Америка от доисторических времен до европейской колонизации/Глава 1 Начало спора о происхождении индейцев

←

" Великие цивилизации Месоамерики " ~ Глава 1 Поселенцы автор Zoe Lionidas

→

12 октября 1492 участники экспедиции под предводительством Христофора Колумба вступили на землю нового континента, вначале (ошибочно) принятого ими за некую часть западной Азии. Ошибка позднее прояснилась, но имя «индейцы» так плотно пристало к ее краснокожему населению, что сохраняется неизменным с тех самых пор.

Сам Колумб, подробно описывая жителей вновь открытой земли — «с волосами черными и жесткими будто конский хвост… и большими выразительными глазами, не черных, но скорее напоминающих цветом кожи обитателей Канарских островов, в чем нет ничего удивительного, ибо земля их находится на одной линии с Иерро, что в Канарской гряде, ежели ее провести с востока на запад», ни единым словом не касается вопроса об их происхождении. Ничего удивительного в этом нет: для Колумба, вплоть до конца жизни упорно отстаивавшего теорию, будто остров Эспаньола непосредственно граничил с «катайским» берегом, индейцы несомненно были азиатами^[1].

Педро Мартир де Англерия, испанский писатель и гуманист, о котором у нас еще неоднократно пойдет речь, в своих «Декадах» увидевших свет пятьдесят лет спустя после смерти великого мореплавателя, приписывает Колумбу мнение, будто «остров Эспаньола он полагал Офиром, упомянутом в Третьей Книге Царств». Мнение это представляется вполне правдоподобным, так как «златообильную страну Офир», откуда по приказу мудрого Соломона, финикийцы доставляли слоновую кость, золото и павлинов, географы XVI века действительно помещали в Азию; однако, доказательств, что Колумб действительно разделял это мнение, в сохранившихся документах великого мореплавателя нет.

Америго Веспуччи, купец и мореплаватель, чье имя в конечном итоге и получил новооткрытый континент, уже говорит о «Новом Свете» (лат. Mundus Novus), то есть вполне отдает себе отчет, что речь идет о некоей земле, неизвестной древним авторам. Впрочем, он столь же уверен, что эта новооткрытый материк «непосредственно прилегает к восточной Азии… ибо… нам довелось повстречать там разнообразных животных, как то львов, оленей, коз… каковые не водятся на островах, но лишь на материковой земле.» (первое письмо, 18 июля 1500 г.). Впрочем, и этот исследователь твердо держался воззрения, что на этот новый материк местное население пришло из Азии, так как «лица у них широкие, так что видом своим они сходны с татарами» (последнее письмо. 1506 г.). Позднее, как мы увидим, все эти соображения будут в той или иной мере использованы в разных научных работах^[2].

Содержание 1 Небольшое вступление: легенда о «неведомом штурмане» 2 Методом «научного тыка»… 2.1 Педро Мартир де Англерия и сказка о земле Офир 2.2 Гонсало Фернандес Овьедо и две его теории 2.2.1 Древние испанцы в садах Гесперид 2.2.2 Посланцы древнего Карфагена 2.3 Десять пропавших колен Израилевых 3 Беженцы с гибнущей Атлантиды 4 Герои Троянской войны 5 Финикийский след 5.1 Первые ответы и первые находки 6 Америка 13 тысяч лет назад 7 Примечания

Небольшое вступление: легенда о «неведомом штурмане»

Христофор Колумб. Себастьяно ди Пьомбо «Посмертный портрет, предположительно изображающий Христофора Колумба». - Холст, масло. — 1519 г. - Метрополитан-музей. - Нью-Йорк, США

Александр фон Гумбольт, один из великих естествоиспытателей XIX века однажды не без горькой иронии заметил, что личности с ограниченным кругозором, реагируют на великие открытия до боли одинаково. Вначале они пытаются их отрицать. Когда эта попытка терпит крах, доказывают, что «в этом нет ничего особенного». И наконец, приходят к выводу что «на самом деле это совершил кто-то другой». Был ли Колумб первым из европейцев, кто ступил на землю Западных Индий? Этот вопрос будоражил умы уже современников великого мореплавателя. Надо сказать, что Колумба не любили. Оснований для этого было немало. Коренным испанцам претил «генуэзский выскочка», к которому их король питал по их же мнению, непростительную благосклонность. Итальянцы и португальцы негодовали на то, что открытия были сделаны под испанским флагом, и новые земли оказались во власти соперничающей державы. Да и сам Колумб сам по себе был человеком с довольно тяжелым характером, властолюбивым, и падким до почестей.

Нет ничего удивительного, что в подобной — не слишком здоровой — атмосфере — появилась и пошла гулять по свету легенда о «неведомом штурмане». В разных вариантах суть ее сводилась к одному: некий торговый корабль (название его не упоминалось), который шел на Мадейру, к Азорским островам, в Англию, Фландрию и т. д. — пункт предназначения разнился от одного рассказчика к другому, был унесен бурей к американским берегам, где его команда повстречала неизвестный народ. В течение некоторого времени, моряки оставались в селении «дикарей», но в конечном итоге, соскучившись по дому, они решили попытать счастья и пересечь океан в обратном направлении. Однако, без карт, без знания господствующих ветров, задача оказалась непосильной. Вся команда погибла от голода и лишений, к моменту, когда корабль достиг испанской земли, в живых оставался один только штурман. Колумб, находившийся в это время на Грасьосе или Терсейре на Канарах (в других вариантах легенды: на Азорских островах, на острове Порту-Санту, или на Мадейре) приютил его и пытался выходить изо всех сил, но тот в конечном итоге умер, успев в последний момент передать своему новому другу корабельный журнал с необходимыми расчетами. Не выдержав очевидного соблазна, генуэзец присвоил его открытие себе и явился к испанскому королю, уверяя, что без посторонней помощи открыл путь к «Индиям». Остальное известно из истории. Основание для побасенки было вполне «логичным», в самом деле, как можно узнать о существовании неведомой земли никогда там не побывав? Колумб никогда прежде там не бывал (и не мог оказаться), значит — был кто-то другой!^[3]

Со временем легенда обрастала подробностями. Неизвестного штурмана объявляли андалузцем, баском, галисийцем, и наконец, португальцем. Гарсилиасо де ла Вега зашел так далеко, что дал ему имя — Алонсо Санчес, родом из Уэльвы. Всплывали все более красочные подробности о плавании корабля через неведомое «море». Бартоломе де лас Касас, современник Колумба, в своих записках отмечает, что в бытность свою на Эспаньоле (1502 г.) он много раз слышал об этом. О той же истории в своем сочинении «Общая и естественная история Индий» (1532 г.) упоминает также Гонсало Фернандес де Овьедо, впрочем, откровенно сомневаясь в ее достоверности, Диего де лас Касас в своей неопубликованной «Истории Индий» также уделяет внимание этой басне, несколько двусмысленно объявляя, что она «скорее всего, неподлинна, однако правдоподобна»^[3]. Позднее сын Колумба, руководствуясь понятным желанием обелить память своего отца пытался доказать, что основанием для появления легенды были плавания штурмана Висенте Лопеса, около 1452 года безуспешно пытавшегося пробиться на Запад^[4]. Постоянно дующие в противоположную сторону ветры не дали ему доплыть даже до середины океана, однако, плавание как таковое состоялось — и остальное доделало людское воображение.

К чести испанской короны следует сказать, что в течение десятков лет, когда между ней и Колумбами — отцом и сыном, шел нескончаемый спор о разделе богатств американского континента, монархи никогда не пытались использовать эту историю в своих интересах. По сути дела, образованные испанцы относились к ней более или менее скептически. Что касается ярых ее защитников, которые, заметим в скобках, не перевелись до сих пор, никому из них почему-то не пришло в голову наведаться в морской архив, чтобы просто узнать — реально ли существовал человек с упоминавшимся именем, и действительно ли в нужное нам время его корабль пропал без вести. Однако, история о «неведомом штурмане» упорно не желала умирать, прочно осев на страницах многочисленных маргинальных работ, и сумела благополучно дотянуть до середины ХХ века, а кое-кто желает верить в нее до сих пор, не удосуживаясь подвергнуть этот древний домысел хоть сколько-нибудь серьезному анализу.

Первые шаги по незнакомой земле. Джон Вандерлин «Высадка Колумба в Америке» - Холст, масло. - 1847 г. - Смитсоновский музей американского искусства. - Вашингтон, США

Любая маргинальная теория, безразлично кто и в каком веке ее создавал, всегда имеет одно неизменное свойство, которое позволяет отличить ее от серьезной науки: она представляет собой, как сейчас модно выражаться, «сферического коня в вакууме» — иными словами, создатели и защитники подобных измышлизмов всеми правдами и неправдами уклоняются от возможности проверить свое построение на прочность. Сделаем это сами.

