена, что о. Кордейру и его предшественник ясно пишут об «открытии» отметается тем, что горе-исследователи в самом деле полагали себя первооткрывателями новой земли, и ошибка выяснилась уже после возвращения домой…

Впрочем, у сторонников португальского открытия Америки припрятан в рукаве еще один козырь: дело в том, что на португальской карте 1534 г., которая в настоящее время хранится в библиотеке Риккардиана, а также на глобусе Меркатора (1569 г.) и наконец, на одной из карт в атласе Фернанду Важ Дураду (1571 г.) на северной оконечности американского континента спряталась «земля Ж. Важ (Trra Ja. Vaz)» «бухта» и даже «река» с тем же именем. Кто-то уже успел предположить, что в виду имеется «Альвареш», но подобная гипотеза кажется нам чрезмерно искусственной. Другое дело, что во времена, о которых идет речь, исследователи, как правило, не имели привычки оставлять на карте свои собственные имена — подобное не практиковали ни Колумб, ни Васко да Гама, ни столь нежно любимые г-ном Ларсеном Пининг и Поторст. Другое дело, возможно предположить, что подобное наименование было сделано по воле его сыновей, в память о своем отце, в те времена уже покойном… и в результате мы получим еще одну гипотезу, написанную на воде теми же вилами, как и все «а может», которые в немалом количестве вам уже встретились на этих страницах. Вопрос о португальцах в Северной Америке по-прежнему не имеет решения, и ждет новых исследователей. Дерзайте, читатель!

Древние египтяне в Америке

***

Но всех перещеголял некий Харольд Гледвин, додумавшийся до того, что индейские цивилизации начались с посещения Америки без вести пропавшим флотом Неарха, флотоводца Александра Македонского, которому неведомым способом удалось пересечь Тихий океан. Теория звучала настолько нелепо, что даже современники задавались вопросом, не пытается ли достопочтенный Гледвин попросту разыграть научное сообщество, выставив ученых мужей дураками. Ответа на этот вопрос не существует до сих пор[5][6].

http://lingua.russianplanet.ru/library/ramsey/ramse06.htm

http://books.google.ca/books?id=bJouAAAAYAAJ&pg=PP7&lpg=PP7&dq=Historical+researches+on+the+conquest+of+Peru,+Mexico,+Bogota,+Natchez,+and+Talomeco+in+the+thirteenth+century+by+the+Mongols,+accompanied+with+elephants&source=bl&ots=y7MqIrcHHB&sig=8QCC66o2GOQ8wBBlVs89EydSoeU&hl=fr&sa=X&ei=vzpwUrfbNdCuyAGv_YGABA&ved=0CDUQ6AEwAQ#v=onepage&q=Historical%20researches%20on%20the%20conquest%20of%20Peru%2C%20Mexico%2C%20Bogota%2C%20Natchez%2C%20and%20Talomeco%20in%20the%20thirteenth%20century%20by%20the%20Mongols%2C%20accompanied%20with%20elephants&f=false

https://books.google.ca/books?id=VwUVCwAAQBAJ&pg=PA34&dq=%22We+are+sons+of+Canaan+from+Sidon%22&hl=fr&source=gbs_toc_r&cad=4#v=onepage&q&f=false

http://books.google.ca/books?id=9hs7AAAAYAAJ&pg=PA184&dq=indians+from+Atlantis&hl=fr&sa=X&ei=Bz1wUpvCH_PlyAGLpoCwDw&ved=0CG8Q6AEwCA#v=onepage&q=Atlantis%20indians&f=false

http://books.google.ca/books?id=7RGlz9a4wVYC&pg=PA24&dq=basques+discover+america&hl=fr&sa=X&ei=Bk5wUsuFG6SHygHU2YGACA&ved=0CEcQ6AEwAw#v=onepage&q=basques%20discover%20america&f=false