Начнем с того, что парусный корабль в отличие от привычного нам современного теплохода, не способен двигаться иначе, как по направлению господствующих ветров и течений. Их направления изучались столетиями, и в эпоху Великих Географических открытий, о которой у нас идет речь, карты с указаниями пути к той или иной земле (т. н. «лоции») составляли коммерческую или государственную тайну, зачастую обретаясь в надежно охраняемых королевских или частных архивах. Несомненно, опытные капитаны и штурманы умели двигаться вперед при боковом или даже противном ветре, используя для этого косой (т. н. «латинский» парус). Корабль в этом случае несколько отклоняется от курса, но пусть медленно, все же продвигается вперед; однако, предпочтительными считались пути, где где господствующий ветер и/или течение cами гнали его в нужном направлении.

Во время шторма парусный корабль в первую очередь рискует потерять паруса, которые рвет или уносит прочь ветром. При очень сильной штормовой качке и ураганной ветровой скорости, обрушивались мачты, увлекая вместе с собой весь такелаж; более того, в отчаянных ситуациях, команда сама рубила мачты, возвращая тем самым кораблю относительную устойчивость. В этом случае, потерявший управление корабль становился игрушкой течений — так как ветровое давление на корпус по определению, на несколько порядков меньше. Следовательно, задача сводится к тому, чтобы определить, существует ли течение, способное унести корабль, идущий по указанному легендой маршруту, на другую сторону Атлантики.

Попытку окончательно разрешить этот вопрос поставил себе английский историк Сэмюэл Моррисон в своем сочинении «Адмирал моря-океана, жизнь Христофора Колумба»; в результате чего надежно установил, что направления ветров и течений в этих местах никаким образом не могут отнести потерявший управление корабль к американским берегам^[4]. Напрашивающееся возражение — не изменились ли они с XVI века опять же опровергается сохранившимися испанскими и португальскими лоциями, указывающими направления, не отличающиеся от нынешних.

Сплетни поутихли, впрочем — ненадолго. В 1982 году испанец Хуан Мансано вспомнил о старом португальском пути из Гвинеи, т. н. volta de Mina, когда возвращаясь из Африки, корабль должен был повернуть западней, приблизительно к центру Атлантического океана, после чего попутные ветры и течения несли его назад, к Португалии^[4]. Впрочем, и эта попытка наталкивается на весьма заметную трудность: Колумб в своих путешествиях никогда не пользовался течением volta de mina, и никогда не был в Гвинее.

Легенда о «неведомом штурмане», как несложно догадаться, была с одной стороны порождением зависти и клеветы, с другой — ее с охотой подхватили малообразованные люди, для которых возможность «теоретически» вычислить существование новой земли казалось пустым звуком, и факт переписки Колумба и итальянским астрономом Паоло Тосканелли, и формулы расчетов (пусть и ошибочных) касательно того, как добраться в «Индию» морским путем, представлялись слишком мудреными и потому — лживыми. Здравый смысл подсказывал, что диковинные иксы и игреки — всего лишь средство, как сейчас бы сказали «навести тень на плетень». А на самом деле, Колумб украл у того, кто видел и щупал своими руками. Понятно, просто и зауми не требуется. Удивляться нечему: недоверие к теоретическому знанию было преодолено только в нашу эпоху повальной грамотности (да и то порой недостаточно). Еще в конце ХIX века не где-нибудь, а в ученой среде продолжали утверждать, что невозможно определить вес планет, в самом деле, на весы их не положишь!

Методом «научного тыка»…

Несложно заметить, что многие теории, которые будут изложены далее объединяет одна черта. Из хроник (легенд, неких документов) известно, что некий мореплаватель (или некий народ) куда-то отплыл или где-то там бесследно исчез. Появлялась заманчивая возможность, что этим «куда-то (или где-то) там» был именно американский материк. Дело за малым — найти тому доказательства. Реальные или мнимые.

Другой возможностью, из раза в раз использовавшейся в старинных (а порой и в современных также!) научных и псевдонаучных теориях, была попытка обнаружить некое сходство между тем или иным народом Старого света и индейцами Америки. Сходство это чаще всего сводилось к сходному звучанию некоторых слов, реже — верованиям, обычаям и платью, после чего изобреталась теория, как искомый народ мог достичь американских берегов.

Основой знания в те времена была в первую очередь Библия и труды отцов церкви, составлявшие в глазах людей начала Нового времени, ее естественное и несомненное продолжение. Вторым источником вдохновения были труди великих умов древности — Платона, Аристотеля, и прочих. Научная мысль пошла по привычной дороге.

Как уже упоминалось, вплоть до 1530 года, вопрос о происхождении американских индейцев как бы не существовал, или получал в научных работах своего века короткие и не слишком внятные ответы, опирающиеся единственно на «здравый смысл» или отрывочные рассказы мореплавателей, побывавших в «Западных Индиях». Американские «дикари» с точки зрения образованных европейцев не отличались от «дикарей» африканских или же азиатских, отрывочные сведения о которых уходили своими корнями в Средневековье, или того дальше — в античную древность. Полулитературные «дети лесов» рисовались образованным европейцам либо наивными и добрыми существами, не испорченными цивилизацией, живущими в гармонии с природой, либо злобными и кровожадными, не брезгующими трупоедством и каннибализмом.

Педро Мартир де Англерия и сказка о земле Офир

Педро Мартир де Англерия. Генри Мейер «Педро Мартир де Англерия». - Гравюра. — 1825 г.

Пожалуй, первым, кто — пусть в литературной, поэтической — форме поднял вопрос о том, откуда произошли эти наивные и добрые индейцы, не имеющие понятия ни о Боге, ни о дьяволе, ни об искушениях городской жизни — задал в своей «Новой интерлюдии» полузабытый ныне английский поэт Джон Рестелл (John Rastell, ок. 1519 г.). Вопрос остался без ответа, более того, никто даже не обратил на него внимания; и посему, первым, открывшим научную дискуссию о происхождении индейцев считается уже упомянутый нами Педро Мартир де Англерия. Его «Декады Нового Мира» составляют ни много ни мало четыре тома, первый из которых вышел в 1511, следующие два — пятью годами позднее, и наконец, заключительный — в 1530 г. Нам известно, что сведения свои Мартир получал из первых рук, в частности, одним из его информаторов был Мартин Фернандес де Энсисо, покоритель Дарьена, заклятый враг Нуньеса Бальбоа.

Соглашаясь с мнением (которое, как мы помним, он же приписал Колумбу), что Эспаньола — это Офир, и что по мнению Пинсона — одного из спутников Колумба, что «индейцы кочуют словно скифы», Мартир высказал первую любопытную теорию о происхождении одного из (видимо, легендарных) племен Центральной Америки. Передавая рассказ все того же Фернандеса о том, как Нуньес Бальбоа якобы встретил на территории атлантического побережья нынешней Панамы чернокожих «индейцев», потомков некоей эфиопской экспедиции, чей корабль потерпел крушение у этих берегов^[5].

Гавань Ецион-Гавер. Отсюда начинался путь в Офир.

Но что такое земля Офир, и почему Педро Мартир столь уверенно поместил ее на американский берег?

Откроем третью книгу Царств, где описана одна из экспедиций царя Соломона:

(Третья книга Царств, глава 9 ст. 26-28)

Продолжим чтение: «И корабль Хирамов, который привозил золото из Офира, привез из Офира великое множество красного дерева и драгоценных камней.» (Третья книга Царств, гл. 10 ст. 11)

"ибо у царя был на море Фарсисский корабль с кораблем Хирамовым; в три года раз приходил Фарсисский корабль, привозивший золото и серебро, и слоновую кость, и обезьян, и павлинов.(Третья книга Царств, гл. 10 ст. 26-28).

Библейские указания достаточно лаконичны, и не слишком ясны для современного человека. Постараемся изложить их в более развернутой форме.

Итак, сколь мы можем судить по древнейшим книгам Библии (а также современным научным данным), древние евреи (чье имя чаще всего толкуют как «живушие за рекой <Евфратом>» изначально были кочевым скотоводческим народом, образом жизни сходным с современными арабскими бедуинами. Возможно, в составе пестрой орды «народов моря», еврейские племена вторглись в Египет, где осели на несколько столетий, многое переняв из местного образа жизни, философии и культуры. После того, как власть «народов моря» была свергнута, и страна вновь вернулась под управление египетских фараонов, еврейские племена покинули Египет, и, оставив позади Аравийский полуостров, окончательно осели в Палестине — древнем Ханаане, превратившись в земледельческий народ.

Изначально пестрый набор соперничающих между собой племен под влиянием внешней угрозы постепенно объединился в единое государственное образование под властью царей Саула, Давида, и наконец, Соломона. Этот последний, считающийся величайшим из владык Древнего Израиля, задумался, среди прочего, над религиозной реформой. Дело в том, что как многие кочевые народы, евреи в прежние времена не имели определенных мест или храмов для поклонения своему божеству. Древний Бог Израилев, известный нам как «Саваоф» — «Господь Воинств», предпочитал для себя сравнительно небольшой переносной шатер (т. н. «скинию»), где хранился «Ковчег Завета» — ящик из древесины акации, обложенный изнутри золотыми листами, где хранились «Скрижали Завета» — Десять Заповедей праведной жизни, по преданию написанные рукой Бога.

Финикия, ее колонии и торговые пути финикийцев в Средиземном море.

В своей новой столице — Иерусалиме, когда-то силой оружия завоеванной у иевусеев, отец Соломона, царь Давид, задумался над тем, чтобы построить для грозного Бога Израилева Храм, соответствующий его величию. Однако, в тот момент, знамения, полученные от жрецов были неблагоприятны для строительства — как всегда бывает в религиозных делах, традиция неохотно поддавалась изменению. Однако, идею отца твердо решил воплотить в жизнь царь Соломон.

Впрочем, осуществить проект, рисовавшийся воображению царя было непросто. Для строительства гигантского здания требовалось огромное количество драгоценных материалов, которые требовалось закупать в сопредельных странах. В частности, это были знаменитые ливанские кедры, красное дерево, серебро, и конечно же, золото. Жители древнего Израиля никогда не были мореходным народом, и потому за помощью Соломон обратился к Хираму Великому — царю финикийских городов Тира и Библа. Финикийцы были опытными моряками. В течение столетий их корабли вдоль и поперек освоили акваторию Средиземного моря, а также атлантическое побережье, причем маршруты их торговых путей пролегали вплоть до Англии («оловянных островов», где в обмен на средиземноморские товары закупался соответствующий металл, и — по некоторым данным — вплоть до «янтарных» полей Прибалтики. Когда-то нанятые на службу египтянами финикийские моряки впервые обогнули африканский континент, вернувшись в Египет с западной стороны.

Корабли Соломона. Клод Лоррен «Возвращение царицы Савской». - Холст, масло. - 1648 г. - Национальная галерея, Лондон

Именно этих храбрых мореплавателей, взявших на борт купцов, и возможно, воинов из среды подданных Соломона, царь направил в некую загадочную страну Офир. Местоположение ее вплоть до настоящего времени служит предметом ожесточенных споров; из короткого библейского текста можно лишь сделать вывод, что это была без сомнения тропическая страна, богатая золотом и драгоценной древесиной. Известно, что после Соломона страна погрузилась в хаос гражданских войн. Лишь позднее, Иехошафат, царь Иудеи (одного из государств, возникших на обломках империи Соломона), попытался повторить путь своего предшественника, но безуспешно, и дорога в Офир потерялась раз и навсегда.

Мартир де Англерия не оставил нам указаний, что побудило его отождествить загадочный Офир с американским континентом, однако, мы с достаточной уверенностью можем это сделать. Америка во времена конкистадоров воспринималась в первую очередь как страна золота. Многие тонны драгоценного металла «золотая» и «серебряная» флотилия, принадлежавшие испанской короне сумели переправить на европейский континент, в результате чего испанские монархи надолго превратились в богатейших государей Европы.

По всей видимости, по мнению нашего исследователя, драгоценный металл добывали сами моряки, или же получали его у местного населения в обмен на некие товары. Это и служило хотя и шатким, но все же «доказательством». Офир — страна золота, Америка — страна золота. Значит, Офир — это Америка! Кроме того, на американском континенте в изобилии присутствуют благородные породы дерева, которые также могли быть использованы для строительства Первого Храма.

Заметим, что Мартир де Англерия не останавливается на вопросе населенности своего гипотетического Офира, и вопросе о том, оставалась ли после ухода финикийских кораблей там некая колония, должная затем послужить ядром заселения пустынного континента, или быть, может, моряки смешивались с местными жителями, передавая им свои умения и навыки. Судя по всему, его это не интересовало. Зато в начале XVI века, о котором собственно идет речь, большинство ученых и богословов склонялось к тому, что загадочный Офир находился в Азии, в то время как «Новый Свет» почитался продолжением азиатского материка… так что теория казалась достаточно логичной и стройной.

Впрочем, у нее был один, более чем серьезный изъян. Если в точности следовать Библии, финикийцы начинали свой путь от побережья Красного моря^[6] Здесь находились города идумеев — племен, близких древним евреям по языку и обычаям. Гавань Ецион-Гавер в настоящее время отождествляется с т. н. «Фараоновым островом» (Джезират Фар‘ун) в Эйлатском заливе, на территории современной Иордании — для начала пути в Америку позиция исключительно неудачная, так как «Хирамову кораблю» в этом случае пришлось бы обогнуть африканский континент, без какого на то логического основания. Плыть в Новый Свет было куда проще и быстрее из Средиземного моря, опять же, прекрасно знакомого финикиянам, изученного ими вдоль и поперек.

Впрочем, внимательный читатель заметит, что у Соломона было два корабля, второй из них — «Фарсисский» — находился в пути ни много ни мало, два года — вполне достаточно, чтобы при тогдашних скоростях добраться до Америки и вернуться назад. Судя по всему, речь идет о корабле, отправлявшемся из некоего финикийского порта, носившего имя «Фарсис» (библейское «Таршиш» תַּרְשִׁישׁ или «Таршиша» תַּרְשִׁישָׁה). Чаще всего этот город пытаются отождествить с финикийской колонией по имени Тарсесс, которую Страбон и Плиний располагают на побережье Испании. Менее вероятным предлагается отождествление «Фарсиса» с Тарсом в Малой Азии (где, несколько веков спустя, появится на свет Апостол Павел), сардинским побережьем и даже Карфагеном^[7]. Однако, предположим, что Фарсис располагался на Средиземноморском побережье, откуда открывалась прямая дорога в Новый Свет. Но и здесь мы встречаемся с более чем серьезной проблемой: слоновую кость и павлинов, которые привозил с собой «фарсисский» корабль в Америке было не добыть никак. Посему, теория отклика не нашла и интереса к себе не вызвала. «Фарсисский» корабль, откуда бы он ни начинал свое путешествие, шел, по всей видимости, в Индию — где и слоны, обезьяны и павлины присутствовали в изобилии.

Гонсало Фернандес Овьедо и две его теории

Древние испанцы в садах Гесперид

Пир Аттилы. По всей видимости, Овьедо сходным образом представлял себе короля Геспера. Тан Мор «Пир Аттилы.» - ок. 1870 г. - Холст, масло. - Венгерская национальная галерея. - Будапешт, Венгрия.

6 сентября 1523 года корабль «Виктория», последний из флотилии Магеллана вошел в севильскую гавань. Несколькими годами позднее из печати выйдет первый отчет о плавании, составленный верным летописцем Магеллана Антонио Пифагеттой, из которого образованные европейцы узнают, что американский материк (по крайней мере, в южной своей части) никак не связан ни с Азией, ни с Европой, но отделен от них огромными пространствами Атлантического и Тихого океанов.

Педро Мартир де Англерия, о котором у нас шла речь в предыдущем разделе, сумеет застать это издание, но по всей видимости, будет уже слишком стар и болен, чтобы как-то отреагировать на новые открытия, не оставляющие от его теории камня на камне. Эстафету продолжит Гонсало Фернандес де Овьедо — писатель, историк и по совместительству крупный чиновник при дворе короля Фердинанда-Католика. Всесторонне образованный, прекрасно знающий старинную и современную для своего века литературу, он успел побывать государственным нотариусом, чиновником инквизиции, и наконец, пербраться на Антильские острова, а затем и на материковую часть Америки, где последовательно занимал должности «писаря по рудникам» и «ревизора по переплавке золота», и наконец, в 1532 году был назначен официальным историографом Индий.

В отличие от своих современников, которых занимала «экзотика» новооткрытых земель (в частности конкистадор Педро Санчо в своем «Отчете о покорении Перу» (1534 г.) нашел нужным упомянуть, что «жители сказанной провинции, как мужчины, так и женщины, весьма грязны, у них большие руки, да и сама провинция эта весьма велика». Всех прочих авторов этих времен интересовали исключительно политический и экономический аспект использования новопокоренных земель, и пожалуй, Овьедо был первым, поставившим себе задачей изложить сведения об Индиях с точки зрения исторической науки. Его главный труд — «Всеобщая и естественная история Индий» в последнем издании (1944—1945 гг.) занимает ни много ни мало 14 томов убористого текста. Впрочем, при жизни автора из печати вышло только краткое изложение будущего многотомного опуса: «Сумма натуральной истории Индий» (1526 г.), и первый том собственно основного издания. Полностью работа Овьедо сумела увидеть свет лишь в 1851—1855 г., будучи напечатанной в Мадриде, и пожалуй, именно этому автору впервые пришло в голову задаться вопросом, каким образом люди и животные оказались на столь отдаленном от Старого Света материке^[8].

Бывший секретарь инквизиции, прекрасно осведомленный в религиозных вопросах, не мог не понимать, какую мину замедленного действия само существование Американского континента подвело под тысячелетний богословский фундамент. В самом деле, в те времена общепринятой точкой зрения было то, что человечество — без всяких исключений, произошло от Адама и Евы, изгнанных из Райского сада после известной истории с яблоком. Во времена Овьедо райский сад уверенно располагали в Месопотамии^[9], в этих же местах была выстроена Вавилонская башня, и здесь же начал свою жизнь ветхозаветный Ной. Уцелеть после Всемирного Потопа могли только животные и люди, взятые им и его семейством в Ковчег, и после того, как воды потопа окончательно спали, из Ковчега, остановившегося на горе Арарат, двуногие и четвероногие пассажиры благополучно разбрелись в разные стороны. Не подлежало сомнению то, как они проникли в Азию, Африку, и даже не близлежащие острова. Люди могли доплыть туда на лодках, птицы — перелететь, звери — добраться вплавь или быть перевезенными вместе с поселенцами по какой-либо необходимости. Но каким образом те и другие смогли оказаться на американском континенте, ставшем доступным даже для цивизизованных европейцев лишь шестнадцать веков после Рождества Христова — объяснению не поддавалось.