Who first discovered America? : a critique of writings on Pre-Columbian voyages

Pre-Columbian Trans-Oceanic Contact

http://books.google.ca/books?id=vMXH7aV5BXUC&pg=PA345&dq=scythians+discovered+America&hl=fr&sa=X&ei=pmRwUsr5CcviyAGx7YCYBA&ved=0CFEQ6AEwBA#v=onepage&q=scythians&f=false

http://www.obrasraras.museunacional.ufrj.br/o/0040/0040.pdf

https://books.google.ca/books?id=P7tfAAAAcAAJ&pg=PA26&dq=American+indians+%22Trojan+war%22&hl=fr&sa=X&ved=0ahUKEwj8vL-ipeLLAhWMtYMKHXEqAfsQ6AEIJDAB#v=onepage&q=American%20indians%20%22Trojan%20war%22&f=false

https://books.google.ca/books?id=n1xjAAAAMAAJ&pg=PA168&dq=hunns+in+America&hl=en&sa=X&ved=0CCQQ6AEwAWoVChMIyJOuxIyByAIVR3ySCh2nZgmg#v=onepage&q=hunns%20in%20America&f=false

https://books.google.ca/books?id=GhnjmZpSLwAC&pg=PA3&dq=origins+of+indians&hl=fr&sa=X&ved=0ahUKEwjL5ZOduuLLAhUGkIMKHaC-ACoQ6AEIJzAA#v=onepage&q=origins%20of%20indians&f=false

http://supinscr-pedra-gavea.blogspot.ca/2013/08/joaquim-alves-da-costa-freitas-e.html

https://books.google.ca/books?id=Lp6Gbr5kyqYC&pg=PA211&lpg=PA211&dq=piedra+de+parahyba&source=bl&ots=CZ9EjDXI3_&sig=ZSGc_NYgYYp3OQ283eshq2hqQfY&hl=fr&sa=X&ved=0ahUKEwipn6Kvo4jaAhUKIqwKHbfCCssQ6AEITzAN#v=onepage&q=piedra%20de%20parahyba&f=false

The first Americans : race, evolution, and the origin of native Americans

Indians in the Americas : the untold story

Первые ответы и первые находки

Развитие дарвиновской теории, раз и навсегда опровергнув мнение об индейцах как о «животных», неполноценных существах и т. д. со всей строгостью доказала, что они происходят от того же африканского предка, что и население прочих частей Земного шара. Дополнительным подтверждением тому служат генетические исследования Нового времени, о которых мы еще поговорим. Итак, предки индейцев, как и предки европейцев и прочих народов, начали свой путь к новой родине из Северной Африке. Но как и главное, каким образом они оказались на американской земле? Забегая вперед, скажем, что современная наука по-прежнему не может однозначно ответить на этот вопрос. Однако, части головоломки постепенно складываются вместе, и кто знает — быть может, в скором времени в давнем споре будет наконец поставлена окончательная точка?

Великие открытия зачастую обязаны своим происхождением случаю. Так произошло и в этот раз. Все началось в 1908 году, когда в окрестностях городка Фолсом (штат Нью-Мексико) в самом конце лета разразилась жестокая гроза. Потоки воды и града обрушились на плоские базальтовые холмы и каньоны, которыми изобилует местный пейзаж, и размыли давно высохшее русло ручья, у местных фермеров носившего название Wild Horse Arroyo (Ручей Дикой Лошади). На следующий день один из работников ближайшего ранчо, Джордж МакДжанкин, сгоняя в кучу перепуганных овец, неожиданно наткнулся на торчащие прямо из земли огромные кости. Они чем-то напоминали прекрасно ему знакомые скелеты быков, но по размеру превосходили все, виденное им когда-либо!