Знаменитый Парацельс, кстати говоря, живший также в эпоху Великих Географических открытий, предложил более чем рискованную теорию, что Господь создал двух Адамов в двух райских садах, соответственно в Старом и Новом Свете. Надо сказать, что столь смелое допущение, отдающее к тому же явной ересью, отклика в ученом мире не нашло^[10]. Столь же бессмысленным с теологической точки зрения послужила еще одна теория, будто Господь создавал людей прежде Адама, и потомки их превратились в американских индейцев. Отвергнув эти и подобные домыслы, Овьедо, как и полагается историку, поставил себе задачу, опираясь на великих мыслителей древности (раз уж Библия отказывалась ему помочь), разыскать ключ к загадке, и надо сказать, вышел из положения довольно своеобразным образом.

Сад Гесперид в воображении художника Эдвард Берн-Джонс «Сад Гесперид.» - ок. 1869-1873 гг. - Холст картон, масло, темпера, гуашь. - Гамбургский художественный музей. - Гамбург, Германия.

Мода на пышные генеалогии и длинные списки эпонимических предков, начавшись еще в античности, даже сегодня не дает покоя многим амбициозным личностям. Еще древние греки производили имя города Микены от имени мифической прародительницы Микены и не менее мифического Микенея, римляне, желая связать свою сравнительно молодую цивилизацию с величественным миром греческих богов и героев, создали известное сказание об Энее — сыне Анхиса и богини Афродиты, бежавшем из горящей Трои, чтобы, конечно же, основать город на семи холмах. В дальнейшем эту моду подхватили средневековые хроникеры, так что в изложении Готфрида Монмоутского основателями Парижа и Тура были соответственно греческий Парис — похититель Елены Прекрасной, и Турн, прославленный Овидием в качестве соперника великого Энея. Франция была обязана своим существованием Франку, сыну Энея, а Британия — ну конечно же, Бруту (не убийце Юлия Цезаря, но правнуку все того же Энея)^[11]. Мода на пышные генеалогии в конечном итоге вылилась в откровенно анекдотические ситуации, в частности французские герцоги Левисы полагали своим предком ветхозаветного Левия — к чьему роду, по их же мнению, относилась Дева Мария, и соответственно, сам Христос. Несколько менее амбициозный баронский род по фамилии Пон считал своим предком Понтия Пилата. Существует полулегендарная история, как Левис встретившись с Поном предъявил ему распятие, и не без упрека заметил — вот видите, что ваш предок сделал с моим! Но это в порядке шутки^[12].

В 1498 году фра Якопо Анний де Виттербо, итальянец по происхождению, опубликовал в латинском переводе несколько древних текстов, оригиналы которых считаются утерянными. Жемчужиной его коллекции был труд античного философа и историка Бероса, среди прочего, содержащий историю Вавилона со времен Ноя и его Ковчега. Чтобы читатель понял, о чем идет речь, остановимся на этом вопросе более подробно. Берос, или Беросс был по-видимому, вавилонским жрецом бога Бэла, жившим в III в. до н. э. Этот широко образованный человек, знакомый с эллинистической философией и наукой, оставил после себя три книги на греческом языке, посвященных истории Вавилона. К сожалению, до нашего времени эти труды не сохранились, и известны лишь в отрывках и цитатах, которые приводятся у таких известных авторов как Иосиф Флавий, Евсевий Кесарийский и т. д. Именно труд Бероса якобы положил в основу своего сочинения Анний де Виттербо; однако шитая белыми нитками подделка, полная мифических генеалогий стран и правителей Нового Времени настолько явно бросалась в глаза, что многие современники итальянца категорически отказали этому труду во всяком доверии. Однако, соблазн приписать своей стране или своему народу прославленных предков, которые щедро предлагал фальсификатор был слишком велик, и посему, предложенная им мифология упорно не желала умирать, благополучно просуществовав в качестве ссылок и цитат едва ли не до XVIII века. Именно к этому — не слишком надежному автору в поисках ответа на свой вопрос обратился Овьедо.

В полном согласии с буквой этого сочинения, ему виделся Ной — философ и ученый, преподавший своим сыновьям Симу, Хаму и Яфету, прежде чем позволить им удалиться прочь и стать предками тех или иных народов, основы судостроения и астрономии. Мицраим, сын Хама, пращур египтян, был магом и дьяволопоклонником. Со своей стороны, Тубал, пятый сын Яфета, обосновался в будущей Испании, начав собой длинную чету мифических королей этой страны^[13], среди которых были столь явные эпонимические личности как Иберо, Испало, и наконец, Геспер или Гесперо, которого Фернандес де Овьедо, вслед за мистификатором, полагает двенадцатым по счету монархом, правившим около 1658 г. до н. э.^[14][15] По мнению автора, древние испанцы (которых автор представляет в качестве варваров и пьяниц) во времена его правления открыли путь в Индии, которые в честь своего государя назвали Гесперидами. Позднее, когда цивилизация древней Испании пришла в упадок, путь на Геспериды был забыт, и остался единственно в греческой мифологии в качестве скрытых от смертных на далеком Западе садов, где произрастают золотые яблоки.

Соответственно, заключает автор, Индии являются законным владением испанской короны, и Бог озаботился тем, чтобы после многих столетий забвения, вернуть их законному владельцу — думаю, вы догадались, читатель, что ради этого вывода и была написана вся книга с начала и до конца.

Надо сказать, что подобная теория не вдохновила даже самих испанцев, и продолжения себе не имела. От американских «Садов Гесперид» не оставил камня на камне Фердинандо Колумб — сын великого мореплавателя, вполне логично доказав, что Геспер — греческое имя Вечерней Звезды (планеты Венеры), ни к Америке, ни к индейцам отношения не имеющее. Несомненно, «опровергать подобные научные нелепости значит делать им слишком много чести», но мы все же займемся этим, хотя бы потому, что на основании подобных или сходных с тем методов, продолжают выходить бесконечные маргинальные теории, ценой своей не превосходящие бумаги, на которой написаны.

Проверка любой научной или ненаучной теории «на прочность» начинается всегда с проверки самих фактов, на которых она основана. В данном случае, лже-Берос по всей видимости, положил в основу своего творения известные в то время «Хронику Альбельды» а также «Историю свевов» Исидора Севильского. Проследуем за этими авторами.

Испания, которая сначала называлась Иберией по реке Ибер, впоследствии стала называться Испанией от Испала. Она же зовётся Гесперией от Геспера, западной звезды. Она расположена между Африкой и Галлией, ограничена с севера Пиренейскими горами и со всех сторон окружена морем в прочих частях. Она богата всеми видами плодов и изобилует множеством драгоценных камней и металлов.

— Хроника Альбельды III. Описание Испании.

Поскольку ты просил послать тебе рассказ о происхождении готов, испанцев, свевов, вандалов и аланов и о том, кто Испанией правил, то мы эту часть извлекли и можем, по возможности, кратко описав, твоей милости объяснить. Как свидетельствует Священное Писание, три было сына у Ноя, а именно Сим, Хам и Иафет, и происшедший от них человеческий род распространился по всем частям света, то есть по Азии, Европе и Африке. Сыновья Сима вместе с сыновьями Иона, сына Ноя, который родился после потопа, завладели северной частью, а именно Европой, сыновья Хама населили южную, то есть Ливию, или Африку, а позже насильственно вторглись в землю Ханаан в Азии. Иафет же родил сыновей Магога, Тубала и других. Считается, что от Магога произошли готы, а от Тубала — испанцы и италийцы. Первым царем Испании был Испан (Hispanus), который основал знаменитый город, по его имени названный Гиспалисом (Hispalis), и в нем основал свою столицу; от его имени и Испания получила свое название. Говорят также, что она от реки Ибер стала называться Иберией и от звезды Геспер — Гесперией.

— Исидор Севильский «История свевов».

Начнем с того, что никаких «древних испанцев» в указанное время еще не существовало и существовать не могло. Испанская нация в том состоянии, в каком она существует сейчас, начнет складываться уже в Римское время, когда древние народы, постепенно романизируются, смешавшись с италийскими пришельцами. Предшественники испанцев на Пиренейском полуострове были иберы — народ не-индоевропейского происхождения, который в современности пытаются сблизить с басками. Именно от них, а не от мифического предка страна получила свое древнее наименование.

Что касается Геспера, имя это греческого происхождения, в современности его возводят к индоевропейскому корню *wes-pero — «вечер» или «ночь». Подобным образом греки именовали бога Вечерней Звезды (современной Венеры). Геспериды в согласии с греческим же мифом — нимфы, дочери Геспера. Гея, богиня Земли, в качестве подарка на свадьбу верховных божеств Зевса и Геры, вырастила чудесное дерево, приносящее золотые плоды. Чтобы обезопасить столь драгоценный дар, Зевс поместил его на крайний запад, в чудесный сад, где его вечными охранительницами стали Геспериды-певицы. Добыть и принести в мир смертных золотые яблоки Гесперид стало одиннадцатым подвигом Геракла. Геспером греки называли Италию, представлявшую для них крайний запад, римляне позднее перенесли это наименование на Испанию.

Вот собственно и все. Таким образом, даже если мы на минуту представим, что «король Гесперо» существовал на самом деле, следующие детали полностью отсутствуют в источниках и были сочинены самим автором теории:

1. Что «древние испанцы» (то есть иберы) II тысячелетия до н.э. были мореходным народом.
2. Что они были столь сведущи в морском деле, чтобы управлять кораблем в открытом море.
3. Что им удалось достичь Америки.
4. Что неведомые земли назвали «Гесперидами». Последний пункт смотрится еще более странно, так как «-ида» — греческий суффикс, обозначает «дочь такого-то». К примеру, Елена Прекрасная зачастую звалась Тиндаридой, то есть «дочерью Тиндарея», но ни в одном из сочинений, как известных во времена Овьедо, так и опубликованных позднее, «-ида» не использовался для названия страны.
5. Что свой миф греки позаимствовали у иберов, основательно его исказив.

Таким образом, перед нами «теория», в которой довольно скудная фактологическая основа дополняется прихотливыми построениями автора, заимствованными исключительно из его собственной фантазии, и поверьте мне, дорогой читатель, в современности, таких прихотливых построений, чья научная ценность равна нулю, меньше не стало. К сожалению, никто и никогда не отменит для нас необходимости самостоятельно проверять фактологическую основу, и только тогда делать вывод об истинности или же ложности всего построения.

Посланцы древнего Карфагена

Вторая теория, которую сам Овьедо считал «вспомогательной», в отличие от Садов Гесперид нашла куда больший отклик в ученой среде, и вплоть до настоящего времени никем не была ни окончательно доказана, ни окончательно отвергнута. Расскажем о ней подробнее.

Со времен древности до нас дошел рассказ «О диковинах», обычно приписываемый Аристотелю. Впрочем, касательно авторства, среди ученых нет единого мнения, так как в те далекие от нас времена подобного понятия в современном его понимании еще не существовало, и малоизвестные, а порой и вовсе неизвестные авторы имели обыкновение ставить на свои опусы имена великих мыслителей прошлого, желая таким образом привлечь внимание к своим творениям. Если в современности подобное полагалось бы подделкой, в то время полагалось подвигом самоотверженности, так как реальный автор обрекал себя на забвение, даря при том же бессмертие своей работе.

До нашего времени во многих списках дошли произведения лже-Аристотеля, лже-Гиппократа, и а также подделок под многих других менее известных авторов, причем для исследователей бывает непросто с полной уверенностью ответить на вопрос, действительно ли то или иное произведение принадлежит перу того, чье имя стоит на заглавной странице. В этом случае мы имеем дело именно с таким трудом, который, среди прочего, дошел до нас не в первоисточнике, но в виде отрывков и цитат у более поздних авторов. Впрочем, не будем больше испытывать терпение читателя, и процитируем искомый отрывок:

Передают, что в море за Геракловыми Столпами карфагеняне обнаружили необитаемый остров, полный всевозможной растительности, полноводных рек, пригодных для навигации, изобилующий удивительными плодами; (остров этот находится) на расстоянии многих дней плавания. Поскольку между карфагенянами часто возникали столкновения из-за обладания столь счастливым местом, — пока там никто не поселился, карфагенские власти распорядились, чтобы всякий намеревающийся туда отправиться был приговорён к смерти; а также умерщвлены все там уже побывавшие, чтобы предотвратить массовое переселение на остров, дабы не было соперников карфагенскому владычеству и могуществу.

— Псевдо-Аристотель «О диковинах»

Было отмечено, что Овьедо, пересказывая источник своими словами, не слишком сильно отдалился от него, дописав лишь несколько мелких деталей, так карфагенские купцы у него оказались на океанском просторе, двигаясь через Гибралтар, остров был «весьма велик» и населен «дикими и иными зверями». Сам Овьедо полагал, что речь в у Псевдо-Аристотеля без сомнения шла о Кубе или Эспаньоле, хотя затруднялся с точностью ответить на вопрос, вернулась ли целиком домой карфагенская экспедиция, или часть ее осталась на острове, пополнив собой население, и растворившись среди «древних испанцев» (иберов)^[16].

Предположение вызвало оживленную дискуссию среди образованной публики, впрочем, не всегда доброжелательную. Так Фернандо Колумб, усмотрев в подобных измышлениях попытку покуситься на приоритет своего отца в открытии Нового Мира, со всем пылом атаковал построения Овьедо, указав, что тот, не зная греческого языка, и пользуясь плохим переводом, упустил из вида множество важных деталей. В частности, в греческом оригинале, автор откровенно сомневаяется в правдивости этой истории, предваряя ее замечанием: «Говорят, будто…»^[17].

Кроме того, задает риторический вопрос Фернандо Колумб, как могло случиться, что столь плодородный и удобный для жизни остров остался необитаемым? И зачем было убивать первопроходцев, если другая мореходная нация могла столь же случайно наткнуться на этот остров и заселить его? Не разумней было бы карфагенцам первыми создать колонию и закрепить столь благословенную землю за собой? Кроме того, не стоит забывать, что Куба и Эспаньола не подходят под описание — на них нет ни полноводных рек, ни диких зверей. Конечный вывод Колумба-младшего был суров — беспочвенная фантазия и чушь^[17].

Несомненно, Колумб-младший также не был беспристрастен, полагая любые попытки проследить древние пути в Америку из Старого Света как покушение на приоритет его отца в открытии нового континента. Посему, воспользовавшись знаниями нашего века, попробуем проверить на прочность и эту теорию.

Древний Карфаген, или на греческий манер «Кархедон» изначально возник как одна из множества финикийских колоний на побережье Средиземного моря. К сожалению, многочисленные греческие легенды об основании города не дошли до нас — мы знаем лишь о существовании таковых из скудных упоминаний древних авторов. Зато куда более известна римская традиция, главным источником которой стала для нас верлигиева «Энеида». Согласно ей, город основала финикийская принцесса Дидона, вынужденная спасаться бегством от интриг своего брата — тирского царя Пигмалиона. Выторговав у местных правителей возможность основать селение на клочке земли, которое покроет воловья шкура, хитрая финикиянка распорядилась забить крупного вола, и шкуру его разрезать на тонкие длинные ремни, соединив их концы попарно между собой. В результате, образовалась более чем объемистая окружность, границами которой служили тонкие полоски воловьей кожи, а внутри вполне вольготно мог разместиться огромный город.

Современные исследователи склоняются к тому, что история Дидоны представляет собой не более чем легенду, так как даже древнейшие артефакты, найденные на земле древнего Карфагена относятся ко времени около VIII века до н. э. В любом случае, не подлежит сомнению, что место для основания новой колонии было выбрано идеально — Карфаген (чье имя в переводе с финикийского обозначает всего лишь «Новый город») лежал не перекрестье средиземноморских торговых путей, практически контролируя перемещение кораблей, груженных драгоценным пурпуром. Безвестные основатели города выбрали полуостров, соединяющийся с африканским побережьем посредством узкой полоски земли, с двух сторон защищенный грядой холмов, с третьей — Тунисским озером. Таким образом, сама природа позаботилась о будущих оборонных качествах крепости, кроме того, столь удобное расположение надежно защищало будущий город от нередких в Средиземнорье морских бурь. Римляне будут называть карфагенян «пунами» — в современности полагается, что это слово произошло от сокращенного имени финикийцев, в котором первый звук мог в некоторых диалектных формах произноситься как «п».

Таким образом, едва начавшись, Карфаген стал стремительно богатеть, пока не превратился в самостоятельную державу, котролирующую торговые пути в Средиземном море, и собственные многочисленные колонии на морских берегах. Пожалуй, единственное, что можно было поставить в упрек новому государству был его слишком прагматический характер, всегда ставивший торговые интересы выше даже самой лучшей литературы и музыки. Известно также о жестоком нраве карфагенских жителей, вплоть до конца практиковавших человеческие жертвоприношения.

Огромные богатства города, его власть, которая распространялась на самую выгодную во времена древнего мира торговую акваторию, сыграли с карфагенской державой плохую шутку, так как кроме неизбежной зависти соседей, они столкнулись с торговыми интересами молодой римской республкии. Аппетиты римлян разжигали роскошь карфагенской торговой верхушки — ложа, перины, мягкие подушечки, доставлявшиеся кораблями из Африки стоили огромных денег, и составляли обязательную принадлежность богатого и пышного римского дома. Как известно, ситуация закончилась чередой «пунических войн», и старинный Карфаген был разрушен до основания. Позднее на его месте поднялась римская колония Юлия Карфагена, тихо угасшая вместе с величием Вечного Города. Впрочем, этот достаточно поздний период нас уже не интересует.

Десять пропавших колен Израилевых

Следующую по времени гипотезу выдвинул датский теолог Иоганн Фридрих Люмниус. В своем сочинении «О страшном суде Божием и призвании индейцев» (ок. 1569 г.) он отстаивает мнение, что индейцы являются прямыми потомками десяти пропавших племен (или на библейский манер — «колен» Израилевых, судьба которых до нынешнего времени остается предметом научных споров^[18].