МакДжанкину даже в голову не пришло молчать о своей находке, наоборот, он готов был рассказать любому, кто желал его слушать, что в русле пересохшего ручья погребен гигантский бизон, а может быть и не один! Неизвестно, как отнеслись к находке местные фермеры, но слухи об огромном бизоне стали распространяться, пока наконец, не дошли до ушей работников Музея Естественной Истории, принадлежащего Колорадскому университету. В 1926 году к бизоньим останкам была организована экспедиция. МакДжанкин к тому времени уже умер, но в живых оставались его друзья, прекрасно помнившие место находки. Искать также не пришлось слишком долго — огромные кости продолжали как и ранее торчать из-под земли. К великому счастью для исследователей, туристов, всегда готовых захватить с собой кусочек «на память» в тех местах еще не было, «черных археологов» столь же к счастью, интересует исключительно золото, искать которое среди бизоньих костей было занятием явно бессмысленным.

Раскопки в русле пересохшего ручья растянулись на три года. Сделанные находки не ограничились окаменелыми костями, в которых археологи без труда узнали останки гигантского бизона, вымершего около 10 тыс. лет назад. В ребрах животного застрял наконечник каменного копья. Более того, наконечник этот имел форму совершенно незнакомую исследователям: боковые оконечности камня были покрыты сетью желобков, в то время как центральная часть оставалась гладкой. Забегая вперед, мы можем сказать, что таким образом, совершенно неожиданно для себя американские археологи открыли первую из культур каменного века. По имени все того же, близлежащего городка она получила имя — Фолсом.

Просвещенная европейская наука, в ответ на заявление коллег из колорадского университета, ответила единодушным хором: Ерунда! В самом деле, тогда, в начале ХХ веке общепринятой была точка зрения, что переселение на американский континент произошло уже достаточно поздно, и достигла его высокоразвитая человеческая общность. Посудите сами. Европейцы смогли добраться до американского континента уже имея в своем распоряжении корабли, компасы и опытных моряков. Да и в момент открытия Америки ее население состояло отнюдь не из примитивных дикарей. У мезоамериканских индейцев были высокоразвитые цивилизации, не уступавшие по своей мощи Древнему Риму или империи Македонского. Более примитивные племена Северной Америки все же строили деревни, выращивали кукурузу и умели плавить металлы. Никто не ходил голым, и не бегал за бизоном с каменным топором.

Однако, с фактами не поспоришь. После небольшой борьбы, споров и несогласий, около 1928 года возобладало мнение, что ископаемый бизон был убит первопроходцами американского континента, около 10 тыс. лет назад. Но судьба, словно не желая, чтобы специалисты по американской археологии вздумали почить на лаврах, подбросила очередную, не менее сенсационную находку. Четырьмя годами позднее, очередная летняя гроза размыла до основания железнодорожную дамбу в районе городка Милликен (Колорадо). Фрэнк Гарнер, бригадир обходчиков, состявший на службе у железнодорожной комании Юнион Пасифик осматривал поврежденную часть полотна, пытаясь составить себе представление о степени размыва, когда наткнулся на очередное кладбище гигантских костей, причем таких, по сравнению с которыми останки фолсомовского бизона казались скромными и маленькими. Это был костяк мамонта, причем, как и в прошлый раз, в груде костей нашлись заточенные с двух сторон наконечники стрел и копий. В отличие от малограмотного МакДжанкина, обходчик немедленно понял, насколько важной для науки может оказаться его находка, и тут же дал о ней знать о. Конраду Билджери, в то время работавшему в Колледже Реджис (Денверский Университет)[7]. Так была открыта культура Кловис, которую также не мудрствуя лукаво, назвали по имени близлежащего городка. Вплоть до настоящего времени принято считать, что именно она сохранила память о первопроходцах американского континента. Культура Кловис датируется временем около 13 тыс. лет назад. Именно с нее мы начнем[8].

https://books.google.ca/books?id=Obgdz8auwkMC&pg=PA7&dq=pre-columbian+travels+to+America&hl=fr&sa=X&ved=0ahUKEwi3jPDRx4TMAhXhnYMKHUVwD64Q6AEINTAB#v=onepage&q=pre-columbian%20travels%20to%20America&f=false

Америка 13 тысяч лет назад

http://www.news.wisc.edu/17396

Примечания

Личные инструменты