Откроем Библию еще раз.

(IV Царств, гл. 17, ст. 1)

(IV Царств, гл. 17, ст. 7)

(IV Царств, гл. 17, ст. 18)

Вновь поясним современному читателю библейский текст. Изначально поселившись на землях древнего Ханаана, двенадцать племен израилевых, имена которых безвестные авторы Библии возводят к их прародителям: двенадцати сыновьям и внукам праотца Иакова (Ефрему, Дану, Вениамину, Иуде и т. д.) племена эти были сравнительно независимы, находясь под управлением выборных глав или судей — «шофетим» (ивр. שופטים‏). Постоянная угроза со стороны филистимлян — одного из самых сильных соседних народов, поставивших израильские племена буквально на грань уничтожения, заставила древних евреев в конечном итоге объединиться в одно государство под эгидой светского царя. Однако, Саул царствовал сравнительно недолго, и погиб в одном из боев против филистимских захватчиков, а его преемники — Давид и Соломон, выходцы из племени иудина, совершили ошибку, характерную для многих властителей того времени, поставив собственное племя в привилегированное положение по отношению к остальным (так, по некоторым данным, Соломон даже освободил иудеев от уплаты государственных налогов). Ситуация эта особенно осложнялась тем, что Соломон, в согласии с распространенной в древневосточных монархиях системой, дополнял денежные взыскания тяжелой системой подневольного труда на строительстве городов, прокладывании каналов и прочей тяжелой работе, куда насильственным образом мобилизовалась каждый год шестая часть населения страны.

Все это не могло не вызвать скрытого, а позднее и явного антагонизма между Севером и Югом, закончившегося при Соломоне чередой открытых мятежей, которые удалось подавить с немалым трудом.

Один из таких мятежников — Иеровоам из племени Ефрема, после разгрома бежал в Египет и был более чем благосклонно принят фараоном Шешонком I, давно вынашивавшем планы ограбления богатого Израильского царства. Впрочем, при жизни Соломона эти тенденции оставались скорее в латентном состоянии, и вышли наружу окончательно после воцарения его сына Ровоама. Как рассказывает Библия, сразу после своего воцарения, это юный неопытный монарх, должен был в согласии с обычаем, отправиться в Сихем, чтобы там принять клятву верности от старейшины, представляющего северные племена. Здесь его ждал неприятный сюприз: в качестве своего представителя северяне не нашли лучшим выдвинуть никого иного как мятежника Иеровоама. Впрочем, этот египетский ставленник изначально казался настроенным достаточно миролюбиво. Заверив юного царя, что северяне вполне готовы ему повиноваться, он выдвинул для того единственное условие: отмены части налогов. Опытные советники, доставшиеся Ровоаму «по наследству» от его отца, пытались сколь то было в их силах склонить царя к уступкам; но, как не раз случалось в истории, в юнце взыграла гордыня, и он, полагая для себя унизительным уступить в подобной просьбе, высокомерно ответил северянам, что в наказание за подобную дерзость, количество налогов будет увеличено.

Переговоры после этого немедленно прервались, Иеровоам и его свита покинули Сихем, после чего весь Север взялся за оружие. Юный царь, все еще не понимая серьезности положения, обрадовался возможности одержать легкую победу и силой принудить мятежников к повиновению. Чтобы еще более унизить их, он не додумался ни до чего лучшего, как поставить во главе своих карателей Адонирама — сборщика налогов, своей жестокостью возбуждавшего общую ненависть. Впрочем, он явно переоценил свои силы. Царские войска были разбиты наголову в первом же бою, и сам Ровоам едва сумел спастись бегством, чтобы скрыться за неприступными стенами Иерусалима.

Вслед за этим государство Давида и Соломона уже окончательно распалось на две половины: Северную (известную также как Северо-Израильское царство) и Южную — собственно Иудею, где с представителями одноименного племени осталась только часть колена Вениаминова. Ровоам, упорно не желая признать своего поражения, собрал очередное войско и ситуация закончилась бы полноценной гражданской войной, не вмешайся в последний момент пророк Самей. Именем Бога он сумел остановить резню, однако, последствия раскола преодолеть было уже невозможно. На развалинах империи Соломона возникло два слабых государства, беспрестанно враждовавшие друг с другом.

Когда еще было сказано, что «дом разделенный выстоять не может», но и в древности и в современном мире многим это еще невдомек. Последствиями раскола, как и следовало ожидать, воспользовался в первую очередь египетский Шешонк. Напав на оба государства, он изрядно опустошил их территорию. Чтобы избавиться от него, Ровоам вынужден был отдать египтянину сокровища Иерусалимского храма, вплоть до того, что со стен были сняты золотые щиты, установленные когда-то Соломоном, а на их место ничтожный сын великого отца приказал установить другие — из золотистой меди. Кого он хотел таким образом обмануть — непонятно, зато навсегда покрыл себя позором в глазах и современников и потомков. Со своей стороны, царь Израиля, Иеровоам, желая совершенно разорвать все связи с прежней столицей и прежней династией, распорядился основать новые храмы в городах Вефиле и Дане, должные заменить для его подданных привычное паломничество в Иерусалим.

Мы не будем здесь останавливаться на долгом соперничестве двух царств, каждое из которых желало покорить соседа, и не гнушалось призвать для этого на помощь внешних врагов. В частности, Израиль призвал к себе в союзники властолюбивого царя Дамаска, в результате чего тот полностью подчинив себе северное царство, заставив Иудею платить ему дань. Южане в свою очередь пытались опереться на помощь Ассирии — хищника еще более опасного и непредсказуемого. Осия, сын Илы, был последним израильским царем, по сути дела, узурпатором на троне, убившим законного монарха — Фокея, и занявшим его трон. Несколько лет он исправно платил дань Ассирии, затем, вновь заручившись поддержкой Египта и Дамаска, где как раз начиналась война против ассирийских захватчиков, он попытался освободиться сразу от всех.

Начинание это потерпело полный крах. Разгромив дамаскскую армию, ассирийский царь Салманассар полностью подчинил себе израильское царство за исключением его сильно укрепленной столицы, которой подступил с осадой в 724 году до н. э. Смерть помешала ему довести начатое до конца, однако, его сын, Саргон II благополучно завершил дело отца, в 722 году до н. э. взяв и разрушив израильскую столицу. Иудея выстояла лишь потому, что признала себя вассалом ассирийцев, обязавшись платить им ежегодно тяжелую дань. Пройдет время, и южное царство также исчезнет, однако, сейчас этот более поздний период не будет нас интересовать.

По обычаю своей страны, царь Саргон полностью переселил десять северных племен на территорию Ассирии. Библия довольно точно называет место ссылки — северная часть Месопотамии (ассирийские провинции Халах и Хавор, которые пересекала бурная река Гозан — бурный приток Евфрата.

Открытие Нового Света произвело эффект разорвавшейся бомбы в среде ученых и богословов того времени — в самом деле, о новом народе в Библии не было ни единого слова. Более того, ему просто неоткуда было взяться. Ну посудите сами, в течение веков полагалось, что все народы (читай: известные древним), являются потомками троих сыновей Ноя: Хама (праотца черных африканских племен), Яфета — породившего белую расу и наконец, Сима, предка евреев, арабов и прочих семитских народов. При небольшом напряжении фантазии, к тому же Симу удавалось «пристегнуть» китайцев, монголов, и прочих представителей «желтой расы», но для американских индейцев места решительно не находилось^[19].

Кое-кто уже спешил объявить, что обитатели Нового Света вообще не относятся к человеческой расе, это всего лишь высокоразвитые животные, по какому-то недоразумению внешне похожие на обитателей Старого Света. Эта псевдонаучная теория с легкостью была подхвачена теми, кому ну очень хотелось заполучить в свое распоряжение дешевую рабскую силу, не испытывая при том особых угрызений совести. Ничего удивительного, теория «неполноценных народов» (полов, возрастов… нужное подчеркнуть) стара как мир. Объяви того, кого хочешь превратить в раба неполноценным по факту рождения, и дальше — совесть твоя чиста, и деньги в кармане.^[20] Другие, не менее горячие головы, противореча самой Библии, готовы были допустить, что Господь имел в своем распоряжении два эдемских сада, соответственно для народов Старого и Нового света. Короче говоря, фантазия била через край и неразбериха достигла апогея, когда в общем хоре беспочвенных спекуляций и гаданий, в 1590 году вдруг прозвучал голос Хосе де Акоста, монаха иезуитского ордена, предположившего, что американские индейцы суть азиаты, перешедшие на свой континент по некоему сухопутному мосту, в древности соединявшему два континента. Смелая мысль! По сути своей, Акоста на 350 лет опередил свое время. В течение следующих веков гипотеза «сухопутного моста» оставалась подвешенной в воздухе — у науки не было данных ни для того, чтобы ее подтвердить, ни чтобы окончательно опровергнуть.

Что касается самих индейцев, у них также не было единого мнения на этот счет. Наряду с легендой о том, что в давние времена предки краснокожих пересекли «Великую Воду» на спине гигантской черепахи противопоставлялись другой легендарной традиции, нашедшей себе отражение, к примеру, в священной книге гватемальских туземцев «Пополь-Вух». Согласно этой, второй, точке зрения, предки ниоткуда не приходили. Они здесь же, на американской земле были созданы богами, и здесь же благополучно существуют до сих пор.

Остановимся на несколько минут. Смеяться над прошлым несложно, другое дело, что поступая таким образом, мы забываем, что пройдет не так уже много лет, и потомки будут столь же весело потешаться над нашим с вами непроходимым невежеством. Время идет, и конечно, мы узнаем что-то новое. Однако, стоит повторить известную истину: любая гипотеза, сколь ошибочна бы она ни была, при условии честности того, кто ее выдвинул всегда несет в себе некое здравое зерно. Начиная разговор о долгом поиске, касавшемся вопроса происхождения американских индейцев, давайте взглянем на ситуацию глазами людей XVI века. Философия науки — есть такая интересная дисциплина — говорит нам о том, что во все времена и на всей земле ученые или иные хранители знания свято убеждены, что основы мироздания поняты ими раз и навсегда. Да, конечно, какие-то новые открытия делаться будут, но это касается исключительно периферии, утверждения неких спорных моментов. А «центральная» так сказать, истина (или как ее чаще называют «ядро») уже установлена раз и навсегда и сомнению не подлежит. Здесь же, на глазах рушились сокровенные устои, заведанные даже не прадедами, а пращурами на сотни поколений вглубь. Рушилась привычная картина мира, построенная на Библии и учении Аристотеля и Платона, которое в течение тысячи лет, со времен падения Римской империи казалось незыблемым и не подвластным никаким переменам. Ошарашенное поколение первого века Новой Эры оказалось в самом буквальном смысле, на пепелище прошлого, всю умственную картину мира приходилось строить заново. Было отчего потерять голову!

Возможных выходов в подобных ситуациях обычно два. Это либо попытаться каким-то образом вписать новые факты в привычную картину (и на этом благополучно успокоиться), либо — набравшись смелости зачеркнуть прежние знания и начинать все с нуля. Пройдем этот путь вместе с молодой в то время наукой. По сути дела, вопросов также было два. Первый: каким образом индейцы вообще смогли оказаться на материке, добраться до которого даже «высокоцивилизованные» европейцы смогли не ранее чем через 16 веков после Рождества Христова. Сухопутного пути нет (о его прежнем существовании, как было уже сказано, узнают очень нескоро). Значит, оставались корабли? И надо было искать некий достаточно опытный в мореходном отношении древний народ, способный пересечь океан, и основать колонию на необитаемой земле. Потомки этого народа, соответственно, одичали, забыли свое прошлое и стали тем, кого ныне встречали «отважные мореплаватели». Второй вопрос. Откуда в Новом Свете взялись такие мощные империи, как ацтекская, майянская или инкская? (Молчаливо подразумевалось, что сами «дикари» до этого додуматься были не в состоянии). Предположим, что местное население каким-то образом «самозародилось» в этих местах (или временно отставим этот вопрос в сторону), «некто» же посетил Америку ранее Колумба, и научил аборигенов уму-разуму? Итак, поиск пошел именно по этим направлениям.

Беженцы с гибнущей Атлантиды

Все, что нам известно о мифической (или все же реальной?) Атлантиде, почерпнуто, по сути дела, из двух диалогов Платона «Тимей» и «Критий». Обратимся к первому, содержащему интересующую нас информацию.

Через море это в те времена возможно было переправиться, ибо еще существовал остров, лежавший перед тем проливом, который называется на вашем языке Геракловыми столпами. Этот остров превышал своими размерами Ливию и Азию, вместе взятые, и с него тогдашним путешественникам легко было перебраться на другие острова, а с островов — на весь противолежащий материк (…) Hа этом-то острове, именовавшемся Атлантидой, возникло удивительное по величине и могуществу царство, чья власть простиралась на весь остров, па многие другие острова в на часть материка, а сверх того, по эту сторону пролива они овладели Ливией вплоть до Египта и Европой вплоть до Тиррении (…) Позднее, когда пришел срок для невиданных землетрясений и наводнений, за одни ужасные сутки вся ваша воинская сила была поглощена разверзнувшейся землей; равным образом и Атлантида исчезла, погрузившись в пучину . После этого море в тех местах стало вплоть до сего дня несудоходным и недоступным по причине обмеления, вызванного огромным количеством ила, который оставил после себя осевший остров.^[21]

Диалоги Платона были прекрасно знакомы европейцам позднеатничной и средневековой эпох, по выполненному в IV веке переводу на латинский язык. Едва лишь перед образованными людьми того времени встал вопрос о происхождении американских индейцев, нашлись желающие приписать им «атлантическую» родословную. Сделал это не кто иной как Франсиско Лопес де Гомара (1511- ок. 1566 гг.), секретарь Кортеса, автор, благодаря которому до нашего времени дошла история завоевания и колонизации нового континента. Как видите, начало у теории было вполне солидное, начатое исследователем к авантюрам и вымыслам не склонным. И сама доказательная база для того времени была вполне допустима: Лопес брал за основу то, что «вода» в ацтекском языке обозначается словом «atl» — не могло это быть связано с Атлантидой, островом, добраться от которого до американского континента можно было только по воде?

Ох уж эти языковые сходства! С первого взгляда, аргумент кажется очень весомым — ну недаром же такое поразительное совпадение? Однако, отвлечемся сейчас от уровня знаний XVI века и оценим ситуацию с точки зрения современной лингвистики. Недаром был изобретен известный афоризм что «дьявол прячется в деталях», ошибочные или скороспелые выводы всегда строятся на том, что исследователь не знает (как в нашем случае) или — что куда серьезней — сознательно замалчивает то, что противоречит его теории. В данном случае был проигнорирован более чем серьезный факт: «Атлантида» (точнее, «Атлантис» (Ἀτλαντὶς) есть греческое название этой земли. Разница очень серьезная. Давайте будем руководствоваться подобной же логикой и возьмем, к примеру, имя, которым в русском языке обозначается один из малых финноязычных народов — «водь». Поразительно похоже на «вода»! Эдак какой-нибудь умник на подобной основе заключит, что русские — на самом деле финны, а Россия — бывшая колония Финляндии, поселенцы из которой прибыли на свою нынешнюю родину по воде. Ведь подобное сходство даром существовать не может, верно? Однако, все сомнения рассеиваются как дым, если посмотреть на подлинное название народа на их родном языке — вадьялайн^[22]. Общего, как видите, не слишком много. По сути дела, мы сталкиваемся с очень известным процессом: искажением слова, заимствованного в другой язык. Человек подсознательно всегда пытается «подогнать» непонятное к понятному и привычному, лингвистам этот процесс хорошо знаком под именем «народной этимологии». Подобный ход мыслей когда-то превращал в солдатской речи генерала Барклая-де-Толли в «Болтай-да-и-Только». В самом деле, что-то общее имеется! В случае, когда речь идет о географических названиях ситуация может стать еще серьезней, не будем забывать, что Дойчланд в русском языке превращается в «Германию».

Посему, пока не доказано что Атлантида существовала и и на своем языке атланты называли свою страну именно таким образом — окончательное решение принято быть не может. Мы оказываемся в ситуации — может быть да, может быть нет. Рано! Поиск следует продолжать. Ошибка подобного рода была простительна для исследователя XVI века, в котором наука лингвистика была еще в пеленках, однако смешно, когда идеи с подобной доказательной основой пытаются воскресить уже в наше время, и более того, находятся желающие этому верить.

Однако, заметим, что идею Лопеса даже в его время приняли достаточно критически. Основания для подобного отношения были уже тогда: она опирается на цепь ничем не подтвержденных догадок. Начнем с того, что никем и никогда (вплоть до настоящего времени) еще не было доказано, что Атлантида существовала на самом деле. Далее, для того, чтобы версия приобрела хоть какую-то основу, следовало также найти указания, что атланты совершали плавания к американскому континенту (следы их пребывания там?). И наконец, что они там оказались после гибели своей исконной земли. Гипотеза не пережила своего создателя. Однако, тезис «индейцы — это атланты» пришелся по вкусу Елене Блаватской, основательнице т. н. «теософского» учения, и превратился в один из постулатов новой веры. Однако, к религиозным вопросам наше исследование отношения не имеет.

Герои Троянской войны

Напомним вкратце содержание мифа о Троянской войне в том виде, в каком он дошел до нас в произведениях Гомера и Виргилия. Итак, богатый город Троя (как было выяснено уже в XIX веке) располагавшийся в Малой Азии, на побережье Средиземного моря, был богат, и силен. Принц троянский Парис, соблазнил красавицу Елену, жену спартанского царя, и тайком увез ее с собой. Оскорбленный муж, вместе со своими греческими союзниками, осадил город. Борьба за обладание Троей продолжалась десять лет; в конечном итоге, ахейцы с помощью хитрости ворвались в город. Гомер умалчивает о том, удалось ли кому-либо из побежденных троянцев избежать рабства; историю об Энее, сыне Анхеса и богини Афродиты, которому удалось вместе со своими спутниками благополучно отплыть из горящего города, рассказывает лишь Виргилий, делая своего героя родоначальником города Рима.

Финикийский след

А между тем беспочвенное гадание продолжалось. Испанец Энрике Мартинес, в XVII веке посетивший Ригу, додумался до того, что индейцы — потомки прибалтов, разглядев между теми и другими ему одному ведомое «антропологическое сходство»^[23]. Но всех перещеголял некий Харольд Гледвин, додумавшийся до того, что индейские цивилизации начались с посещения Америки без вести пропавшим флотом Неарха, флотоводца Александра Македонского, которому неведомым способом удалось пересечь Тихий океан. Теория звучала настолько нелепо, что даже современники задавались вопросом, не пытается ли достопочтенный Гледвин попросту разыграть научное сообщество, выставив ученых мужей дураками. Ответа на этот вопрос не существует до сих пор^[24].

http://books.google.ca/books?id=bJouAAAAYAAJ&pg=PP7&lpg=PP7&dq=Historical+researches+on+the+conquest+of+Peru,+Mexico,+Bogota,+Natchez,+and+Talomeco+in+the+thirteenth+century+by+the+Mongols,+accompanied+with+elephants&source=bl&ots=y7MqIrcHHB&sig=8QCC66o2GOQ8wBBlVs89EydSoeU&hl=fr&sa=X&ei=vzpwUrfbNdCuyAGv_YGABA&ved=0CDUQ6AEwAQ#v=onepage&q=Historical%20researches%20on%20the%20conquest%20of%20Peru%2C%20Mexico%2C%20Bogota%2C%20Natchez%2C%20and%20Talomeco%20in%20the%20thirteenth%20century%20by%20the%20Mongols%2C%20accompanied%20with%20elephants&f=false

http://books.google.ca/books?id=9hs7AAAAYAAJ&pg=PA184&dq=indians+from+Atlantis&hl=fr&sa=X&ei=Bz1wUpvCH_PlyAGLpoCwDw&ved=0CG8Q6AEwCA#v=onepage&q=Atlantis%20indians&f=false

http://books.google.ca/books?id=7RGlz9a4wVYC&pg=PA24&dq=basques+discover+america&hl=fr&sa=X&ei=Bk5wUsuFG6SHygHU2YGACA&ved=0CEcQ6AEwAw#v=onepage&q=basques%20discover%20america&f=false

Who first discovered America? : a critique of writings on Pre-Columbian voyages

Pre-Columbian Trans-Oceanic Contact

http://books.google.ca/books?id=vMXH7aV5BXUC&pg=PA345&dq=scythians+discovered+America&hl=fr&sa=X&ei=pmRwUsr5CcviyAGx7YCYBA&ved=0CFEQ6AEwBA#v=onepage&q=scythians&f=false

http://www.obrasraras.museunacional.ufrj.br/o/0040/0040.pdf

https://books.google.ca/books?id=P7tfAAAAcAAJ&pg=PA26&dq=American+indians+%22Trojan+war%22&hl=fr&sa=X&ved=0ahUKEwj8vL-ipeLLAhWMtYMKHXEqAfsQ6AEIJDAB#v=onepage&q=American%20indians%20%22Trojan%20war%22&f=false

https://books.google.ca/books?id=n1xjAAAAMAAJ&pg=PA168&dq=hunns+in+America&hl=en&sa=X&ved=0CCQQ6AEwAWoVChMIyJOuxIyByAIVR3ySCh2nZgmg#v=onepage&q=hunns%20in%20America&f=false

https://books.google.ca/books?id=GhnjmZpSLwAC&pg=PA3&dq=origins+of+indians&hl=fr&sa=X&ved=0ahUKEwjL5ZOduuLLAhUGkIMKHaC-ACoQ6AEIJzAA#v=onepage&q=origins%20of%20indians&f=false

The first Americans : race, evolution, and the origin of native Americans

Первые ответы и первые находки

Развитие дарвиновской теории, раз и навсегда опровергнув мнение об индейцах как о «животных», неполноценных существах и т. д. со всей строгостью доказала, что они происходят от того же африканского предка, что и население прочих частей Земного шара. Дополнительным подтверждением тому служат генетические исследования Нового времени, о которых мы еще поговорим. Итак, предки индейцев, как и предки европейцев и прочих народов, начали свой путь к новой родине из Северной Африке. Но как и главное, каким образом они оказались на американской земле? Забегая вперед, скажем, что современная наука по-прежнему не может однозначно ответить на этот вопрос. Однако, части головоломки постепенно складываются вместе, и кто знает — быть может, в скором времени в давнем споре будет наконец поставлена окончательная точка?

Великие открытия зачастую обязаны своим происхождением случаю. Так произошло и в этот раз. Все началось в 1908 году, когда в окрестностях городка Фолсом (штат Нью-Мексико) в самом конце лета разразилась жестокая гроза. Потоки воды и града обрушились на плоские базальтовые холмы и каньоны, которыми изобилует местный пейзаж, и размыли давно высохшее русло ручья, у местных фермеров носившего название Wild Horse Arroyo (Ручей Дикой Лошади). На следующий день один из работников ближайшего ранчо, Джордж МакДжанкин, сгоняя в кучу перепуганных овец, неожиданно наткнулся на торчащие прямо из земли огромные кости. Они чем-то напоминали прекрасно ему знакомые скелеты быков, но по размеру превосходили все, виденное им когда-либо!

МакДжанкину даже в голову не пришло молчать о своей находке, наоборот, он готов был рассказать любому, кто желал его слушать, что в русле пересохшего ручья погребен гигантский бизон, а может быть и не один! Неизвестно, как отнеслись к находке местные фермеры, но слухи об огромном бизоне стали распространяться, пока наконец, не дошли до ушей работников Музея Естественной Истории, принадлежащего Колорадскому университету. В 1926 году к бизоньим останкам была организована экспедиция. МакДжанкин к тому времени уже умер, но в живых оставались его друзья, прекрасно помнившие место находки. Искать также не пришлось слишком долго — огромные кости продолжали как и ранее торчать из-под земли. К великому счастью для исследователей, туристов, всегда готовых захватить с собой кусочек «на память» в тех местах еще не было, «черных археологов» столь же к счастью, интересует исключительно золото, искать которое среди бизоньих костей было занятием явно бессмысленным.

Раскопки в русле пересохшего ручья растянулись на три года. Сделанные находки не ограничились окаменелыми костями, в которых археологи без труда узнали останки гигантского бизона, вымершего около 10 тыс. лет назад. В ребрах животного застрял наконечник каменного копья. Более того, наконечник этот имел форму совершенно незнакомую исследователям: боковые оконечности камня были покрыты сетью желобков, в то время как центральная часть оставалась гладкой. Забегая вперед, мы можем сказать, что таким образом, совершенно неожиданно для себя американские археологи открыли первую из культур каменного века. По имени все того же, близлежащего городка она получила имя — Фолсом.

Просвещенная европейская наука, в ответ на заявление коллег из колорадского университета, ответила единодушным хором: Ерунда! В самом деле, тогда, в начале ХХ веке общепринятой была точка зрения, что переселение на американский континент произошло уже достаточно поздно, и достигла его высокоразвитая человеческая общность. Посудите сами. Европейцы смогли добраться до американского континента уже имея в своем распоряжении корабли, компасы и опытных моряков. Да и в момент открытия Америки ее население состояло отнюдь не из примитивных дикарей. У мезоамериканских индейцев были высокоразвитые цивилизации, не уступавшие по своей мощи Древнему Риму или империи Македонского. Более примитивные племена Северной Америки все же строили деревни, выращивали кукурузу и умели плавить металлы. Никто не ходил голым, и не бегал за бизоном с каменным топором.

Однако, с фактами не поспоришь. После небольшой борьбы, споров и несогласий, около 1928 года возобладало мнение, что ископаемый бизон был убит первопроходцами американского континента, около 10 тыс. лет назад. Но судьба, словно не желая, чтобы специалисты по американской археологии вздумали почить на лаврах, подбросила очередную, не менее сенсационную находку. Четырьмя годами позднее, очередная летняя гроза размыла до основания железнодорожную дамбу в районе городка Милликен (Колорадо). Фрэнк Гарнер, бригадир обходчиков, состявший на службе у железнодорожной комании Юнион Пасифик осматривал поврежденную часть полотна, пытаясь составить себе представление о степени размыва, когда наткнулся на очередное кладбище гигантских костей, причем таких, по сравнению с которыми останки фолсомовского бизона казались скромными и маленькими. Это был костяк мамонта, причем, как и в прошлый раз, в груде костей нашлись заточенные с двух сторон наконечники стрел и копий. В отличие от малограмотного МакДжанкина, обходчик немедленно понял, насколько важной для науки может оказаться его находка, и тут же дал о ней знать о. Конраду Билджери, в то время работавшему в Колледже Реджис (Денверский Университет)^[25]. Так была открыта культура Кловис, которую также не мудрствуя лукаво, назвали по имени близлежащего городка. Вплоть до настоящего времени принято считать, что именно она сохранила память о первопроходцах американского континента. Культура Кловис датируется временем около 13 тыс. лет назад. Именно с нее мы начнем^[26].

Америка 13 тысяч лет назад

http://www.news.wisc.edu/17396

Примечания